Девственник

мы ещё с минуту посидели молча. Смотрели на дорогу, уходящую глубоко в

город, на проезжающие машины и вдыхали лёгкий добегавший океанский бриз.

Потом он встал, отряхнулся, протянул мне руку и помог встать

После этого случая, каждый раз когда я принимался кормить Роджера, Денни

отбирал у меня поднос и предлагал мне пойти почитать, поупражняться,

послушать музыку или заняться чем-нибудь ещё. Смотрел при этом он всегда

грозно, но глаза его улыбались.

Есть у меня ещё занятие, которое я люблю, хоть оно и было когда-то

вынужденным из-за Роджера. Ещё с тех злополучных 8-ми лет я понял, что мне

нужно быть спортивным – физически сильным и выносливым. Ведь когда у тебя

брат колясочный инвалид, тебе приходится проделывать много разной

физической работы. Я, конечно, не мыл Роджера, но часто мне нужно было

усаживать его в коляску для прогулок, поднимать его в с постели, помогать ему

совершать любые обыденные действия, поднимать туловище, чтобы поставить

или взять судно. Сперва я заставлял себя заниматься – подтягиваться, отжиматься, приседать, качать пресс и бегать ежедневно. Ну, по крайней мере, очень старался делать это каждый день. А потом, вдруг, я втянулся и мне даже

нравилось всё это. Спорт оказал на меня ощутимо благополучные последствия: справляться с Роджером мне стало гораздо легче, я воспитал в себе

систематичность и строгость, моё тело было подтянутым. Ну, и, конечно, спорт

влияет на меня медитативно. Особенно я полюбил бегать. Во время пробежки

мне удавалось чувствовать себя свободным. Я убегал, во всех смыслах, от своих

навалившихся проблем и мог спокойно, неспешно анализировать всё со мной

происходящее. После пробежки я будто перезагружался. Все проблемы казались

не такими уж большими, а решения насущных вопросов приходили легко сами

собой. К тому же, меня магически успокаивают местные пейзажи и атмосфера, которыми я постоянно проникаюсь в процессе.

Мы живём в чудесном городке Кармел. Этот небольшой тихий и милый

городок в Калифорнии, который расположился на берегу одноименного залива

на побережье Тихого океана. Мы переехали сюда из Сан – Франциско в том же

году, когда потеряли маму. Как объяснил мне папа, мама всегда мечтала

переехать сюда, а он всё откладывал их долгожданный и многообещающий

переезд из-за работы. И я понимаю маму. Этот город – сказка, одним словом. Его

живописные маленькие домики, похожие на пряничные с открыток, белоснежный пляж, романтичные ресторанчики и узкие сказочные тропинки

создают внутри такой уют и комфорт, что хочется остаться здесь навсегда.

Однажды, когда мы с папой и Роджером прогуливаясь по Оушен драйв, – главной

улице этого городка – папа, не сдержав своих эмоций и слёз, сказал: «После её

смерти, я не могу не исполнить все её мечты». Так мы и стали жить в этом

волшебном месте. Но из-за хорошего заработка, папа продолжает работать в Сан

– Франциско, что представляет некоторые неудобства и ему, и нам. Я

ничегошеньки не знаю про его работу. Знаю только, что все его клиенты

крупные шишки из крупных городов по всей стране. Как раз из-за неё он может

сорваться глубокой ночью и уехать. Знаю ещё то, что она приносит деньги на

которые мы и живём, а папу у нас забирает – он отдаётся ей полностью, пытаясь

заглушить, живущую в нём до сих пор, боль. Может быть, кстати, и поэтому мы

остались жить в Кармеле, что бы папа мог уезжать от нас и быть один, с

уверенностью, что мы в порядке и безопасности. Не знаю. В эти дела я старался

не лезть.

Вообще, папа больше никогда не говорил с нами о переезде. Он не любил

говорить о вещах связанных с мамой, если только мы не смотрим их домашние

видеозаписи. Он не пожалел нервов и сил, чтобы обустроить все удобства здесь,

в Кармел. Как только мы приехали сюда, папа сразу же решил вопрос на счёт

школы и поставки медикаментов для Роджера из лечебницы Сан – Франциско.

Да, надо отдать ему должное – он обо всём позаботился… Да, обо всём, кроме

меня. Папа не то чтобы забыл про нас, он оставил всё на чужих плечах. И эти

плечи оказались моими. Его боль от потери мамы сломала его и он направил все

силы на работу. Я стараюсь это понять, но меня скребёт несправедливость по

отношению ко мне.

А с городом я, всё-таки, смирился. В начале я, как и любой ребёнок, капризничал, ведь в Сан-Франциско остались и друзья, и наши места, и школа, и

вся моя жизнь, но чем старше я становился, тем больше влюблялся в каждый

уголок нашего города. Иногда, когда чаша моего терпения переполнялась и всем

телом я чувствовал, что вот- вот эта чаша выплеснется, я просил Денни провести

какое-то время с Роджером, как говорится, не в службу, а в дружбу. И он любезно

соглашался. Лет с 14-ти, я периодически чувствовал острую необходимость на

целый день пропасть из этого мира. А потом я нашёл его – своё тайное место.

Правда оно было не совсем уж тайным. Даже наоборот, можно сказать у всех на

виду. Недалеко от пляжа, на мелководье, у подножия огромной отвесной скалы

расположились внушительного размера камни, один из которых я и окрестил

своим местом. Лёжа там, на могучем валуне, слушая успокаивающее дыхание

целого океана, меня убаюкивала безмятежность целого мира. Я обожаю, когда

волны бьются о камни и брызги рассыпаются звёздами перед моими глазами

будто в замедленной съёмке. В этот момент всё внутри меня оживает. Когда я

нахожусь на этом камне, я счастлив. Всё становится так мелко и незначительно.

От таких мыслей меня окутывает покой.

К сожалению, внутренний покой штука очень хрупкая и сугубо личная.

Глупо надеяться, что обретя однажды, ты пронесёшь его всю оставшуюся жизнь.

Покой тем и ценен, что он не вечен. Возвращаясь в свою реальность, я возвращал

и те беспощадные ураганы, что бушуют во мне обычно, пока в нашем городке

царит лёгкий и приятный бриз. И всё же, пусть я даже и не чувствую себя частью

этого города, с их вечными улыбками и видом вечной внутренней гармонии, я

стараюсь не выделяться из размеренной жизни местных. Но как бы я не

старался, у меня не получалось. Моя энергия, походка, говор, образ жизни, всё

отличалось от местной молодёжи. Я не отсюда и никогда мне таковым не стать.

Я другой. Один. Может поэтому, меня и интересует всё, чем они занимаются, что

думают, как развлекаются и расслабляются. Хотя “странный Фрайм” всегда

старался держаться подальше от всех.

Несомненно, я тоже вызывал интерес у местных ребят, потому что наша

семья первая и, на тот момент, единственная в городе перешла на домашнее

обучение. Во мне постоянно идёт борьба двух моих сущностей. Благо и от этого

тоже есть лекарство, если можно считать его таковым. Я был вынужден, а потом

уже и привык, редко выходить на улицу, ни с кем не общаться. Моё домашнее

обучение началось сразу после переезда. Тут у меня никогда не было друзей, не

считая Денни, но это не то. Мне и правду не нужны эти глупые люди. Мне

хватает себя. И брата.

Сегодня, во время моей утренней тренировки все мои мысли были о первой

паре. Я не люблю слово “урок”. Оно какое-то слишком детское и не серьёзное для

меня. Я привык рассуждать по взрослому и делать взрослые вещи – я давно уже

вырос и больше не ребёнок, а значит и школа уже не для меня.

Так вот, первой парой сегодня была психология. Обожаю этот предмет. Мне

так интересно копаться во всей этой широкой науке, в головах людей и их

процессах. К тому же, она помогает мне, порой, разобраться и в себе. Всё

благодаря моему учителю – он гений. Наши занятия не похожи на другие

обычные пары. Мы обсуждаем совершенно разные темы. Последний раз, например, мы говорили о различиях девушек и парней. Если быть конкретнее, то чем отличается и от чего зависит привязанность девушек к парням и