Остров отложенной гибели

Умр-р-р-р-р-р! Уао-о-о-онг!!!

Рык стегнул по ушам, зверюга присела, задвигала задницей — прыгнет, похоже. Прямо в дверной проем. Расставить устойчиво ноги, замахнуться…

Что-то мелкое, быстрое мелькнуло в воздухе, упало на тигра сверху — змеюшка с крыльями. Визгливая трель впилась мне в мозг, а саблезубый от нее подпрыгнул даже, припал к земле, заревел опять. Махнул когтистой лапой, но вурх увернулся, трель стала громче, совсем невыносимой. Попятился зверь. Рыкнул еще разок и стремительно припустил на выход из селения — к той тропе, откуда я сам пришел.

— Охренеть! Это он сытый, наверное… хотя я сам от таких рулад свалил бы, куда подальше!

«Ты недоволен моим появлением? Я что-то сделал неправильно?!».

— Да всё нормально… как там тебя? Фиссаш из вурхов, во! Ты меня спас, и не только меня, потому теперь уж вообще ничего не должен. Даже наоборот.

«Теперь ты сам будешь следовать за мной, и возвращать свой долг?».

— Ну, так уж не перегибай! Теперь мы просто, две вольных личности… даже три. Не знаю, что делать с этим ребенком, но точно не брошу, она не выживет.

«За перевалом обитает еще одно племя, там много женщин-воинов и правит ими тоже женщина. Можно оставить им этого детеныша».

— Хорошая идея, а уж много женщин — вообще шикарно! Знаешь туда дорогу?

«Из памяти предков. У вурхов нет союза с этим племенем, и я не хочу встречаться, но готов показать».

— Годится. Как тебя зовут?

Последнюю фразу адресовал, конечно, девочке. Застывшему взгляду светлых глаз на чумазом лице. Абсолютный шок, насколько я понимаю, но сейчас оно к лучшему — может, мозги уцелеют после всей этой бойни. Не истерит, не рвется искать родителей, послушна как механическая кукла. На мой вопрос только хлопнула глазами и промолчала.

— Ладно, будешь пока просто Девочка. Сейчас мы очень быстро уйдем, пока тот зверь не вернулся, а дальше всё будет хорошо. Есть отсюда другие дороги, Фиссаш? Кроме той, куда сбежала наша кыса?

«Я проведу вас опасной тропой, где пригодились бы крылья как у меня. Сам ее прежде не видел, но знаю…».

— Из памяти предков, понятно! Крылья у нас отпали в ходе эволюции, обратно уже не вырастут. Ребенок там пройдет?

«Сейчас она ничего не боится. Главное, сам не испугайся».

— Так, вот это уже обидно сказал! Если я без крыльев, то можно вытрепываться теперь?! Рожденный ползать, летать не может — слышал такую фразу? Она, вообще, про змей, а твоей породе просто-напросто повезло!

Опять говорил всё подряд, лишь бы голову забить. Отвлечься от окружающего кошмара. Вурха русская классика не впечатлила — зашипел с несомненной иронией и полетел вперед, над кровищей и трупами. Хорошо ему! Нам, бескрылым, пришлось шагать напрямик. Не понять уже, сколько тут было народу, но живыми больше не пахнет.

— Зачем он их всех порвал, как думаешь? Хищники так не делают, им свежак нужен.

«Он безумен. У каждого зверя есть мысли, а тут я услышал лишь голодную пустоту и ярость. Желание убивать».

— Оборотень, что ли? Жаль, серебряной пули у меня нет, придется ускориться. Кстати, поесть бы не мешало. Во мне самом голодная пустота, скоро такие же клычищи вырастут!

Спохватился, глянул на Девочку — идет равнодушно, будто не слышит. Надо язык на привязи держать! Дошучусь когда-нибудь!

«Здесь много живности, я могу добыть, если хочешь».

— И она будет с ядом твоим? Сомневаюсь, что это хорошая идея.

Фиссаш замолчал надолго. Ощущение, что обиделся. Беда, блин, с этими малолетками!

Глава 11

Еду я, в итоге, добыл самостоятельно. Вышли к очередному ручью, настолько кишащему рыбой, что получилось проткнуть ее даже тяжелым хопешем в неловких руках. Вытащил что-то, вроде форели, отрубил голову, а для вспарывания брюха мое оружие оказалось туповато. Не говоря о том, что готовить здесь не на чем — розжиг огня без спичек я видел только в роликах «выживальщиков», опять же. Для полной очистки совести постукал камнем о камень над пучком сухой травы, искра не вылетела, да и ладно.

— Дым опасен, он нас демаскирует! — сказал я, как мог, убедительно, спохватился, что Девочка шутку не поймет, а летучему змею огонь вообще не нужен. — Японская кухня, суши, роллы…

Да, стендап-комик из меня никакой. Как и повар. Рыба без соли показалась так себе, но голодный желудок обрадовался и ей. Девчонка от своей порции отказалась вовсе, Фиссаш нырнул в ручей и вытащил что-то мелкое, трепыхающееся. Принялся заглатывать.

— Слушай, ты не совсем змея, конечно, но тоже ведь будешь лежать теперь? Дремать, переваривать?

«Это недолго, двуногий. Солнце еще не закатится, а я уже буду готов».

— Шикарный вариант. Жаль, что у меня даже этого времени нет, а надо еще искать дорогу к твоим амазонкам. Сам ведь не отыщу?

«Память предков подсказывает, что путь к тому племени труден и опасен».

— Так и думал. Сколько ты весишь, вместе с проглоченной рыбой? Не отвечай, сейчас узнаем. Экспериментальным, так сказать, методом…

Не думал, что придется в этой жизни носить змей, но всё бывает впервые. Вурх на моей шее освоился моментально, обвис по обе стороны, под рубашкой зачесался орел-татуха. Взревновал, похоже. Двум хищникам на одном туловище места мало. Лишь бы не клюнул — а то ведь змеюка в ответ ударит!

«Мы долго перевариваем пищу, зато и редко в ней нуждаемся. Очень быстро растем, набираемся сил, становимся всё опаснее!».

— Ну, спасибо, приободрил ты меня! Когда-нибудь цапнешь и заглотишь как эту рыбку!

«Тебя? Зачем мне кусать и заглатывать своего спасителя?».

Такой вот конструктивный диалог — я и мысли в моей голове. Может, вообще всё это кажется, и телепатии нет, а «Фиссаш из вурхов» — простая змеюка, хоть и летучая?! Повисит сейчас, приглядится да и укусит?!

«Не думай о глупостях, человек! Впереди настоящая угроза, слушай меня сейчас внимательно!».

Орел зачесался сильнее, мы вышли с тропы к обрыву, остановились. Пропасть, висячий мостик, густая тень ущелья на той стороне. Ощущение взгляда, готового меня проткнуть.

«Здесь начинается территория того племени, но не торопись. Положи оружие и выйди на открытое место».

— С чего бы это? Я в плен сдаваться не собираюсь!

Тень на той стороне шевельнулась, от нее отделилась фигура, высокая и тонкая, будто манекен в магазине.

— Стойте там, где стоите! Сунетесь на мост — получите стрелу! Кто такие?!

Голос женский, но грубый и хриплый. Прокуренный, как сказали бы в мое время. Внешность тоже такая себе, даже отсюда видно. Женщины-воины смотрятся эротично только на постерах Бориса Вальеджо — в реале имеем широкие плечи, большие ладони и шрам от уха до подбородка. Одета во что-то темное, облегающее, на поясе меч, за спиной колчан, в руках — длинный лук с наложенной стрелой.

— Мне повторить вопрос?!

— Странники мы, что тут непонятного?! Девочка из племени «горных куропаток», все ее близкие погибли, а мы с этой чудной змейкой просто сопровождаем! Ищем храбрых воительниц, готовых принять ребенка!

— Зачем нам ребенок?! Зачем змея?! Зачем вонючий мужик?!

— Так, давай-ка без оскорблений, а то ведь я тоже могу! Мы с моим другом к вам не напрашиваемся, а девчонку ты возьмешь! Будет вам еще одна воительница! Иди, малышка, не слушай тетю. Тетя не злая, просто страшная.

Последнюю фразу сказал негромко, но за мостом меня услышали. Щелкнуло, взвилась стрела, стукнула в камень перед моей ступней.

— Ты хотел оскорбить меня, но твои слова звучат наградой, кобель! Очень многим мужчинам я выпустила кишки и отрезала яйца, очень многие плакали, моля о пощаде! Хочешь еще стрелу?!

— Спасибо, себе оставь! Девчонку не обижай, а то твоя повелительница тебе голову оторвет!

Угадал, похоже. Черный манекен опустил, наконец, оружие, глядел на ребенка, идущего по мосту.

— Она мне не просто повелительница, она… но слишком добросердечная, ты прав! Принимает вонючих мужиков, когда им плохо, потом они остаются! Все вы подлые, пакостные вруны!