Остров отложенной гибели

— Это называется «пушки», Тит. Из сердца Двипамаранума, говоришь? Там, значит, вовсе цивилизованная цивилизация, но вам туда нельзя, потому кошмарите дикарей. Железнобокие кошмарят вас, а где-нибудь в центре спит Отец Тверди, да?

— Варварские придумки, — усмехнулся римлянин, прежде чем лодку ощутимо качнуло. Узел вдруг распустился, весло соскользнуло за борт, я дернулся следом, увидел…

Здоровенная хрень уже рядом: акулье тело, но между башкой и серповидными плавниками торчат короткие кривые лапы, как у динозавра. Перевернулась на бок, глаз-яблоко нашел меня безошибочным взглядом, очень голодным.

— Ёлы-палы!

— Что там такое, чужеземец?

— Не «что», а «кто»! Зубастое и когтистое! Ты приготовь свою боевую штуку, Тит, а то ведь…

Лодка вдруг накренилась, почуял движение за спиной, успел дернуться — «боевая штука» свистнула мимо плеча, врубилась в борт.

— Ты охренел?!

— Я не хочу тебя убивать, — сообщил «пассажир» торжественно и выдернул хопеш. Стоял теперь надо мной, расставив ноги, не казался уже ни слабым, ни изможденным.

— Не хочу убивать, но голодная тварь не уйдет без жертвы. Прыгай туда.

— Серьезно?! — я и сейчас всё никак не мог поверить, проникнуться, испугаться. Будто в театре, где всё понарошку. Глянул за борт — серая тень далеко, заходит на новый круг, а вот весло совсем рядом. Рукой дотянешься.

— Скажи, ты рехнулся, Тит… как тебя там?!

— Тит Клавдий Вар, сын сенатора Гая Квинтилия Вара! — он развернул плечи и увеличился в росте даже. — Ты выпрыгнешь, чужеземец, тварь насытится, а я достигну Ситы и поднимусь по течению, в родные земли! Не пытайся мне возражать, ибо меня учили лучшие…

Лодку качнуло снова, римлянин пошатнулся, я схватил, наконец, весло. Дернул из-за борта навстречу гостю — тот как раз шагнул с занесенным хопешем, наткнулся на древко, охнул, а я добавил уже наотмашь. С двух рук. Со всей пролетарской ненавистью, ага.

Хрясь!!!

Весло сломалось, враг выпал спиною вперед, меня окатило водой. Как в замедленной съемке увидел всплывающего «пассажира» — тот успел схватиться за лодку, но громадная тень уже наплыла, руки-лапы цапнули, пасть открылась зубастым полумесяцем, вырвала римлянину живот вместе с ребрами.

— Угм-м-м-м! — не сразу понял, что сам издаю этот звук. Среднее между стоном и желанием блевануть. Цапнул утерянный хопеш — против эдакой твари толку мало, но хоть что-то!

— Говорил же, нефиг болтать, — собственный голос показался скрипучим, будто песком его присыпали, зато хоть тошнить перестало. Почти равнодушно глядел, как тело Тита Клавдия Вара, сына сенатора Гая Квинтилия Вара уходит в пучину, а безымянная тварь продолжает отхватывать от него куски. Хорошо, что не от меня.

Плохо, что весло сломалось, а я не спортсмен-байдарочник, одним грести не умею. Сейчас вообще лучше затаиться. Лежать тихонько — авось, про меня не вспомнят.

Так и сделал. Улегся на спину, глотнул воды из бурдюка — презент Великого Пхе — взялся разглядывать хопеш. Первый в жизни трофей, как-никак! Не считая плюшевых заек, выигранных за стрельбу по баночкам в тире. Увесистая штука, совсем не декоративная: медь покрыта зеленой патиной, очень грубая заточка, деревянная рукоять потемнела от пота и грязи. Где этот раб его раздобыл, вообще? Стырил? Наверняка, товар «из-за стены», а значит, Египет там тоже существует — или что-то египтоподобное. Существуют римляне, финикийцы и греки, имеются слоны и горные вершины. Судя по речам «пассажира». Непонятно, как это всё совмещается в одной эпохе — между ними, насколько помню, века и тысячелетия были — но это мелочи. Может, и Рим тут не настоящий, и звучные имена из пальца высосаны. Другое важно: теперь, наконец, просматривается система! Хоть какая-то логика в этом безумном мире. Уровень первый — дикое побережье, уровень второй — типа, древние страны, все скопом, а дальше, чую, начнутся стальные доспехи на рыцарях, огнестрел и прочие блага технологической революции. Условные «левелы» разделены стенами, сверху вниз пройти можно, хоть за сексом, хоть за трофеями, а в обратную сторону — фигушки. Может, «пришлых», вроде меня, пропустят, но и тут без прокачки не вариант. Только в виде раба — жирномясый Асаш об этом предупреждал. Кстати…

***

…Кстати, он и про Вадика заикался, но не договорил по хамской своей привычке. Сидит вон и пялится на меня среди ведер, бутылок, костяного песка.

— Сто лет не виделись! Говори-ка всё, что знаешь о брате, или я просыпаюсь и нефиг нам общаться!

— Во-первых, здравствуй, — отозвался Асаш без малейшего раздражения и без иронии даже. Всё ещё толстый, но уже не бесформенный, да и одет теперь полностью: рубаха, штаны, мокасины. Точно как я. Голова повязана банданой, улыбка вполне нормальная, не крокодилья.

— Во-вторых, мы уже обсуждали пределы моей компетенции, не правда ли? Определились, что информирован я не больше, чем ты сам, хотя умею мыслить гораздо четче. Я не в курсе про Вадима, его судьба закрыта, и никто не знает его следующих ходов. Никто не знает, жив ли он до сих пор. Перестань расспрашивать об этом местных, даже если они супер-пупер шаманы. Что до всего остального, то информация лежит вокруг тебя. Научись ее искать, тогда и я тебе стану не нужен.

— Спасибо, учту! — я плюнул на белый песок, уселся тут же, толкнул ногой ближайшее ведро. — Расскажи хоть про этот… Двипамаранум. Что за мир такой?

— Ну, тут всё просто, хоть ответ тебя не обрадует, — толстяк уселся тоже, с неожиданной ловкостью. — Двипамаранум — это затянутая смерть, дружище. Весьма затянутая. Вся наша жизнь, если разобраться — отложенный путь к финалу, потому не пугайся и следуй своим путем.

Глава 7

Вот везет мне сегодня на любителей потрепаться! Карма что ли такая? В тему к этим самурайским заморочкам про «цель» и «путь». Я вдохнул и выдохнул, а тело под одеждой вдруг зазуделось, даже во сне.

— Интересно, Асаш, но хотелось бы знать, кто это всё придумал? Зачем?!

— Во-первых, не будь дураком и не задавай пустых вопросов, а во-вторых — я теперь Асша. Мы стали ближе друг к другу еще на букву! В этой связи рекомендую тебе взять «погоняло», чтобы мы не совсем совпадали.

— Кличку, что ли?

— Ну, да. Кличку, прозвище, ник, позывной — назови, как хочешь. В этом мире есть люди, способные наводить порчу по настоящему имени, так что не затягивай. А вообще, начинаю тебя уважать, Саша. Ты ведь реально выиграл схватку и теперь получаешь… щас, погоди-ка…

Мой альтер-эго порылся в песке, закряхтел, потянул наружу очередное ведро — красное, будто с пожарного щита. Поставил перед собой, опрокинул над ним бутылку, забулькало, полилось.

— Достижение «убитый враг», необязательное, но очень ценится в этом мире. Далеко не все могут таким похвастаться. Полное красное ведро можно обменять на три обычных-обязательных и тоже полных, по выбору.

— А с пятью обязательными можно лезть на стену?

— Молодец, верно мыслишь! Только тебе, головастик, далеко до пяти, ты ведь по-прежнему больше качаешь разум, чем силу. Я-то не против! Тоже с тобою видоизменяюсь! Хамить вон почти перестал и фигура стройнеет, но без силенки нам с тобою никак. Жестокий век, жестокие сердца!

Чпокнула очередная пробка, толстяк поморщился, опять закупорил:

— Маловато будет, ма-ло-ва-то! Смотрел такой мультик? Скажу по секрету, до полной бутылки «силы» тебе придется сделать еще тысячу гребков на веслах, или пять тысяч отжиманий. Это будет лишь вторая бутылка из пяти. С учетом всего, что ты уже пробежал и нагреб здесь. По «ловкости» вообще беда, «здоровье» выправилось, но временно. Работы тебе непочатый край!

— Понятно, — я попробовал встать, угодил на какую-то кость — обратно шлепнулся.

— Какого лешего… что за срач у тебя здесь?!

— Это к вопросу о ловкости, — пожал плечами Асаш, который Асша. — Нужно много акробатики, жонглерских техник, или уроков обращения с оружием. Что до срача, то он, как раз, у тебя самого. Мы ведь сейчас пребываем в твоем богатом, но бессистемном внутреннем мире. Если поднимешься выше, сможешь выстроить тут дома и замки, а пока извини, пусто. В душе моей — пусты-ынная пустыня, так что ж стоите над пустой моей душой!?..