Страница 44 из 47
— Здесь полно обходных путей, — заявил он, перекрикивая водопад. — Этот мост — не единственный здесь.
— И зачем идти по ним, если можно пройти здесь?
— Затем, что ты живуч, как таракан. А мой наниматель хочет твоей смерти. И я тоже хочу.
«Я вижу его в первый раз в жизни! Когда я с ним поссориться-то успел?»
— Мне больше интересны слова про нанимателя.
Говорил он как-то быстро, с ноткой безумия в голосе. Складывалось ощущение, что он испытывает какое-то извращенное удовольствие от того, что сейчас делает.
— Может, как-нибудь договоримся? — предпринял я попытку решить дело миром.
— О, это можно. Убей себя сам, и ты облегчишь мне работу.
— Значит, не договоримся.
Мариша, как мечница, сделать с другой стороны моста ничего не могла. Сильфида лучница, но ее колчаны пусты. Единственная надежда — кинжал, однако она, хоть и держит его в руке, все же не кидает. Видимо, метательным оружием она владеет хуже, чем луком.
— Как хоть тебя зовут-то? — спросил я, подтягиваясь на нити.
— Тебе мое имя без надобности, — сказал он и резко перерезал мост со своей стороны. Тот тут же завалился на сторону принцесс, однако перекладина, на которой я держался, сломалась. И я, пытаясь зацепиться хоть за что-то… выстрелил нитью в своего убийцу. Та опутала ему одну из ног и спихнула в ущелье вместе со мной.
Пятидесятиметровая высота встретила меня ледяной водой, которая едва не вышибла из меня весь воздух, который я успел вдохнуть. Рядом со мной тут же раздался еще один плюх, вот только более грациозный — если я, погрузившись в воду ногами, сначала гасил инерцию и старался выплыть наверх, то мой противник, нырнув головой, использовал инерцию себе во благо, развернувшись полукругом. Но, как бы то ни было, из воды мы поднялись практически одновременно.
— Какого хрена ты делаешь? — заорал я на него, гребя к берегу.
— Исполняю заказ, — ответил он, делая то же самое.
— Чей?
— Это имя тебе тоже без надобности.
Стоило нам обоим почувствовать дно под ногами, как он тут же напал на меня, вновь достав из ножен два кинжала. Отбить их мне не составило труда — такой прием я разрабатывал еще у гномов вместе с Алисой.
— О, а ты интересный, — кленовые глаза слегка расширились, увидев обратный хват моих Ножниц.
Он был умелым — это стоило признать сразу. И кинжалы у него были из той самой гномьей закалки — сколько бы раз я не пытался их перерезать, у меня не получалось. Он нападал на меня мастерски, используя все преимущества, что находил, и время от времени бросая в меня те самые кинжалы. Если бы не нить, что опоясывала мне торс, он бы давно нашпиговал меня, как дикобраза.
— Этот эльф не оставит тебя в покое!
«А то я не вижу!»
— Именно, что не видишь! Он получает удовольствие от убийств! Здесь как с Малроном, ваша схватка закончится лишь смертью одного из вас, вот только теперь у тебя нет Сильфиды, которая пустит стрелу в висок!
«Я не буду его убивать!»
— Тогда ты умрешь сам! И мне опять придется погружать тебя в то состояние!
«Так это все-таки была смерть?»
В борьбе возникла передышка. Ассасин, а судя по повадкам, это был именно он, поудобнее перехватил кинжалы.
— Стиль у тебя есть, человечек, даже опыта немножко где-то приобрел. Я с удовольствием послушаю твои истории перед твоей смертью.
Он начал пользоваться своими волосами, время от времени закрывая мне обзор. Но я, наученный Маришей, уже знал, что будет, если их за него схвачу. Может, она ту комбинацию и сама разработала, вот только она же наверняка может быть не одна.
— Хочешь меня спровоцировать? — спросил я его. — Да пожалуйста!
И подгадав момент, просто ему их отрезал. Изумрудная копна упала на мокрые камни, однако, убийцу это словно даже не взволновало.
— Жаль, что не сработало, этот прием выручал меня столько раз, столько раз…
И расхохотался. Выглядело это все, словно у него только что улетела кукушечка.
Счет нашим ранам открыл именно он. Проведя какую-то быструю серию, он оставил легкую царапину на тыльной стороне моей руки. Пустяк, однако кровь все же проступила.
— Ммм, — он слизал несколько капель со своего оружия. — У тебя она странная на вкус, в курсе? Словно ты живешь у гномов, но питаешься нашими продуктами. Как интересно! — и вновь напал на меня.
Я чувствовал, что понимаю его все меньше и меньше. Наши оружия высекали искры, мы старались сразить друг друга, он бросался в меня Спасениями, я в него своим Оружием… и все же я проигрывал. Несмотря на нить, которой я активно пользовался, он был очень ловок и проворен, постоянно атаковал меня с неожиданных углов и разными незнакомыми мне сериями. Порой приходилось краткосрочно переключаться на Восприятие, чтобы в шее совершенно случайно не появилась несовместимая с жизнью рана.
— Какой проворный! — похвалил меня эльф. — А если так?
Он резко забегал со стороны в сторону, проводя уже знакомую мне серию атак… которую закончил абсолютно новым ударом в шею. Вспыхнула боль, потекла кровь.
— Соберись, Отец гор бы тебя побрал! Возьми он на два миллиметра в сторону — ты бы тут с пробитой артерией уже лежал!
Близость смерти напугала меня. Ноги стали ватными, а движения неуклюжими.
— О, обожаю этот взгляд обреченности! Он словно приглашение отнять жизнь! — воскликнул ассасин.
Его удар был простым и примитивным — прямой в сердце, но даже от него я из-за страха защититься не смог. И если бы не нить, то получил бы смертельную рану.
— Да что с тобой! Сопротивляйся!
Но, однако, это действительно привело меня в чувство. Недоуменное лицо эльфа обратилось ко мне.
— Я не понимаю. Что у тебя под одеждой?
И тут же взорвался просто серией ударов на такой скорости, что я за ними не успевал даже на Восприятии. В итоге, и куртку, и рубашку он просто порезал на лоскуты, обнажив мою броню из нити.
— О, теперь я понимаю, — он довольно улыбнулся, но было видно, что он запыхался. — Получается, мне нужно делать так?
Он вновь напал на меня, отвлекая меня своими метательными кинжалами. Черт бы его побрал, да сколько их у него?
Почти все удары мне удалось отразить, но самым последним эльф, развернув кинжал параллельно земле, пробил мне левое плечо, вызвав чуть ли не агонию. Агонию не только боли, но и ярости. Левое… Опять левое!
— О, мне нравится этот взгляд! — непонятно чему обрадовался он. — Ты теперь, наконец-то, решил показать все, что умеешь! Знаешь, это как острая приправа к блюду, когда жертва всеми силами перед смертью пытается сохранить свою жизнь!
Ярость погнала меня в атаку. Заработав пару ничего не значащих царапин, уже и мне удалось пустить ему кровь.
— Ух, наконец-то! Давай, наконец-то покончим с этим! — заорал он, едва ли не в экстазе.
Мы вновь сошлись в короткой борьбе. Два удара он отбил просто идеально, но третьим я выбил оружие из его левой руки, четвертым — насквозь пробил ему правое запястье. Его лицо приобрело недоуменное, я бы даже сказал, по-детски обиженное выражение, словно его оскорбило то, что я нанес ему серьезную рану. Долго это лицо я рассматривать не стал, и, вновь сблизившись, сделал ему подсечку. Он решил ее перепрыгнуть, и в этот момент я, обмотав ему ноги, дернул их наверх, заставляя упасть спиной… и тут же кинулся, вонзив оба Кинжала ему в грудь.
Он даже не вскрикнул — просто удивился.
— Ты… не имел права… — прохрипел он. С уголка губы потекла розовая кровь.
— Сдохни, мразь! — заорал я, нанося ему новые и новые удары. — Сдохни!
Его лицо дергалось от каждой раны, но в меня словно бес вселился — я не мог остановиться. Мне казалось, что как только я перестану его ранить, он тут же меня отбросит и бой продолжится.
— Сдохни, падла! Сдохни!! Сдохни!!!
Кинжал уже перестал встречать сопротивление, какое было раньше, остатки рубашки на мне вместе с нитью окрасились в кроваво-розовый цвет, на лице было полно такого же цвета брызг, но я все бил и бил его, опасаясь, что он встанет.