Страница 5 из 13
– Меня мучает вопрос: что заставило хозяев дома его покинуть? – размышлял я и делился мыслями вслух с Максимом. – Мы, конечно, знали, что здесь происходит очень странное, ну такого я не ожидал. Их могли похитить? Или что с ними приключилось? – я глянул на ель. – Но могу с уверенностью сказать, что дома хозяев не было с Нового года.
– Смотря с какого, – усмехнулся Макс. – Ты камеру выключил?
Я положительно кивнул.
– Возможно, они уехали отдыхать? – предположил Максим.
– Вряд ли, кто-то должен был остаться за домом приглядеть, вдруг мародёры явятся за имуществом… Меня посещает чувство, что за ним никто не следит… по заросшей дорожке и засушенным насмерть цветам – и так понятно.
– Я с тобой, пожалуй, соглашусь, – поднёс руку к подбородку Максим. – Однако вдруг смотритель не любит садоводство? Хотя… нет, ты прав… по этой нетронутой пыли вокруг…
Тайга уже лежала на диване и дремала, глядя на неё, мне хотелось тоже уснуть. Время шло к десяти, весь день был потрачен на обследование дома и на разговоры. От вчерашней поздней прогулки и того, что я уснул поздно и рано встал, я обессилел, из-за чего уже почти не слушал Макса.
Тепло от камина и сопение Тайги укладывали меня спать не хуже колыбельной для младенца. Я не успел оглянуться, как провалился в сон.
Этой ночью мне ничего не снилось. Лишь тишина и полная темнота окружали меня. Но вдруг… Грохот!
Я вскочил с кресла и упал. Когда мне пришлось прийти в себя, то сразу понял, что это не сон, а шум раздался где-то сверху. Я влетел по ленточной лестнице наверх и, зайдя в коридор, увидел, что дверь в одну из комнат приоткрыта. Я заглянул вовнутрь.
Максим заталкивал вывалившиеся швабры и вёдра обратно в шкаф, параллельно ловя их в воздухе.
– Ой! Ты встал! – поторопился Максим, и снова всё попадало из шкафа. – Прости, я, наверное, тебя разбудил?
– Да, я проснулся без труда, – отвечал я, – аж всё живое подскочило от страха, и сон как рукой сняло.
Максим старательно запихивал швабры обратно, я подошёл и принялся помогать ему. Вместе мы закрыли шкаф и уселись на кровати.
Эта комната была серая и скромная, в ней стояло всего-то две кровати. Можно было предположить, что это комната для слуг: дворецкого и горничной.
– Что побудило тебя в такую рань сюда подняться? – спросил я.
– Я всю ночь не спал, размышлял и, увидев, что ты спишь, решил заново все мысли перемотать… – начал Макс. – Помнишь, мы с тобой обсуждали, что кто-то должен был за домом приглядеть, на тот случай, если хозяева уехали отдыхать?
– Да! Ты думаешь, что слуги должны о чём-то знать?
Макс кивнул.
– Что ты нашёл? – задал я вопрос, не сдерживая любопытство.
Максим взял старую записку, которая лежала с другими на тумбочке у той кровати, на которой он сидел.
– Записка от дворецкого, – сообщил Макс, после принялся читать. – Увы, пора прощаться. Я прожил славные свои годы в этом доме, работая с пятнадцати лет на эту прекрасную семью, со своей матушкой – Любовью Викторовной. Старый добрый хозяин умер и передал этот дом сыну и его жене, Евгению Васильевичу и Прасковье Никитичне. Долго у них не было детей, но дома никогда не было тихо. Часто приезжали родственники и друзья жены…
Я прервал Макса на этих словах:
– Почему её родственники не забрали дом, если у мужа, допустим, их нет?
– Слушай дальше! – не ответил Максим на мой вопрос и продолжил: – Я и моя мать, работающая уборщицей, наводили порядок в этом доме… Прекрасные были времена… Но, увы! Когда наконец-то у них родились дети, старшенький сын и младшенькая дочка, случилось горе. Девочка умерла от болезни в возрасте четырёх лет. Прасковья была вне себя после её смерти. Через какое-то время и моя матушка покинула этот дом, а за ней сама хозяйка с сыном. Остались я и хозяин одни в этом доме. Совершенно одни! В одну ночь он ушёл из дома, а я остался один. Кому я нужен? Меня теперь никто на работу не возьмёт. Я уже немолод и грамматику плохо знаю. Может, вас и смутит моё письмо из-за неграмотного написания. Я, скорее всего, отправлюсь в Сосновку… меня пугает, что после ухода хозяина вокруг дома ошиваются подозрительные люди, меня это очень сильно тревожит…
Максим глянул на меня, затем продолжил:
– Не хочу больше тут оставаться! Мне следует уходить… Я, скорее всего, отправлюсь в Сосновку… Ваш приятель, Тимофей Кучков… – дочитал Макс. – Письмо было написано семь лет назад.
Я размышлял о прочитанном, конечно, мне жалко семью, но была ещё одна вещь, которая меня заинтересовало из письма…
– Интересно, а что это за люди осматривали дом? – спросил я довольно тихо.
– По этой самой причине я прочёл письмо тебе! Ответ мы получили, из-за чего особняк был оставлен, хоть он оказался печальным. Однако меня тоже заинтересовали эти люди. Как доберёмся до Сосновки, сразу спросим у дворецкого о них… если, конечно, он жив… – протянул последние слова Макс.
Нависло молчание, после чего мы вышли из комнаты и зашагали вниз по лестнице, через какое-то время я задал вопрос:
– А как мы найдём Сосновку? Я смотрел по навигатору, он не показывает населённые пункты…
Максим аж подпрыгнул на лестнице:
– Точно!
– Что? – переспросил я, не понимая.
– Я, когда копался в книжной полке, в гостиной, наткнулся на карту местности.
– И? – не сдерживался я. – Значит, ты знаешь путь?
– Угу! – послышалось согласное гуденье.
– А карта-то верная?
– Конечно! У нашей просто масштабы местности были не те, поэтому мы свернули не туда, а та карта, мне кажется, верная, – ответил Макс, почесав затылок.
– Кажется или уверен? – уточнил я, усаживаясь в кресло.
Максим призадумался, садясь в другое кресло, и ответил:
– Уверен!
– Ну, это тогда хорошие новости.
Максим и я принялись разглядывать карту, чтобы проложить дальнейший маршрут. И вправду, на данной карте другие масштабы и та же местность, особняк на ней также изображён, как тот маленький домик, в котором мы ночевали первую ночь.
Я огляделся. В доме было подозрительно тихо.
– А где Тайга?
– Сегодня утром я её покормили, и она пошла гулять вокруг дома, – успокоил меня Максим.
– Смотря для кого утро… – прошептал я, чувствуя своё недосыпание, глубоко вздохнул и продолжил: – Пускай! Пойдём собирать вещи, нам скоро в дорогу.
Глава 3
В полдень мы уже шли по лесу. В этот раз я держал карту в руках, Максим сам отказался вести нас и вместо этого нёс все вещи. Мы обсудили перед выходом, что минуем деревню Петрушихину и сразу направимся в Сосновку. Сейчас у нас было всего три цели: навестить полицию, отыскать дворецкого и некоего А. С.
Мы проходили сквозь хвойный и лиственный лес. С неба светило яркое солнце. И не было ни одного намёка на облачко. Дул южный ветер, отчего нам становилось легче среди этой жары. Тайга резво бегала впереди, только иногда показываясь из-за папоротников. Дорога оказалась спокойная. Только пение птиц отражалось от деревьев, разнося эхо. Мы с Максом почти не разговаривали по пути, а шли и наслаждались прогулкой.
Почти весь день потрачен на дорогу, и только к вечеру начали показываться домики из-за деревьев, а затем на нашем пути появилась сама деревня. Домишки были старые и дряхлые. Их давно перекосило временем. Рамы местами поотваливались. Однако чем мы дальше заходили в поселение, тем внешний вид местной архитектуры становился опрятней.
– Как думаешь, Саш, в Сосновке есть заведение, где можно поесть? – поинтересовался у меня Максим.
– Откуда мне-то знать? – пожал я плечами.
Через пару минут мы очутились на главной улице, в центре деревни. К нашему удивлению, центр деревушки выглядел приятно глазу: это не те разваленные теремки, которые мы видели в начале деревни. Перед нами находилась хорошо обустроенная улица с двухэтажными домами. Все домики покрашены в светлые оттенки, что делало улицу просторной. С одной стороны дороги, над входом здания, красовалась деревянная вывеска «Блюдце пирога». Домик с виду выглядел простеньким, но его выделяли находившиеся на первом этаже большие окна, за которыми, по ту сторону, стояли столики с диванчиками.