Страница 13 из 90
— Одежду, ту, что на кровати, забери, — сохраняя самообладание, ответил Константин. Не особо стесняясь наглой девицы, он направился к столику у кровати, на котором лежал портсигар, и, прикурив, повернулся к слегка растерявшейся служанке. — И сапоги почистить.
— Может, еще что-то? — зазывно улыбнулась девица.
— Можно, — легко согласился Воронцов, — исчезни.
Поняв, что боярин не шутит и не заигрывает, она подхватила с кровати штаны, запыленный сюртук, пропитавшуюся потом рубаху, подняла сапоги и скрылась за дверью.
— Дрозд, — заорал Воронцов, что есть мочи.
Наемник явился через две минуты, растрепанный, в одном сапоге, и со следом засоса на шее.
— Понятно, — улыбнулся, глядя на него, бывший детектив, — на лицо многоступенчатая комбинация — одна тебя отвлекала, вторая просочилась ко мне. Еще раз такое повторится, уволю, и такую славу пущу, что никто больше в охрану не возьмет.
— Простите, Ваше сиятельство, — виновато потупился телохранитель, — недоглядел. Мы ж вроде гости, а о безопасности всегда хозяева заботятся, это их прямая обязанность. Не думал, что тут вам что-то может угрожать.
— Впредь будешь умнее, не расслабляйся. Мы хоть и гости, но как ты понял после переговоров днем, не слишком желанные. Так что, больше никаких распутных девиц. Все, иди, мне нужно на ужин собираться.
Наемник виновато кивнул и скрылся в кабинете.
Раздавив окурок в предусмотрительно поставленной кем-то пепельнице, Воронцов распахнул шкаф и, вздохнув, начал вытаскивать парадку. В трапезную он вошел в сопровождении Желана за три минуты до назначенного срока.
За столом собралось человек пятнадцать. Были тут и те, кто присутствовал на переговорах днем, и новые лица, в основном женщины, которые с интересом разглядывали гостя. В настоящий момент за столом пустовали только два места — во главе, где должен сидеть Николай Олегович, и по левую руку от него, которое явно отвели гостю, как знак доверия и уважения.
Все присутствующие поднялись, приветствуя гостя. Константин отвесил вежливый, но не слишком глубокий поклон, и прошел к своему месту. В этот момент из других дверей появился глава рода. Стрельнув взглядом в Воронцова, который только садился на отодвинутый слугой стул, он широким, совсем не старческим, шагом прошел к столу. Пришлось снова вставать, чтобы поприветствовать боярина.
Наконец, все расселись, и слуги потянулись к столу, везя на столиках тарелки с едой. Надо сказать, кормили тут хорошо. Юлия помогала с этикетом, поскольку ели здесь не одной вилкой, для многих блюд имелся специальный прибор, как, например, вилочка для салата.
Напротив сидел Михаил с женой. Мать Юлии бросала на Воронцова взгляды, полные надежды, сам боярич смотрел хмуро.
— А дед молодец, — заметила боярышня, в ее голосе проскальзывала издевка, — какую соседку тебе подсадил.
Константин бросил быстрый взгляд влево. Да уж, эффектная дивчина, лет восемнадцать, как и у всех Рысевых, синие глаза. Правда, не такие темные, как у главы рода и наследника. Толстая золотая коса, откровенное декольте в довольно фривольном сарафане, расшитым жемчугом и золотом, на голове красивая тиара, или как эта хрень из мелких красных драгоценных камней называется?
— Ты хочешь сказать, он решил и тебя вернуть, и мне эту девицу подогнать?
— Эта самая младшая дочка брата отца, боярышня Ольга. Если меня не обманывает память, ей должно быть лет шестнадцать. Поскольку дед не знает, что я здесь, он решил устроить судьбу младшей внучки, видимо, у него ни с кем на ее руку договоренности нет, или есть, но на нее можно плюнуть без особых последствий, вот и подставил тебе альтернативу. Думаю, она получила вполне четкий приказ — если не нырнуть к тебе в койку, это даже для деда слишком, то, как минимум, попытаться сделать так, чтобы ты ей увлекся. Это единственная причина, почему ее посадили рядом с тобой.
Константин задумчиво окинул стол взглядом, ковыряясь вилкой в каком-то сложном салате с мясом, политым чем-то кислым, в принципе, ничего так. Батюшка Ольги, Роман Николаевич, сидел со своей супругой чуть наискосок, сразу за Александрой Павловной. Был он зол и сверкал глазами, видимо, идея деда, подложить под чужака младшую дочку, ему не сильно нравилась, но против старика он выступить не посмел. Воронцову хотелось как-то успокоить папашу, дать понять мужику, что на его дочурку он не претендует, но такая возможность отсутствовала.
Это был тяжелый ужин, мертвый, в нем абсолютно отсутствовала жизнь. Ели молча, никаких застольных разговоров, разве кто-то тихонько шепотом что-то спрашивал у соседа, получал быстрый ответ и возвращался к трапезе.
— Так всегда? — поинтересовался он у Юлии.
— Нет, — ответила боярышня, — и это очень странно, обычно семейный ужин проходит более шумно, все обсуждают новости за день, обмениваются мнениями, что-то рассказывают. А здесь сейчас, как в мертвецкой, я даже через перстень ощущаю напряжение. Если дед решил Ольгу тебе подставить, то что-то он не учел, так людей не сводят.
— Может, ты ошиблась?
— Нет, не могла. Ее отец с тебя глаз не сводит. Добавь он во взгляд силы, как твой пепел уже бы в савок сметали. Может быть, дело в тебе?
По знаку главы рода слуги убрали грязные тарелки и поставили десерт.
Константин с подозрение посмотрел на нечто белое, напоминающее пудинг или желе, во всяком случае, оно дрожало. Сверху были ягоды, напоминающие мелкую клубнику или крупную землянику.
— Ешь, не бойся, — уловив его сомнения, произнесла Юлия, — это вкусно. Называется кремник. Возьми маленькую ложечку, ту, что справа. В принципе, у тебя и выбор не велик, не большой же суповой кушать.
— А что, я могу, — мысленно рассмеялся Воронцов, — я вообще инопланетник, мне хоть половник дай. — Он даже шутливо потянулся к большой, но взял маленькую.
— Дикарь, — рассмеялась Юлия.
Это действительно оказалось вкусно, что-то вроде заварного остуженного крема, а внутри попадались кусочки то ли шоколада, то ли нечто на него похожее.
— Константин Андреевич, — совершенно неожиданно обратился к нему старый ведун, — как вам мой кухарь?
За столом повисла гробовая тишина. Если бы под пятиметровым потолком жужжала муха, ее было бы слышно, но мухи не было.
— Он хорош, — задумчиво, светским тоном ответил Воронцов, — но мясо слегка пересушил, я бы предпочел прожарку более нежную.
— Я ему передам, — усмехнулся старик, — правда, боюсь, он обидится и отравит вас.
Константин краем глаза заметил, как удивленно смотрит на отца Михаил, похоже, он не ожидал подобного от батюшки.