Голод 2

-…Люк?

- Операция прошла успешно. Пока он в реанимации, но угрозы жизни уже нет. Если все пойдет хорошо, на следующей неделе мы переведем его…в другое отделение.

Генри снова поднял на меня свои яркие синие глаза, взглянув лишь на долю секунды, принявшись опять рассматривать пушистый ковер под нашими ногами.

- Я рада, -  почему-то неуверенно выдохнула я, хотя была действительно рада, что жизни Люка больше ничего не угрожало. – Спасибо тебе огромное…это ты спас его.

- Это моя работа, -  всего лишь чуть пожал плечом Генри, не проронив больше ни слова.

 Просто, душа начинала леденеть от подступающей паники. Генри не смотрел на меня, словно его смущало мое присутствие рядом…или может было противно?

Потоптавшись на месте, я чувствовала, как вся моя былая радость от нашей встречи начинает таять подобно куску льда под палящим солнцем Сахары. Ведь пока я настраивала себя на наши дальнейшие отношения, пытаясь понять, что происходит с Генри со слов Люка, я совершенно не брала в расчет то, чего хотел сам Генри.

- Прости, -  пробормотала я, желая в этот момент находиться где угодно, только не здесь, чтобы дать волю своим эмоциям и слезам, -  я понимаю, что кажусь грязной после того места…и вряд ли вызываю какие-то положительные эмоции…кажется мне лучше…

Генри поднял свою голову, неожиданно впившись взглядом, в котором не было отвращения или безразличия. Он смотрел на меня так…жадно.

И, кажется, лишь от этого взгляда, который прошелся по моему телу, я вдруг вспомнила, в каком виде мы продолжали разгуливать с Кэти в клинике, совершенно позабыв обо всем на свете – чулки, кружевное белье и полупрозрачные кружевные халаты, которые не скрывали совершенно ничего.

Вот черт!

По инерции, сгорая от стыда, я запахнула полы халата, обхватив себя руками, судорожно пытаясь понять, чем могу прикрыться, чтобы не выглядеть в глазах Генри такой…падшей и грязной, когда Генри резко отступил назад, побледнев и нахмурившись:

- Извини…я…прошу прощения, если испугал тебя. Соня…

Я хотела сказать ему, что не напугана, а чувствую себя ужасно в этой одежде, когда встретилась с его синими глазами, в которых было столько эмоций от паники, до мольбы, что совершенно растерялась.

- Соня. Послушай, я клянусь тебе, что не причиню тебе больше боли…я скорее умру.

Сильные кулаки Генри сжались, когда мужчина, кажется, был готов заметаться в этой комнате, словно тигр в клетке, пожираемый своими чувствами и выглядя таким потерянным и совершенно раздавленным.

Глава 56.

- Генри, я верю тебе. Я знаю, что ты не хотел тогда…вести себя так.

Он остановился напряженный и скованный напротив меня, осторожно сев на край спинки кровати, и на секунду проведя ладонями по своему лицу, словно пытаясь сбросить излишнее напряжение. Его руки дрожали.

- Мне нужно было сказать тебе сразу, что я не нормальный… - глухо произнес он, снова не смотря на меня, и его мощные широкие плечи поникли, словно вся тяжесть мира опустилась на них в эту секунду, -  просто я надеялся, что если ты узнаешь меня немного лучше, то сможешь потом все понять…прости… - Генри снова обхватил себя руками так, что ткань операционного костюма буквально затрещала на его плечах, - возможно сейчас не самое подходящее время после всего случившегося, но я хочу, чтобы ты знала какой я…

-Я знаю, -  прошептала я, тихо улыбаясь, -  Ты  - самый лучший!

Черные пушистые ресницы ошарашено моргнули один раз. Второй. Третий. И синие глаза, в который расплескался мой любимый океан, уставились на меня потерянно и в полном шоке.

Кажется, прошла пара минут, когда я просто смотрела на Генри и осторожно улыбалась, а он пытался вспомнить, что хотел сказать мне, наконец ошарашено выдохнув:

-…я болен.

- Я знаю. Люк рассказывал мне о том, что происходит с тобой.

- Люк, -  когда Генри поднял глаза снова, в них была вселенская печаль и боль. Он грустно улыбнулся, чуть покачав головой, отчего его кудрявые прядки упали на лоб, -  могу себе представить, что он тебе говорил…

- Клубника с перцем.

- Что?

Странно, но теперь мое общение с Люком не казалось мне каким-то жутким и извращенным, когда я рассказывала теорию Люка про отношения в разрезе еды, видя, как недоуменно и тепло улыбается Генри с каждой секундой все шире и шире. Возможно, дело было в этом удивительном красивом мужчине, и рядом с ним жизнь переставала быть только исключительно черно-белой.

- Интересная теория, -  широкие плечи Генри расслабились, когда он улыбался так искренне, выглядя явно удивленным, -  не ожидал, что он расскажет именно так, но слова Люка максимально близки к правде.

Мы какое-то время молчали, испытывая явное облечение от сказанного, когда Генри снова поднял свои глаза на меня, глядя очень проникновенно и завораживающе. Слишком! Потому что странная дрожь прошла по моему позвоночнику, откликаясь в каждом нервном окончании от глубокого невероятного голоса Генри, когда он проговорил тихо и как-то слишком интимно:

- Соня…ты боишься меня?

Я прислушалась к себе, прежде чем ответить, стараясь быть максимально честной.

- Нет…

Чувственные губы мужчины чуть дрогнули в улыбке:

- Подойди ко мне, девочка.

Слыша легкую хрипотцу в его удивительном красивом голосе, я покрылась испариной, послушно сделав пару шагов вперед и остановившись рядом с Генри, который продолжал сидеть на спинке кровати, все-равно возвышаясь надо мной.

- Дай мне руку.

Боже, эта дрожь в его голосе была такой волнительной, что я чувствовала, как пот выступил капельками на теле, послушно протянув ему свою руку, и вздрогнув от осторожного прикосновения горячих пальцев к своей коже. Генри едва касался меня, осторожно водя кончиками пальцев по моей раскрытой ладони, не отрывая своих синих глаза, словно пытаясь понять, не убегу ли я сейчас от него с криками о помощи, только вряд ли меня смогли бы вытолкнуть за дверь даже десяток Джейсонов! Кажется, этот этап проверки был пройден, когда Генри осторожно потянул меня вперед, положив мою ладонь на свою грудь и накрыв своей ладонью.

Он был такой горячий даже под тканью одежды! И такой невероятно огромный. Я чувствовала, как колотиться его сердце под моей ладонью, и напрягаются его могучие мышцы. И если бы он мог ощутить мое сердце, то понял бы, что оно стучит и задыхается с той же чистотой.

- Есть другая проблема помимо моей болезни…

Теперь голос Генри сипел и срывался, когда его ладонь сжала мои пальцы легко и осторожно, опуская руку по стальному прессу вниз, учащая его дыхание и заставляя меня обливаться жаром и снова кусать уже прокушенную нижнюю губу. Только я даже не почувствовала боли, когда моя ладонь под действием пальцев Генри спустилась на его бедра, обхватывая его…

- О!

Вздох шока так и повис в воздухе, когда зажатая пальцами Генри моя ладонь провела вверх и вниз по тому, что было воистину просто огромным, даже если покраснев, я смотрела только на грудь мужчины, слыша, как с шипением входит и выходит воздух сквозь его крепко сжатые зубы.

- Теперь ты знаешь причину ужасающих последствий той ночи, если бы эта штука была меньше, тебе бы не было так больно.

Но дело было не в длине или ширине, а в том, как я прикасалась к нему сейчас, и что кипело во мне, вознося на небо! В том, как мое тело реагировало на его близость и аромат, который я хотела вдыхать ежесекундно вместо кислорода. В том, как реагировал он, задыхаясь и дрожа под моей ладонью. В этом было волшебство.

Это было самым эротичным и восхитительным моментом, ярче которого еще просто не было!

- Уже месяц ежедневно я хожу к врачу, чтобы уметь понимать себя и сдерживать, -  снова заговорил Генри, не отпуская моей руки из своих пальцев, пока я заворожено смотрела, как тяжело поднимается и опускается от рваного дыхания его широкая грудь, -  я не принимаю больше таблеток, и док говорит, что у меня неплохо получается, он говорит, что нам нужно попробовать…если ты захочешь этого…попробовать быть…вместе.