Страница 39 из 44
Черт. Понятия не имею, чего ожидать дальше.
Его внешность тоже изменилась. Обычно аккуратно подстриженные волосы теперь лохматые. На нем одна из его обычных рубашек на пуговицах, но она вся помята и в пятнах. Его брюки имеют большой разрыв на колене, а мыски на кончиках ботинок имеют потертости.
Это определенно не тот Дин, которого я знаю.
От размышлений меня отвлекает звук шагов на лестнице. Я поднимаю глаза, и Бетани спускается вниз.
Слава Богу, Дженни нигде не видно.
— Где, бл*дь, моя дочь? — кричит Дин, бросаясь к Бетани. Прежде чем она успевает ответить, он бьет ее по лицу. От удара Бетани падает на колени. Она смотрит на него с ненавистью в глазах.
— Дженни было одиноко без мамы, поэтому она позвонила отцу. Он приехал и забрал ее. Она осталась у него прошлой ночью, — я знаю, что она лжет, у меня его ключи, так что он никуда не поехал. Я могу только надеяться, что Дженни прячется где-то, где Дин не сможет ее найти.
Слова Бетани едва успевают покинуть ее рот, как Дин наваливается на нее сверху.
— Я ее отец, — кричит он между ударами.
Я хочу помочь ей, но должна думать о ребенке. Должна бежать. Должна попытаться. Не успеваю сделать и трех шагов, как Дин хватает меня и бросает на пол. Я падаю на живот, и тут же начинается боль.
Мой ребенок, он сделал больно моему ребенку.
Я пытаюсь лежать спокойно, надеясь, что боль пройдет, но она не проходит. Боль только усиливается. Через несколько мгновений я чувствую, как теплая жидкость просачивается у меня между ног.
Глава 30
Джейс
Когда я просыпаюсь, голова раскалывается.
Бл*дь.
Смотрю на пустую бутылку «Джека» на полу.
Должно быть, я выпил всю бутылку.
Перевожу взгляд на часы.
Уже почти семь. Черт, я опаздываю.
Мы должны были отправиться в горы в шесть. Может, Джули и не хочет ехать, но я возьму свою дочь на каникулы. Но сначала поговорю с Джули. Она может мне не верить, но она будет слушать.
Я встаю как можно быстрее, принимаю аспирин и иду в душ. Одеваюсь и иду по коридору. Когда прохожу через гостиную, вижу, что Мэтти отключился на диване.
Похоже, я не выпил всю бутылку в одиночку.
Подхожу и сильно пинаю диван.
— Просыпайся, брат.
Мэтти переворачивается, и смотрит на меня налитыми кровью глазами.
— Пошел ты!
— Давай, парень. Мне нужна твоя помощь. Джули уже должна быть дома, и я собираюсь заставить ее выслушать меня, но мне может понадобиться, чтобы ты провел меня через дверь, — говорю я, проходя на кухню, чтобы сварить кофе.
Не самый гениальный план, но он может сработать. Я надеюсь.
— Что ты собираешься ей сказать? — спрашивает Мэтти из гостиной.
— Она должна знать о Бек и о том, что происходило вчера. Я также должен рассказать ей о том, что случилось девять лет назад.
— То, что сделала Бек, было очень хреново, но это не меняет того, что она видела у папы, — его голос прерывается, когда он заходит на кухню.
Я киваю, но ничего не отвечаю. Он прав. С какой стороны ни посмотри, я все испортил, но Джули уже простила меня за это дерьмо. Я просто должен убедиться, что она знает, что я не облажался снова.
Беру свой кофе и начинаю уходить. Не успеваю я дойти до своей входной двери, как в нее кто-то стучит. Я рывком открываю ее, и Бек вбегает внутрь. Она проходит мимо меня, и оглядывается по сторонам. Она в полной панике.
— Какого черта, Бек? — спрашивает Мэтти.
— Я заходила поговорить с Бриттани сегодня утром. Хотела дать ей понять, что покончила с ней и всем ее дерьмом и что не хочу быть частью той игры, в которую она играет с Джули, — Бек делает глубокий вдох и смотрит на меня со страхом в глазах. — Джейс, я сейчас боюсь за Джули. Мы должны пойти к ней.
— О чем ты, бл*дь, говоришь? — спрашиваю я, теряя терпение из-за Бек и всех ее драм.
— Бриттани сказала мне, что Джули скоро уедет. Клянусь, у нее была самая страшная улыбка на лице, которую я когда-либо видела. Она не сказала мне, что она сделала, но я знаю, что это что-то плохое.
Мы с Мэтти выбегаем за дверь еще до того, как Бек заканчивает свою фразу.
Джули
Я тянусь вниз и кладу руку между ног. Поднимаю ее обратно, и она вся в крови.
Нет!
Я вскрикиваю от шока и пытаюсь доползти до двери.
— Ты еще не усвоила урок? Ты никуда не пойдешь, пока я не разрешу, — Дин хватает меня за волосы и тянет в сторону гостиной, но останавливается в нескольких футах от входа, и отпускает меня.
Я смотрю на него, а он смотрит на пол. Поворачиваю голову, чтобы посмотреть, на что он смотрит. От места, где я упала, до того места, где я сейчас лежу, тянется кровавый след.
Мой ребенок умирает, а я ничем не могу ему помочь.
Слезы льются из моих глаз, когда я начинаю молиться, чтобы Бог спас моего ребенка.
— Нет! Ты не умрешь. Ты моя! — кричит он.
— Дин, ты должен отвезти ее в больницу, — говорит Бетани, но Дин игнорирует ее и берет меня на руки. Он несет меня к дивану и снимает с меня штаны. Я хочу сказать ему, чтобы он остановился, но я слишком слаба, чтобы что-то сказать.
У меня начались схватки, и они совсем не похожи на те, когда я рожала Дженни. Те начинались медленно, и нарастали со временем. Эти схватки идут быстро, и я чувствую себя так, будто мои внутренности проходят через мясорубку.
— Иди к моей машине и возьми сумку. Потом мне нужны полотенца. Еще мне нужно, чтобы ты вскипятила воду и принесла мне антибактериальное мыло, — говорит он своим врачебным голосом.
Я качаю головой.
— Нет, нет, нет. Этого не может быть. Не сейчас.
— Пожалуйста, Дин. Мы должны отвезти ее в больницу сейчас же, — умоляет Бетани.
Ее голос звучит так далеко, что я едва могу разобрать слова. Уверена, что у меня начинается болевой шок, но я ничего не могу сделать, чтобы это остановить.
— Нет! — кричит он. — Просто делай то, что я говорю. У нее разрыв плаценты, и я должен вытащить этого ублюдка сейчас. Если я этого не сделаю, она истечет кровью. У нас нет времени, чтобы отвозить ее куда-либо.
Меня вдруг осенило.
Я рожаю прямо здесь. Дин собирается принимать роды, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить его.
Мысль о том, как он вырезает моего драгоценного сына из моего тела, рикошетом проносится в моем сознании, и я содрогаюсь.
Пожалуйста, Боже, помоги моему ребенку.
Он продолжает говорить сам с собой, или, по крайней мере, мне кажется, что он говорит сам с собой.
— Она не может умереть. Она не может! Она моя. Я решаю, когда она уйдет.
Я слышу, как Бетани выбегает за дверь, и пытаюсь позвать ее на помощь, но не могу подобрать слова. Кажется, что все происходит вокруг меня в замедленной съемке. Чувствую, как Дин снимает с меня остатки одежды, но не могу его остановить. Я чувствую облегчение, когда слышу, как Бетани возвращается в комнату, хотя мне хотелось бы, чтобы она пошла за помощью.
Она говорит, но я не могу расслышать, что она говорит. Чувствую, что угасаю, и все, о чем я могу думать, это о том, что хотела бы еще раз сказать Дженни и Джейсу, что люблю их.
Чернота исчезает, и я медленно открываю глаза. Не знаю точно, как долго я была в отключке, но прихожу в себя от того, что Дин трясет меня.
— Проснись.
Я пытаюсь сказать ему, что проснулась, но мои губы не шевелятся.
— Не отключайся! — кричит он. — Тебе придется тужиться, если ты хочешь, чтобы твой ребенок жил. Если нет, я вырежу его из тебя. Так или иначе, ты будешь жить. Ты пойдешь домой со мной и будешь наказана, как следует.
От его слов у меня по позвоночнику пробегает холодок. Я беспокоюсь о том, что будет с моим сыном после его рождения. Пытаюсь сосредоточиться на боли. Надеюсь, это поможет мне не заснуть.
Я должна обеспечить безопасность моего ребенка.
Бетани поднимает мою верхнюю часть тела, и протискивается между мной и кушеткой.