Диагноз Дракона

Плывущим взглядом Лера увидела, как Грат колотится в мучениях. Как выскальзывают из страшной раны в животе сосульки. Как тело монстра испускает зелёный туман и уменьшается в размерах.

Филактерий сопротивлялся. Боролся против воли дракона. Не ясно было, что заставляет это существо держаться против тёмной мощи артефакта, но силы явно покидали Грата. Блеснули латы: он принял человеческую форму. Форму, в которой два сквозных ранения в живот были смертельными. Рука в латной перчатке сжимала оловянную статуэтку. Пальцы согнули рог, и рядом истошно завопил лич. Но сил дракона было слишком мало. Он завалился на колено, хватаясь второй рукой за живот. Он умирал.

Но Лера не могла этого допустить. Не после того, как нашла ту справедливость, которую искала. С трудом поднявшись, она, ковыляя, двинулась в сторону дракона.

— Что, хочешь казнить меня? — прокряхтел Грат, увидев её, — Впрочем, ты уже это сделала. Мне конец.

— Нет уж, ты не умрёшь, — процедила девушка сквозь зубы, падая на колени рядом с ним и прикладывая ладони к его голове, — и знаешь, почему? Потому что я простила тебя. И плевать на всё. Ты прощён, потому что изо всех сил старался искупить свою вину.

— Ты только что обвиняла меня… вполне справедливо.

— Это была не я, балбес! Это было оно. А я тебя прощаю, слышишь?

— У тебя нет такого права. Я не с тобой всё это делал, и…

— И теперь живи. Слышишь? Мне плевать, какие там у меня права. Я отвечаю за себя, и этим правом я тебя прощаю. Именем Софии Родименской и меня, Валерии Ельской, Живи!

Острая боль пронзила виски Леры, но, превозмогая её, девушка почувствовала, как сила наполняет тело Грата. А ещё она почувствовала еле ощутимый приток волшебства, исходящий от самого дракона. Девушка чувствовала, как затягиваются раны, и как избыток силы идёт на укрощение филактерия. А ещё она увидела, как шрамы на лице Гратлоргарна сглаживаются.

Филактерий всё ещё сопротивлялся. Некромант вопил что-то, но слов было не разобрать. И, наконец, Гратлоргарн разжал пальцы, а потом, выпустив изо рта облачко зелёного тумана, выдохнул на упавшую на пол статуэтку небольшой, но жаркий поток пламени. Мягкий металл начал деформироваться и растекаться, а Мелизье вдруг дико заколотился, корёжась и извиваясь, заплетаясь в неестественные позы, выворачивая суставы и треща сухожилиями. А потом вдруг повернул висящую на перекрученной шее голову на Леру, глупо улыбаясь посмотрел на девушку и, рассыхаясь на глазах, сказал:

— Это была мамина любимая статуэтка. Красивая, правда? Жаль, что вы сломали её. Она напоминала о маме, и поэтому я вложил в неё душу. Мама так любила едино…

И, не договорив, развалился на обломки костей, покрытые полопавшейся сухой кожей.

Снаружи всё ещё время от времени слышались выстрелы и удары молота. Грат поднялся на ноги, и Лера повисла у него на плече.

— Всё? Мы сделали это? — спросила она.

— Рана на теле беларуского народа глубока, — ответил дракон, — но да, мы это сделали.

— А почему ещё стреляют?

— Ну не рассыпаться же им на части вместе с хозяином! Сама ходить можешь?

— Кажется, могу.

— Я говорил, что они беспомощны против меня? Пора это доказать.

С этими словами Гратлоргарн, покрываясь зелёным туманом, выскочил из разбитого окна магазина. Опираясь о стену, Лера выглянула ему в след и увидела, как дракон, появившийся из рассеивающегося облака, по дуге заходит на оставшиеся двенадцать танков Мелизье. Сражавшийся между ними Иван, заметив это, отскочил в сторону, а боевые машины нежити повернули на пикирующего монстра свои орудия. Раздались выстрелы и звуки пулемётных очередей, но дракон резко ушёл в сторону, окружённый вспышками действующего поглотителя стрел. Снаряды пролетели мимо и разорвались где-то далеко, а сами танки накрыл плотный поток драконьего огня. Раздалось шипение испаряющихся луж воды, гул пламени и взрывы танковых баков и боеукладок. Одно из находившихся рядом зданий обрушилось от взрывов, но Лера, по счастью, находилась не в нём. Дракон зашёл на второй круг, но пролетел мимо горящей техники: больше выжигать было некого. Одного захода хватило, чтобы уничтожить всю мёртвую группу войск.

Из переулка показались танки живых. Один из них остался дымиться позади: потерь избежать не удалось. Гратлоргарн опустился на землю в центре площади, куда раньше бил луч света, и, расправив крылья, издал прерывистый рёв, чем-то напоминающий смех. А из ворот кладбища в его сторону уже бежали несколько фигур. Лера заметила Бердияра и Згалику в человеческих обликах, и Дашу. Та двигалась тяжеловато, но уверенно. Следом шёл знакомый военный с милицейской рацией в руках. А за ними — ещё одна фигура, которую Лера так хотела увидеть.

Перевалившись через витрину и порезав бедро о разбитое стекло, девушка кинулась к Василию. Парень тоже заметил её, и побежал навстречу. Леру не волновало больше ничего: ни циклоп, пробежавший мимо, ни военный, заговоривший о чём-то с драконом. Вася был жив.

Они встретились посреди дороги и прижались друг к другу в объятиях.

— Лерочка, милая, ты… — начал было парень, но девушка впилась губами в его губы. Слова больше были не нужны. Испытание, в которое Лера втянула себя и любимого, было позади. И не важно было, прошла ли его девушка или провалила. Не важно было, что их ждёт дальше. Они были в месте, и сейчас Лера понимала, что именно это — главное.

Глава последняя

Осеннее солнце играло лучами сквозь рваные облака, гонимые в даль лёгким ветром. Далёкий, забытый прогрессом уголок Минска, густо застроенный грубыми пятиэтажными домами, встречал Леру и Грата привычным, унылым пейзажем. Дракон шёл не таясь, гордо. Прохожие с опаской оглядывались на него, провожали взглядами, и старались держаться подальше, а многие прятались или в ужасе убегали. Свежи были ещё эмоции от видео, на которых Мелизье разыгрывал сражение с похожим существом, хотя новости о результатах вчерашнего боя уже давно поступили и в эфир новостных каналов, и на ютуб.

— То есть президент будет работать с тобой? — спросила Лера, когда Грат закончил долгий рассказ о своих утренних делах.

— Да, мне удалось убедить его, что я — единственный на данный момент источник информации о новом мире. Я научил его призывать меня, если буду нужен.

— А тебя не попытались задержать, взять в плен или сделать что-то такое?

— Генерал Денисов дал мне слово и сдержал его. Впрочем, он, скорее всего, просто знал, что у них нет способа сдержать меня. Вчера моя воля стала сильнее благодаря тебе.

— Моё прощение было так важно для тебя?

— Это сложно объяснить. Драконы мыслят не совсем так, как люди. А если бы ты пожила двести лет в мире, где идеи важнее материи, ты тоже относилась бы к ним куда серьёзнее. Бердияру вот хватило нескольких месяцев.

— Он всё-таки в обиде на меня?

— Да, в дикой. Он считает, что меня и Ивана подстрелили по твоей вине, и, с точки зрения сухих фактов, не далёк от истины. Не стоит его за это винить: это мы с тобой знаем, что такое искупление.

Несколько минут шли молча.

— Как твоя мама? — нарушила Лера молчание.

— Даша исцелила её вчера вечером. Кажется, она тоже простила меня, но знаешь? Думаю, нам будет лучше держаться подальше друг от друга.

— Это не правильно, Грат.

— Возможно. Но таково решение, и её и моё.

— Так слушай, получается, Истинный Бог всё-таки есть?

— Забавно. С чего ты взяла?

— Ну так он же вчера ответил Даше!

— Знаешь, Лера, в чём фишка? У нас магия превратилась в науку, а ты сама знаешь: всему можно найти научное объяснение. Я верю, что Истинный Бог — Иисус Христос. И то, что произошло вчера, совершенно очевидно для меня. Но придут волшебники, проведут исследования, и объяснят случившееся каким-нибудь массовым эмоциональным всплеском.

— Обидно…

— Да нет, мудро. У разума должна быть возможность верить в то, что он считает нужным, иначе он лишится свободы, и его вера превратится в знание. Тогда разум станет рабом учения, совершая поступки не потому, что так велит его сердце или вера, а потому, что так правильно, и ни как иначе. Воля и стремление к добру уступят в таком разуме место простому подчинению. Видимо, Бог этого не хочет. Так слушай, далеко ещё до дома Натальи?