Страница 15 из 16
— Золото. Это... для народного хозяйства. И как доказательство чистоты моих намерений.
— Та-ак, — знакомо протянул батя. — Сиди, сейчас понятых позову. Надо оформить.
— Погоди... те. Это ерунда. Это не главное.
— Много ты понимаешь.
— Да стой ты! Тебя убить хотят.
Приостановился в дверях.
— Убить, понимаешь? И убьют, если ничего не предпринять. Я точно знаю.
— Хорошо, выкладывай, — покосился он на самородок. — Ты уверен, что он настоящий?
— Думаю, да. Хотя не уверен. Потом экспертизу сделают, уточнят. Да пёс с ним. Давай про тебя.
— Да, ближе к делу. И не забывайся. Дружкам своим подельникам будешь тыкать. А я для тебя товарищ старшина. Или товарищ Шарипов. Ясно?
— Так точно, товарищ старшина.
— Другое дело. Излагай.
— Вам необходимо покинуть район до двадцатого июля. Иначе убьют.
— Почему именно двадцатого? Кто замышляет убийство?
— Не знаю, но точно в двадцатых числах июля.
Нахмурился. Батя! Ты не представляешь, как мне хочется сгрести тебя в объятия и расцеловать. Но пожалуй, это лишнее. Даже так вот близко видеть тебя, говорить — уже роскошь, которой я был лишён всю сознательную жизнь. Даже если это мой предсмертный бред, это царский подарок.
— Ты чего сияешь? Дружка себе нашёл, что ли? Что за бред ты несёшь?
Я вздохнул. Ну да, он самый.
— Это очень сложно объяснить с точки зрения логики. Вы просто не поверите. А мне очень хочется, чтобы вы жили и растили сына.
— Понятно. Дружков своих подставить боишься?
— Каких дружков? Этих, с золотом? Я даже не знаю этих людей, ни фамилий, ни кто они.
— Да брось. Ни Фёдора не знаешь, ни других? Из одного посёлка, всю жизнь знакомы.
— Понимаете, я ничего не помню из этой своей жизни. Пришёл в себя три дня назад у подножья Патомского кратера.
— Ты мне зубы не заговаривай. Всё ты помнишь. Не поможет твоя липовая амнезия.
— Не помню! Я не знаю, кто я, где живу. Потому что я не отсюда, и это тело не моё.
— Так…
— Думаешь, я прикидываюсь? Ну послушай мою сказочку. Я здесь знаю только тебя и твою жену. Родителей ваших ещё знаю. И собаку твою — Бельчика. Потому что я — твой сын. Я из будущего, между нами почти полвека. И мне на самом деле за пятьдесят. А ты погиб в семьдесят пятом. В двадцатых числах июля. Я маленький был, подробностей не знал. А мама потом всячески избегала разговоров на эту тему, увезла меня из района и не разрешала даже соваться сюда. Папа милиционер и герой. Вот и грамота есть. Думаю, ей угрожали. Я её допытывал, как подрос, но мне надо посидеть и вспомнить, что она говорила о твоей гибели. А нынче мы с друзьями поехали на этот чёртов Патомский кратер. И я оказался здесь, в теле этого пацана. Я себя даже в зеркало не видел целиком, так, у девчонок-геологов было маленькое зеркальце, да что в нём рассмотришь. И я тебе скажу так — я впервые видел это лицо и это тело. Думал тогда, что это глюки. Я и сейчас не уверен, не мерещится ли всё мне, но уже три дня прошло, как-то долго для глюков. Наверное, я и вправду в прошлом. Может этот кратер наподобие Бермудского треугольника. Ну про него-то ты хоть слышал? Или про него позже говорить начали? Я не знаю. Вообще-то, не так и плохо снова быть молодым. Тебя вот встретил, спасибо кому-то, кто там за судьбу отвечает. И я не прощу себе, если зная наперёд, тебя не уберегу.
— Кх-м… — потёр лоб отец. Выдержал паузу, что-то там соображая. — И как там в будущем? Коммунизм построили?
— Ах-хах! — заржал я, не выдержав. — Об этом точно давай завтра. Ты пока обмозгуй, что я сказал. А завтра продолжим. Можешь мне каверзные вопросы позадавать. Ну, из тех, конечно, что я в свои пять лет знал. Но то, что бабушка тебя Митенькой звала, это точно помню. Она и потом каждую годовщину поминала тебя как Митю. Так что думай, батя, я сумасшедший или как? И заодно подумай, кому ты дорожку перешёл, что тебя в тайге должны грохнуть.