Страница 15 из 58
Я пораскинул мозгами, пока закипал чайник, и придумал вот что:
— С корицей, кардамоном и ванилью,
Всё это вам, моя мадмуазель.
— Здорово, — восхитилась она, обозревая прикаченное мною на каталке, — у меня такого в жизни никогда не было. А тут правда ваниль с корицей есть?
— Корица да, положил щепотку, а ваниль с кардамоном я для рифмы приплёл, не продаются они в наших магазинах.
Она тем временем тоже поднялась и набросила сверху мою рубашку, она длинная была, так что лобок прикрывался, но длинные красивые ноги были на самом виду. Разговор про вчерашнее она сама начала, без моих понуканий.
— Я прямо не поверила, когда ты меня вчера в моём бараке нашёл…
— Послушай, дорогая, — решил я сразу не темнить и брать быка за рога, — я не помню ничего про вчерашний день, у меня иногда случаются такие провалы. Может, расскажешь в деталях, что там было?
Она внимательно посмотрела на меня, убедилась, что я говорю серьёзно, и тогда продолжила:
— Бедняга, водки перепил, наверно. Ладно, слушай, раз такое дело…
Ничего необычного она мне не сообщила — я вытащил её из барака часиков в семь вечера, потом мы пришли ко мне на квартиру и пили тут вино с водкой, ну а потом что случилось, ты и сам всё понимаешь.
— Ты же не далее, как сегодня утром говорила, что не привыкла к такому обращению, — хмуро парировал я, — что изменилось за полдня?
— Да я сидела-сидела, — призналась она, — за проверкой домашних заданий и вдруг поняла, что если строить из себя недотрогу, то всю жизнь так и будешь проверять тетрадки в бараке.
— Не будешь, — автоматически поправил её я, — все ваши бараки снесут через два-три года.
— Я не о том, — с досадой отозвалась она, допивая кофе с коржиком (очень вкусно, кстати, с корицей, спасибо, Антоша), — ну перееду я в панельку на Южке, там ведь теперь новые микрорайоны строят… и буду так же сидеть в ней в полном одиночестве… а ты прогонишь эту свою продавщицу? — внезапно перепрыгнула она на следующую тему.
— Конечно, дорогая, — всё также хмуро отвечал я, — гаремы у нас не приветствуются законодательством.
— Ой, — вдруг вспомнила она что-то, — сегодня же обычный учебный день, а на часах… без пяти семь. Надо ж в школу собираться.
И она ускакала в ванную, немедленно сообщив оттуда:
— Я воспользуюсь косметикой твоей Маринки, можно?
— Бери всё, что видишь, — тупо сказал ей я, застилая постель и одеваясь на работу, — семь бед — один ответ, — а это я уже про себя произнёс.
Из подъезда мы по отдельности выходили — сначала я, убедился, что свидетелей нет, и махнул рукой приглашающим жестом, она стояла на лестничной площадке второго этажа, там, где почтовые ящики висят, и смотрела в окно. Кстати, почту надо вытащить, мелькнула у меня запоздалая мысль, ладно, после работы вытащу, не возвращаться же, примета плохая. А Софья выскочила из подъезда вся весёлая и румяная, чмокнула меня в щёку и далее мы уж вместе пошли — путь из её барака мимо моего дома пролегал, так что конспирация тут не нарушалась никоим образом.
Единственное, о чём я подумал по дороге к школе — так это о том, что там такого сотворили со мной в подземелье, что я в полный невменоз на полсуток отправился…