Ты полюбишь

— Никогда не любила цирки… — грустно сказала Полина.

— Почему?

— Животных мучают, клоуны — ненавижу клоунов, и вот эти жонглирование, фокусы… Приди на любую вечеринку или день рождение — вот где настоящий цирк. Билет можешь не покупать, а окажешься в первом ряду.

— Вот тут согласен. Но у тебя разве не было счастливого семейного воскресенья, когда вы всей семьей идете в цирк, тебе покупают сладкую вату, и ты сидишь в центре манежа и смотришь как милые собачки прыгают в обруч?

— Было, но я не назвала бы это счастливым днем. Для меня счастливое время — мамины ужины, когда мы летом уезжали на дачу, а за окном шел дождь… — Полина закрыла глаза вспоминаю свои счастливые часы, проведенные с семьей, — было тихо, спокойно. Мама с папой все время друг над другом подшучивают, аромат запеченной курочки, выпечки и бурчание брата, что опять никуда нельзя выйти…

— Самые ценные и теплые воспоминания — это воспоминания, связанные с семьей. Только спустя годы начинаешь ценить это.

— И у тебя?

— Да, и у меня все счастливые воспоминания семейные.

— Расскажи о каком-нибудь, — попросила Полина.

— На мое десятилетие отец пригласил клоуна, который умел жонглировать, делать фокусы, а еще он классно играл на каких-то там инструментах, сейчас уже не помню каких именно. Он реально был классный. Помню все друзья, которых я пригласил, сидели и смотрели на все выступление с открытыми ртами. Да там даже взрослые подглядывали и удивлялись. А потом этот самый клоун вынес просто огромный торт, где была цифра “10”, такая же большая. Я тогда загадал научиться жонглировать так же, как и он, — засмеялся Саша.

— Ты сейчас специально про клоуна? — скрывая улыбку и делая недовольную мину, спросила Полина.

— Немного, — улыбнулся Саша.

— Желание сбылось?

— Нет.

Они не заметили, как за окном начался дождь. Люди бежали, пытаясь найти укрытие в виде навеса, а те, кому посчастливилось взять с утра зонт, шли быстрым шагом, чтобы быстрее оказаться дома в тепле и уюте. Они не заметили, как верхний свет стал глуше, а бра на стенах зажглись чуть ярче. Они не заметили, как за соседними столиками сменилось уже две пары, таких же молодых и прекрасных, увлеченные друг другом. Они не заметили, как официант заменил сгоревшую свечу, находящуюся на столе.

— Дождь.

— Да.

— Все, как ты любишь, — улыбнулся Саша.

— Мы можем сейчас заехать в одно место? — спросил Полина.

— Конечно.

Несколько минут они стояли у входа под навесом, не решаясь идти до машины, потому что риск промокнуть под таким ливнем был очень высок.

— Давай кто первый? — задорно спросила Полина.

— Полина, нет, я не побегу.

— Боишься проиграть?

— Нет.

— Тогда давай, на счет три. Раз, два…

— Полина!

Не сказав три, Полина выбежала из-за укрытия, не замечая, как сильные капли дождя делают ее волосы сырыми, как намокает ее плащ, оставляя темные мокрые следы на плечах и спине. Она ловко перепрыгивала небольшие лужи и обегала чуть более глубокие. Сашин мерседес, который был припаркован всего лишь в нескольких метрах от входа, казался невообразимо далеко. И когда уже цель была почти достигнута, чьи-то сильные руки схватили ее за запястье. Не чьи-то руки, а Сашины. Завизжав от неожиданности, или от обиды, Полина была прижата всем телом К чему-то крепкому, приятно-пахнущему и мокрому от дождя. К Саше.

— Все-таки боялся проиграть?

— Я не проиграл, — ответил Саша.

И накрыл ее губы своими, ощущая на них капли дождя. Сладкие и манящие губы, созданные, чтобы ими наслаждались. Нежное и трепетное касание сменяется влажным и глубоким, пока Сашин язык не проникает ей в рот, чтобы столкнуться с Полининым. Стремительная страсть, которая воспламенилась за считанные секунды, заставила Полину вжаться в Сашино тело так, чтобы между ними не осталось и миллиметра свободного пространства, если бы не одежда. Насквозь мокрая и испорченная одежда. Их жадный поцелуй закручивался словно вихрь, нарастая силы с каждой секундой. Его губы вбирают ее в себя все сильнее и сильнее, будто он боится, что это закончится, что когда Саша откроет глаза, он останется один стоять под этим холодным и мерзким дождем. Сладкий вкус ее стонов, которые невольно вырываются из ее рта, возбуждают сильнее, чем любая пошлая фраза. Сочность ее губ заставляет сердце биться сильнее, а нарастающее желание оказаться как можно скорее внутри нее становится заветным желание.

Саша остановился первым. Он легонько коснулся ее лица, убрав непослушную прядь, и, едва касаясь, провел пальцем по нижней губе Полины, вызывая новую волну дрожи в их телах. Дождь уже не холодил, а порывы ветра не ощущались так сильно. Им было тепло и хорошо вместе.

— Все еще считаешь, что я могу проиграть? — спросил Саша, глядя в голубые глаза, которые сейчас как два хрусталя: сверкающе манят в свои силки.

Сев в машину, Саша завел двигатель вопросительно поглядев на Полину. А ей уже было все равно, куда ехать, в какой машине, главное, что с ним рядом. И пусть не прекращаясь идет дождь, пусть светофоры горят то зеленым, то красным сигналом, останавливая движение, пусть вокруг сигналят машины в бессмысленных попытках ускорить движение в пробке, пусть закатное солнце отражается бликами на крышах домов.

По просьбе Полины Саша остановился у длинного подземного пешеходного перехода и вопросительно посмотрел на Полину.

— Пойдем?

Слившись с потоком людей, они спустились в тускло освещенный переход. Оттуда доносились звук гитары и синтезатора. А еще красивый бархатный женский голос. Эта пара музыкантов стояла ровно в середине перехода, собирая зрителей, которые в такую погоду не спешили покинуть крышу над головой. Чтобы не потерять Полину в такой толпе, он взял ее изящную руку в свою, уже понимая, что она хотела ему показать.

— Почему именно здесь?

— Я каждый день проходила через этот переход на работу, а они тут стояли и пели. Утром и вечером. Просто среди всей этой суеты, что крутилась вокруг меня, единственное, что меня зацепило и заставило остановиться на каких-то пару минут и просто послушать — были эти ребята. Вот в этом вонючем, темном переходе полном людей так встала однажды и минут пятнадцать стояла и слушала. И впервые за долгое время у меня не было ни одной мысли.

— И что они пели?

— Не пели. Просто играли. К Элизе. В обработке Хоффмана (Прим. автора: Wolf Hoffma

Саша удивленно посмотрел на Полину.

— Не смотри так. Я зашазамила, — улыбнулась Полина.

Саша выпустил руку Полину, чтобы достать несколько купюр, и подошел к тем ребятам, что сейчас играли тоже какую-то обработку классики. Шепнул что-то на ухо парню с гитарой и вернулся обратно к Полине, когда первые аккорды Блюза уже заполнили своим звуком весь переход.

— Красиво, — через некоторое время сказал Саша.

— Очень, — ответила Полина.

Когда они оказались уже в машине дождь пошел еще сильнее, превратившись в настоящий летний ливень, несмотря на то, что за окном был еще апрель. Дворники работали в полную силу и тем не менее машина двигалась со скоростью черепахи из-за невозможности разглядеть дорогу. И Саша свернул в ближайшую подворотню, где дождь лил так же сильно, но уже не слышно стало шума дороги, только громкий звук бьющихся о металл машины капель дождя.

— Надо переждать, все равно сейчас все в пробках, — заключил Саша.

— И что тогда будем делать?

Саша одним движением перекинул Полину себе на колени, а другой рукой отодвинул водительское кресло.

— Ты что делаешь? — усмехаясь спросила Полина.

— А на что похоже? — улыбнулся Саша.

Обжигающими губами Саша сразу страстно и глубоко начал целовать Полину, исследуя каждый миллиметр ее губ и рта. Глубоко и влажно, усиливая напор и крепко держа Полину за голову, погрузив свою руку в ее каштановую капну волос. Жадно сжимая Полину и вдавливая ее в себя.

— Саша, увидят… — уже возбужденным голосом сказала Полина.