Страница 107 из 123
Первое прямое попадание случилось через три минуты после того, как «Таймыр» начал разворот. Шестидюймовый снаряд, выпущенный из орудия BL Mk XII башни «В», разорвался на полуюте, уничтожив паровую лебёдку, выкосив целиком расчёт пушки Лендера и покалечив саму пушку. В течение следующих пяти минут в старый ледокол угодило четыре таких же снаряда, причём один из них разворотил мостик, уничтожив всех, кто на нём находился, во главе с командиром корабля. Теперь уже «Таймыр» лишился управления и принялся бесцельно описывать циркуляцию, поскольку руль остался в положении «лево на борт». Положение спас трюмный машинист — выбравшись на залитую кровью палубу, он понял, что судно никем не управляется и, встав к штурвалу на запасном рулевом посту, направил «Таймыр» к недалёкому берегу, туда, где в серых лужах пенились буруны. Выброситься на берег — это был единственный шанс спасти уцелевших из команды, а заодно и снятых с луды англичан.
Радист, не обращая внимания на осколки, пробивающие тонкие стенки радиорубки, лихорадочно стучал ключом, посылая в эфир залпы морзянки. Каким-то чудом ему удалось пробиться сквозь заполонившие эфир помехи, и оставалось только надеяться, что кто-нибудь сумеет принять этот последний рапорт погибающего корабля. А с полубака «Таймыра» продолжала стрелять уцелевшая пушка. Семён заряжал, а главстаршина, нацеливая орудие через ствол (с наводчиком, как и с прицельными приспособлениями, покончил осколок английского снаряда) вколачивал одну за другой шрапнели в корму «Пегасуса», охваченного пламенем от кормы до передней дымовой трубы.
— Команде приготовиться покинуть судно! — крикнул Джоунс и в жестяной рупор. Пламя, вырывающееся из разбитого русскими снарядами ангара уже подбиралось к мостику. Вот-вот огонь доберётся до скрытых под палубой цистерн с запасами авиационного топлива, и тогда...
Коммодор опустил рупор и повернулся к офицерам, почтительно ожидающим его его решения. — Что ж, джентльмены, пора прекращать этот декаданс.
Он проверил, надёжно ли завязаны лямки пробкового жилета, и повернулся к офицерам, — Боцман, спускайте шлюпки. Раненых вперёд — мы не имеем права губить отличных моряков ради спасения этого старого корыта, тем более, что дело своё оно уже сделало. У короля много.
Уоррент-офицер, на рукаве которого красовались нашивки старшего боцмана кивнул и скатился по трапу на палубу, где немедленно принялся распоряжаться спуском уцелевших шлюпок. Джоунс проводил его взглядом и снова взялся за жестяной рупор. Вот уж не думал, усмехнулся он, что однажды придётся применять старинную формулу «King has a lot» к судну, которым он сам будет командовать — пусть и в течение такого краткого промежутка времени.
Гидропланы 62-й минно-торпедной эскадрильи вышли на «Каледон» со стороны берега, с кормовых ракурсов. Оттуда никого не ожидали, а потому и прозевали атаку — зенитные орудия даже не были готовы к стрельбе. Впереди шла, выстроившись клином, тройка «ЮГ-1»; на подфюзеляжных креплениях у каждого висело по две бомбы системы русского инженера Орановского весом по двести сорок кг. Каждая. Бомбы эти были разработаны ещё в германскую, и применялись на позднем её этапе с тяжёлых бомбардировщиков «Илья Муромец». Сейчас немногие оставшиеся экземпляры этого грозного оружия хранились на складах Артиллерийского управления РККА; кроме того, некоторое их количество выпускал один из военных заводов для текущих нужд Красного Воздушного Флота — в-основном, бомбы расходовались во время учений.
Кроме того, на подкрыльевых бомбосбрасывателях имелось по две бомбы поменьше, восьмидесятикилограммовые, и такого же почтенного возраста. Сброс бомб осуществлялся штурманами Югов — согласно распоряжению комэска, сделать это следовало в два захода: сначала тяжёлые бомбы, потом те, что поменьше.
Крейсер лежал в дрейфе, принимая команду «Пегасуса» со шлюпок. На палубе ожидала команда морских пехотинцев под командой лейтенанта — им предстояло вскоре высадиться на русском ледоколе, выбросившемся на берег, и освободить пленных авиаторов. Поэтому — неудивительно, что атаку бомбардировщиков проспали все, включая сигнальщиков.
Первыми атаковала тройка Югов, сбросив на цель по паре тяжёлых фугасок каждый. Прямых попаданий не было, но одна бомба всё же легла близким накрытием, возле правой скулы крейсера. От гидравлического удара повылетали заклёпки, в отсек стала поступать вода. К тому же, от сильнейшего сотрясения сам собой отдался стопор, удерживающий один из трёх якорей, и он сорвался в воду, с грохотом разматывая цепь, пошёл ко дну. Но хуже всего было то, что бомба уничтожила одну из шлюпок, переполненную людьми с «Пегасуса».
Зенитчики, так и не покинувшие боевых постов после схватки с «Таймыром», опомнились довольно быстро, и когда «Юнкерсы» пошли на второй заход, встретили их шквальным огнём. Бомбардировщик командира эскадрильи, которому снаряд угодил в стык фюзеляжа и крыла и оторвал его, кувыркнулся в воздухе и рухнул в воду, не долетев до «Каледон» около километра. Ещё один задымил правым мотором и отвернул с боевого курса, и лишь «Юнкерс» командира эскадрильи вывалил бомбы на крейсер. И добился одного попадания в первую трубу — и не в бок, а точнёхонько в отверстие, из которого курился нефтяной дымок. Зенитчики рассчитались с отчаянным пилотом, расстреляв его гидроплан на отходе, но вред уже был нанесён. Во-первых, полученное повреждение непременно должно было сказаться на скорости, а во-вторых — и это оказалось самым серьёзным — зенитчики развернули свои орудия на правый борт, и смотрели, как и все на «Каледоне», включая сигнальщиков, именно в ту сторону. И прозевали пару торпедоносцев, вышедших на цель на высоте не более полутора десятков метров.