Любовь Лафайета

— Спаситель мой! — Валлонг бросился к своему помощнику и заключил его в объятия. — Клянусь, я не отдам ни одной команды, не посоветовавшись с вами!

Теперь оба корабля шли борт о борт на расстоянии пистолетного выстрела. Неприятельские матросы тушили огонь, но в его свете стало видно, что "Слава" — Давид рядом с Голиафом. Её противником оказался "Гектор", захваченный англичанами у де Грасса; тридцатишестифунтовые ядра способны пробить оба её борта насквозь.

Ну что ж, раз гибель неизбежна, поразим врага хотя бы бесстрашием. Валлонг приложил к губам рупор и прокричал:

— Strike your colours![23]

Капитан "Гектора" ответил коротким смешком: "Yes, yes".

Шум волн слился с грохотом пушек и свистом пуль; с треском падали реи, обрывая снасти; кричали раненые. Вспышки выстрелов разрывали темноту, которая затем казалась ещё гуще. В одной из вспышек Сегюр увидел Вал-лонга, шедшего мимо, вторая вспышка — и от капитана осталась половина! Его разорвало ядром?! Сегюр и Ламет бросились к Валлонгу, но оказалось, что он всего лишь провалился в люк, который кто-то позабыл закрыть.

С "Гектора", должно быть, заметили, что офицеры сбились в кучку, и выстрелили цепными ядрами, которые снесли часть юта, где те только что стояли.

— Ты спрашивал, что такое "Опасные связи", — хладнокровно сказал граф де Ломени барону де Монтескьё. — Так вот, смотри: это они и есть.

Канонада продолжалась уже с четверть часа; в пробоины "Славы" хлестала вода. Лейтенант Гандо развернул Валлонга за плечо (сейчас не до церемоний): "Орёл" шёл им на помощь, хотя и очень медленно из-за стихшего ветра. Израненная "Слава" отползла в сторонку, чтобы уступить место флагману; матросы принялись откачивать воду.

"Орёл" подошёл так близко к неприятелю, что канониры с обоих фрегатов дрались друг с другом прибойниками. Корабли сцепились реями, и в этот момент барон де Вьоме-ниль завопил: "На абордаж!" Крик подхватили офицеры, собравшиеся за его спиной. Капитан "Гектора" рубил канаты, привязавшие его к "Орлу". Он был ранен.

Враги разошлись, но канонир с "Орла" метким выстрелом разбил руль "Гектора". В это время "Слава" вернулась в бой. Совершив поворот, она зашла по траверзу "Гектору" в тыл и дала залп с правого борта, прошив его с кормы до самого носа.

Капитан "Гектора" запросил переговоров. У него на борту много больных, а ещё — французских пленных. Валлонг уже поднёс ко рту рупор, собираясь прокричать "Strike your coulours!", но Гандо указал ему рукой на горизонт. Сиреневый рассвет цвёл лепестками парусов; должно быть, это и была та самая английская эскадра, от которой им до сих пор удавалось уклоняться.

Предоставив "Гектора" его судьбе, "Орёл" и "Слава" побрели прочь на оставшихся парусах. Потери убитыми составили не меньше сорока человек. Трупы выбрасывали в море, привязав к ногам что-нибудь тяжёлое; корабельные хирурги выбивались из сил; с палубы смывали кровь; воздух оглашали крики боли во время операций. Уцелевшие моряки чинили такелаж, латали паруса и сменяли друг друга возле насосов, пока, наконец, дней через пять Сегюр не разглядел в подзорную трубу верхушки деревьев. Это был мыс Джеймс в заливе Делавэр. Бухта лежала к северо-западу, но именно оттуда дул ветер. "Слава" продвигалась вперёд, как черепаха, но когда до цели уже было рукой подать, из залива вышел английский корвет и устремился к ней. Увы, он слишком поздно заметил опознавательные сигналы и понял свою ошибку; пытаясь сбежать, корвет угодил под огонь с борта "Орла" и сдался; английская эскадра, удерживаемая противным ветром, не могла подать ему помощи.

Море так волновалось, что прошло добрых два часа, прежде чем французы смогли приблизиться к своей добыче. Теперь нужно было укрыться в бухте, но Латуш побоялся сунуться туда без лоцмана: ему говорили, что в устье Делавэра полно коварных мелей. За лоцманом на берег отправили шлюпку с матросами под командованием храброго Гандо и стали ждать. Давно спустилась ночь, а шлюпка всё не возвращалась. "Конечно! — мысленно воскликнул Латуш, обругав себя дураком, — как они смогут вернуться, если кругом темно, а на корабле не горят сигнальные огни?" Он велел зажечь фонари и пускать ракеты.

Ветер переменился: теперь он дул с моря, подгоняя английскую эскадру. На рассвете два военных корабля и несколько фрегатов были уже видны невооруженным глазом. Обрубив канаты и бросив с таким трудом пленённый корвет, Латуш рванулся к заливу.

"Орёл" продвигался ощупью, на малых парусах, то и дело бросая за борт лот. Английские корабли вырастали на глазах, приближаясь с каждой минутой; это был какой-то кошмар. Киль чиркнул по дну, но соскользнул и вновь опустился на глубину. Латуш передал на "Славу": если они сядут на мель — срубить мачты, затопить корабль, а команду постараться вывезти на берег на шлюпках. Но пока "Слава" благополучно шла в фарватере, ориентируясь на корвет. Англичане же, напротив, застряли: два тяжёлых линейных корабля прочно увязли в песке, а остальные приняли влево, и теперь до них было уже не два, а шесть-семь пушечных выстрелов. "Орёл" бросил якорь, Латуш созвал всех командиров на совет.

Одни говорили, что нужно дать бой, пусть даже он окажется последним. Другие, напротив, считали необходимым продолжить путь, насколько возможно, ведь цель — не погибнуть, а доставить груз по назначению. В это время на борт "Орла" поднялся Гандо с двумя американскими лоцманами. Ночью, в шторм, его шлюпка перевернулась и затонула, сам он чудом добрался до берега с парой матросов, остальные, верно, на дне морском… Лоцманы отняли последнюю надежду: по их словам, французы зашли в узкий канал между двумя отмелями и скоро окажутся заперты в нём; чтобы попасть в другой, широкий рукав Делавэра, нужно вернуться назад — туда, где стоят на якоре англичане… Решили так: армейских офицеров с депешами отправить на сушу, капитаны же продолжат путь, насколько возможно, а затем станут на шпринг и постараются продать свою жизнь подороже.

Сегюр спустился в шлюпку вместе с Бройлем, Ламетом, Монтескьё, Водрёйем и Ломени. Через час они были на твёрдой земле, но никакой радости от этого не испытали: в чём были, без слуг, без багажа, без лошадей, невыспавшиеся и голодные, они очутились неизвестно где, среди лесов и болот, в краю, где живут тори — сторонники англичан. Но делать нечего: соединившись с Лозеном и другими офицерами с "Орла", они пошли по первой попавшейся тропе.

Проблуждав некоторое время по лесу, французы вышли к жилищу фермера, который сообщил им, что они находятся в штате Мэриленд. Генерал Вьомениль написал письмо капитану Латушу: пусть перешлёт ночью на берег деньги для армии и держится до последнего, офицеры постараются раздобыть лодки для спасения экипажей. Он и Лозен остались с четырьмя солдатами дожидаться ответа капитанов и сундуков с миллионами, а остальные офицеры разошлись в разные стороны на поиски какого ни на есть транспорта.

Сегюру, Ламету и Бройлю дали в провожатые негра, который шагал так быстро, что они выбились из сил, поспевая за ним. Часа два спустя, проделав не меньше восьми миль через леса и болота, они достигли таверны, стоявшей на берегу реки. Хозяин принял французов неласково, и лишь вид звонкой монеты убедил его переговорить от их имени с лодочниками. Забрав деньги, те спустились по реке, однако при виде английских фрегатов повернули назад.

Стемнело. Запив кувшином грога кусок жареной говядины, Сегюр повалился на дурную постель и тотчас заснул. На рассвете товарищи разбудили его: они решили разделиться и искать лошадей.

Американцы оказались хмурыми и несговорчивыми. Сторговав с большим трудом верховую лошадь, Сегюр забрался в седло и вскоре понял, что сбился с дороги: он ехал болотистым берегом Делавэра, конь по колени увязал в грязи. К счастью для него, поблизости оказался местный паренёк, который вывел Филиппа из этого гиблого места. Дорогой юноша сообщил, что англичане высадили десант. Сердце сжалось от тревоги за товарищей. Но ведь это только слухи! Нужно разведать как следует. Следуя за своим проводником, Сегюр вернулся к ферме. Со стороны леса послышался скрип колёс, топот ног и бряцание оружия; оба спрятались в кустах, ожидая увидеть красномундирников, но это оказался барон де Вьомениль со своими адъютантами и четырьмя солдатами: они шли пешком за телегой, на которой лежало золото, сгруженное с фрегатов. Сегюр поспешно подбежал к нему. Генерал рассказал, что часть денег пришлось сбросить в воду, поскольку одну из шлюпок могли перехватить англичане, поэтому он возвращается назад — убедить Латуша достать мешки со дна во время отлива, — а телегу вверяет ему и Лозену.

23

Спустите флаг! (англ.)