Расскажи мне сказку на ночь, детка

– Я тебе торт решила испечь, – объясняю чужим, надломленным голосом, и в глазах Чарли в это мгновение столько же отчаяния, как и в моей душе. Но голос его звучит сухо и отстраненно, когда он произносит:

– Ри, мы с самого начала знали, что это временно.

– Зачем ты мне напоминаешь об этом сейчас? Неужели больше нечего сказать, кроме этой паршивой правды?! – Я срываю галстук, который душит меня, и бросаю на барный стул.

– Перестать. Принеси мой паспорт, Джейсон ждет.

– Ты придешь ко мне ночью? – спрашиваю, и столько мольбы в голосе, что презираю себя.

– Нет.

– Мы можем звонить друг другу каждый день, – начинаю торги, судорожно ища любую возможность остаться вместе.

– Между Нью-Йорком и Шотландией пять часов разницы.

– Да хоть тысяча, и что?! – психую и в ярости принимаюсь за глазурь. Смешиваю молоко с сахарной пудрой, добавляю топленый белый шоколад и розовый краситель. Чарли сидит за столом, ожидая, пока Рианна Ламлашская угомонится – а я не могу. Взбиваю смесь так усердно и сосредоточенно, будто от этого зависит моя жизнь.

– Я заберу паспорт и кое-какие документы, остальное пускай остается у тебя, – наконец говорит он раздраженно.

– Ты имеешь в виду деньги?! Ты мне платишь? Я девочка по вызову, что ли?!

– Перестань! Что ты несешь?

Я отталкиваю от тебя стеклянную посудину, и та скользит по гладкой поверхности, останавливаясь на краю. Упираюсь ладонями в грань мраморной столешницы и закрываю глаза, стараясь прийти в себя. Он ведь прав, он ничего мне не обещал, я сама ему навязалась и этим чуть не убила.

– Спасибо, Чарли, – горько усмехаюсь. – Ты очень ответственно подошел к нашей давнишней сделке. Я от этих опытов до конца жизни не отойду… Подожди. Сейчас принесу твои вещи.

– Почему ты не призналась, что тебе не дали грант? – слышу вдогонку и оборачиваюсь.

– А какое тебе дело?

– Рианна, хватит! – рявкает Чарли, поднимаясь, но я уже бегу наверх. Рисунки и записку я ему не верну, а остальное пускай забирает. Обнимаю большую тяжелую коробку, как любимую игрушку, и спускаюсь на кухню.

– Вот. Я только рисунки себе оставила.

Чарли осматривается в комнате и снимает с холодильника блокнот с ручкой на веревочке. Пишет название сайта, логин-пароль, и сухо говорит:

– Здесь я сохранил все, что успел создать для тебя, для твоей игры. Если будут вопросы, пришли сообщение мне в инстаграм. – Он дописывает название своей страницы, хотя я и так знаю. – В других сетях я практически не бываю. С программой поможет Феррари, если Том не будет справляться.

– Спасибо, – чопорно отвечаю, отрывая страничку. – Это очень благородно с твоей стороны. Мы сделаем макет и продадим его, наверное.

– Согласен. Продай его мне, 50%. Я заключу с тобой контракт и выделю спонсирование.

Ничего себе. Мой рыцарь-наоборот научился не шокировать помощью, а удивлять. Обожаю его, даже стоять с ним рядом больно, сердце разрывается. Но от осознания, что мы продолжим общаться из-за общего проекта, становится легче дышать, поэтому я соглашаюсь, лишь бы он не испарился из моей жизни.

– Было бы глупо отказываться.

– Тогда я переведу средства на отдельный счет, – отвечает Чарли и записывает данные, подглядывая в свой айфон. Значит, уже перевел, без каких-либо письменных обязательств с моей стороны. Сумасшедший.

…Мы так сумбурно и спешно обсуждаем очень важные вопросы, что даже не смешно. Грант, игра, учеба – эти темы были для меня главными еще пару месяцев назад. А сейчас мы уделили проекту моей жизни всего две минуты. Но я не против. Прямо сейчас для меня нет ничего важнее Чарли. Увы, и на него нет времени. Он торопится. Мы будто опаздываем стать несчастными и нужно срочно бежать за порцией тлена, пока всё не разобрали до нас. Поэтому я притормаживаю и складываю руки на груди.

– Хочешь чая?

– Нет. Мне некогда.

– Да, я поняла... Откуда у тебя столько денег? Извини за нескромный вопрос.

– Наследство от бабушки Оливии. Она, может, и была стервой, но стервой богатой. Джейсону она ничего не оставила, только мне и Алистеру.

– Какой ты везунчик.

– Как оказалось, не во всем, – вздыхает он и забирает коробку со стола, собираясь уйти. Заглядывает внутрь и усмехается: – Ри, верни паспорт.

– Не знаю, о чем ты, – удивленно отвечаю и деловито иду к духовке, потому что в воздух просачивается гарелый запах. Вот же паскудство! Я не тот режим выбрала.

Чертовы коржи сгорели!!!

И это как последняя капля яда в море моего отчаяния. Кажется, в тлен обратилась не выпечка, а моя мечта. Я не хочу истерить и честно держусь секунды три, кусая костяшку указательного пальца, но уже через пять секунд издаю возмущенный вопль и начинаю швыряться вещами. Сметаю со шкафа-стола банки, которые даже не бьются мне на зло; срываю с холодильника магнитики, а потом рассыпаю остатки муки, которые еще можно было спасти.

Я никогда не испеку этот проклятый торт!!!

Запыхавшись, останавливаюсь, чтобы отдышаться, и убираю пряди волос со щек. Чарли смотрит на меня, как на обезьянку, со снисхождением и сожалением во взгляде, и во мне снова закипает боль, выжигая слово «Пустота» в сердце.

– Ри, я спешу, – цедит он, аккуратно складывая руки на груди, и я застываю посреди комнаты, как обесточенная станция.

– Ты хоть любишь меня? – тихо спрашиваю.

– Дома Джейсон ждет, он…

– А с ним ты что решил? Убьешь или передумал?

– Верни мне гребанный паспорт, чтобы я мог уйти, – чеканит он каждое слово, тяжело сглатывает и смотрит на меня таким опасным взглядом, что даже мурашки не бегут по коже, потому что сгорают. Чарли на грани. Я понимаю это, когда он сначала зло усмехается, а потом давит трясущимися пальцами на свои глаза. Он как вулкан, а я дура, не заметила, что топталась по нему с шаманским бубном.

Но мне плевать на предупреждающий сигнал.

– Иначе что? – спрашиваю с издевкой, надеясь, что Чарли задержится у меня хотя бы еще на час. На полчаса. Хоть пять минут…

Он смотрит растерянно, а потом вдруг смеется, дрожащими руками зачесывает волосы наверх.

– Что? Да ничего. Ничего я тебе не сделаю… Господи, Ри, как меня достало то, что происходит. Я ради тебя готов убивать, умирать и даже играть в Ромео, хотя мне давно не тринадцать. Но вот жить ради тебя я не могу, – в его голосе проскальзывает отчаянье, и он вдруг кричит: – Не умею, понимаешь?! Я не умею жить!!!

Я подхожу к нему, но он меня отталкивает. Тогда я обнимаю его снова и спрашиваю… мне правда надо знать, просто жизненно необходимо:

– Откуда у тебя шрам на ключице?

Чарли не отвечает и грубо снимает мои руки с себя, но во мне ни капли гордости, и я не даю ему уйти.

– Скажи мне… Это правда, что ты убил человека когда-то?

Глава 22

POV Чарли

Неожиданным вопросом Рианна застает меня врасплох, и я даже не отстраняюсь, когда она снова обнимает меня за талию и пытливо заглядывает в глаза.

– Откуда ты это взяла? Ты ходила к Джейсону? Я же просил, не разговаривай с ним.

Ри мотает головой, и у меня в горле пересыхает.

– Кто тебе рассказал?

Она льнет ко мне, а мне тошно от себя, будто я могу ее испачкать.

– Дэнни.

– …? Веймар? – ошалело переспрашиваю, а в мыслях мелькают имена всех, кто знал. – Когда ты с ним встречалась?

– Вчера. Он Кэтти попросил, чтобы свела нас, и наговорил много ужасных вещей о тебе.

Мои демоны высокомерно ухмыляются.

– А ты, конечно же, оскорбилась и не поверила?

Она неуверенно кивает, то ли соглашаясь, то ли отрицая, и сильнее сжимает мою футболку на спине, будто хочет впаяться в меня. Такое чувство, что я пугаю ее и одновременно успокаиваю.

Это какой-то тотальный тупик.

«Детка, нам просто не суждено удержаться вместе».

Может, когда-нибудь потом, но точно не сейчас.

Беру руку Рианны в свою, трусь губами о теплую ладонь и кладу ее себе поверх раны, спрятанной под хлопком футболки и эластичной повязкой. Каждое прикосновение Ри – как инъекция обезболивающего. Она пахнет моим мандариновым шампунем. Я ощущаю аромат несмотря на горький смог, который вырвался из духовки.