Хозяин

Поднялась на свой этаж, медленно повернула ключ в замке, зашла, машинально закрываясь на все обороты. Полумрак, пахнет чем-то горелым, но кажется, это от меня, внутри все выжжено дотла и пустота.

Разулась, прошла до комнаты отца, его нет, вот и хорошо, не хочу сейчас никого видеть.

В ванне, заткнув слив, открыла кран, смотрела несколько минут на то, как течет вода, просто сидя на бортике. Но потом встала, начала раздеваться, лишь бросив ветровку и футболку к ногам, посмотрела на свое отражение.

Бледная кожа, на шее и груди синяки, четкие отпечатки пальцев. Он трогал требовательно, без ласки, изучая мое тело ощупывая. Прикусила сухие искусанные губы, зажав рот ладонью, сунулась к раковине, глуша всхлип и вой, что вырывался наружу.

Господи, да почему же так больно?

Ведь ничего, в сущности, ужасного не случилось, я жива, дышу, я дома, и я далеко не нежная особа, воспитанная в тепличных условиях. Я много что видела и уже с четырнадцати лет знаю эту жизнь и ее изнанку. Но сердце рвется на части, мне словно вывернули душу наизнанку, вытерли ноги и, даже не отряхнув, бросили в угол.

Сняла остальную одежду, забралась в ванну, от воды идет пар, а я не могу согреться. Вытираю слезы, опускаюсь на дно, сквозь толщу воды смотрю на облупившейся потолок, зажмуриваюсь, снова открываю глаза. До последнего задерживаю дыхание, а когда легкие уже начинает печь, выныриваю.

– Возьми его в рот.

– Что?

– Мне повторять каждое слово?

Действовала больше на инстинктах, чисто физически и представляя этот процесс. Провела по члену пальцами, придвинулась ближе, обхватив рукой, сжала, провела несколько раз. Мужчина смотрел сверху вниз, а его половой орган увеличивался в руке, становясь больше. Много растительности, черные волосы с лобка идут дорожкой до самого пупка.

– Ну? – тихий, но твердый приказ. – Я не люблю ждать.

Если бы это была другая ситуация, иные обстоятельства, мой любимый молодой человек, то, естественно, мое поведение было бы другим.

Коснулась губами, зажмурилась, легкий солоноватый привкус, я проталкиваю его глубже, шире открыв рот, задерживая дыхание. А потом ему надоело ждать, схватив меня за волосы, стал входить слишком резко, до самой гортани, не давая сдвинуться с места.

Он насиловал мой рот, разрывая на части, перекрывая кислород. Член стал огромным, он не мог войти в меня полностью физически, а он все продолжал это делать. Слюна капала с подбородка, я хрипела, издавая булькающие звуки, упиралась в его бедра руками. Но мужчина даже не заметил моего вялого в сравнении с его силой сопротивления.

Мне тогда казалось, что все продолжается вечность, потому что пальцы ломило от боли. А когда он наконец вынул из моего рта член, больно схватив за волосы, заставил посмотреть на себя, я чуть не упала на пол.

– Ты плохая сосалка, знаешь об этом? – ничего не ответила, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. – Но если ты не обманываешь и это твой первый опыт, то сойдет, у тебя сладкий ротик.

Снова ушла под воду, набрав полные легкие воздуха. Как перестать думать и вспоминать, я не знала. Пальцы на бортике коснулись чего-то твердого, нащупала, это была старая, разборная бритва отца, он брился всегда только такой, покупая новый набор лезвий.

А может, это выход?

И мама наконец «приберет» меня…

Глава 9

Зажимаю пальцами гладкую рукоять бритвы, внутри легкая паника, легким снова не хватает воздуха. Не выдерживаю, поднимаюсь, сажусь на дно ванны, прижимаю колени к груди. Смотрю в одну точку на разовую мыльницу, я выпросила ее у мамы, на ней раньше были цветные морские звезды.

В голове все еще звучит голос того мужчины. Голос человека, который режет своими словами по живому, но я принимаю их, потому что ничего больше не остается. Слова отрывистые, в них больше презрения и раздражения, чем злобы, словно я его чем-то расстроила или разочаровала.

Он бросает на кровать тонкую кожаную куртку, футболку. Я, когда увидела его впервые в кафе, подумала, как он ходит в ней в такую жару? А когда он повернулся, и я посмотрела на его обнаженное тело, первым желанием было отползти в дальний угол, закрыть себя руками.

Хасанов был по-настоящему огромным, пугающим. Широкие плечи, на руках буграми мускулы, под кожей играют мышцы. Выпуклые вены опутывают паутиной руки, такие же на мощной шее. Он что-то достает из кармана, рвет упаковку, это презерватив, который он легко раскатывает по члену, а мне кажется, что не налезет и вот-вот порвется.

Я все еще продолжала стоять на коленях, медленно стирая с подбородка слюну, наблюдая, как мужчина раздевается полностью. Вот он выпрямился, а мой взгляд остановился на его груди.

На ее левой стороне, уходя на предплечье, была татуировка. Летящий над пропастью между двумя пиками гор дракон с расправленными крыльями и агрессивно открытой пастью с клыками.

Что у дракона, что у хозяина был одинаковый взгляд, он пугал, мне бы не смотреть на это, отвести взгляд, чтоб еще больше не накручивать себя, но я не могла этого сделать.

Хасанов возвышался надомной каменной скалой, обнаженный, возбужденный, со стоящим колом огромным членом, сжал несколько раз пальцы в кулаки, на руках заиграли мышцы. А я, прикрывая глаза, пыталась унять сердцебиение, я никогда раньше не видела голого мужчину вот так, в непосредственной близости. Я на коленях, он голый, все понятно, что будет дальше.

Но он не дал мне долго рассматривать себя, один рывок, я лечу на кровать, сильные пальцы рвут белье, треск ткани, вскрик. Рывком притягивает на себя, разводя широко мои бедра.

Я тогда все время ловила себя на мысли, что не надо кричать и сопротивляться, что этому суждено случиться. Рано или поздно я перестану быть девочкой и наконец-то стану женщиной.

И какая, кому разница, как и с кем это произойдет? Нужно лишь немного потерпеть, перешагнуть через себя, через свою ненужную гордость и убеждения. И да, пусть даже так, но заработать на то, чтоб не выплачивать долг и проценты и жить более-менее спокойно.

Этот мужчина не самый худший вариант, ведь на его месте мог быть совершенно другой, даже мой сосед Гена. Который пугал и смотрел стеклянными глазами маньяка, который перед этим накачал бы меня наркотиками. Или здесь мог быть какой-нибудь знакомый Захира, такой же жирный, мерзкий, говорящий грубости на чужом языке.

Он плюет на свои пальцы, а потом по-хозяйски проводит ими по половым губам, дергаюсь, меня только притягивают ближе.

– Сейчас мы проверим, насколько ты целка. Если это так, то лучше не дергаться.

– Я…

Не успеваю ничего сказать, он входит в меня – резко, раздирая на части, кричу, голос срывается на хрип. Боль пронзает тело, а мне кажется, что меня режут на куски.

Толчок, еще один, глубоко, болезненно. Между ног становится влажно и тепло, по вискам бегут слезы, я кусаю губу, пытаясь отстраниться, но толчки продолжаются. Мужчина лишь на миг останавливается, я пытаюсь дышать, но потом он снова продолжает входить в меня.

Я не помню, сколько времени это все продолжалось, голос осип, я выбилась из сил, но он двигался уже медленно, руки мужчины трогали грудь, живот, поднимали мои ноги выше. Он встал на кровать коленями, а я через пелену слез видела не его лицо, а пасть дракона, которая пожирала меня живьем.

В какой-то момент он начал двигаться резче, боль растекалась по телу, стала частью меня, я стала к ней привыкать. А когда мужчина застыл на месте, по его телу прошла судорога, утробно прохрипел, я поняла, что он наконец кончил.

Вода в ванне давно остыла, а я все еще вспоминаю, что было, и держу в руках бритву. Покрутила ее в пальцах, потрогала лезвие – совсем тупое. И как с таким уходить в мир иной? Одна мука.

Что вообще со мной было? Могу ли я назвать произошедшее насилием? С одной стороны, да, и этому нет оправдания, но…

Но я осознанно пошла на это, и мне заплатили. Я лежала на кровати, повернувшись на бок, когда Хасанов снял презерватив, бросив его на пол. Ушел в ванную, я услышала, как потекла вода, но совсем скоро мужчина вернулся и начал одеваться, повернувшись ко мне спиной.