Страница 9 из 67
— Представь себе, чашу Грааля! — Гремин сделал значительное лицо.
Я присвистнул.
— Нацистские медиумы были уверены, — продолжал шеф, — что, чаша спрятана где-то в горе Альби или в подземельях одного из альбигойских замков.
— Неужели нашли?
— О результатах экспедиции почти ничего не известно, если не считать пространного письма Альфреду Розенбергу, главному нацистскому философу и оккультисту, где Ран намекает на какое-то важное открытие. — ЭКГ шпарил как по писаному. Было видно, что он хорошо изучил всю подноготную дела. — Что это было за открытие, никто так и не узнал. Отто Ран вскоре трагически погиб. А вслед за ним, один за другим, и все члены экспедиции. Остался только один…
— Гуго Вайскопф, — догадался я, — И всё же, Эрнест Карлович, а как же чаша?
— Чаша? — брови шефа пришли в синусоидальное движение, — Чаша, скорее всего, миф, а нашли наци что-то совсем другое, какой-то древний след этого самого «чудо оружия». Он то и привёл их потом на остров. Ещё в 1939 году, вернувшись в Берлин, Вайскопф под патронажем Гесса лично начинает готовить операцию в Белом море. Гесс уже тогда знал о предстоящей войне с Россией и, не исключено, поторапливал фюрера.
— Так значит, чудо оружие не миф, если в него поверили и Гесс, и сам фюрер?
Шеф ответил не сразу. Взяв из пачки очередную сигарету, он закурил и, задумчиво разглядывая что-то за окном, произнёс:
— Я не торопился бы причислять то, что находилось, а, может ещё и находится на острове, только к оружию. Помнишь как у Парацельса: «Всё есть яд, и всё есть лекарство». Сдаётся мне, что и остров хранит в себе и то и другое. Иначе чем объяснить, например, феноменальное долголетие нашего полковника?
— Вы говорили, что это последствия «Немезиды», — напомнил я. — А в чём, собственно, заключался сам проект?
— Сразу после войны, — вернулся к своему рассказу Гремин, — Знамину удалось убедить своё руководство провести тщательное обследование острова. Для этого была создана даже специальная комиссия. То, что она обнаружила, было настолько неожиданным и непонятным, что остров мгновенно засекретили. Вскоре там вырос целый военный городок. Вышки, колючая проволока, спецохрана. Комендантом городка назначают Знамина, к тому времени уже подполковника. А внутри острова, в лабораториях, тем временем закипела работа. Туда были отправлены сотни специалистов.
— И над чем же работала такая прорва учёных? — не унимался я.
— Ты читал что-нибудь об отряде 731? — неожиданно спросил Гремин.
Я кивнул. Отряд 731, входящий в Квантунскую группировку японцев, во время Второй миро-
вой базировался на севере Китая. Японцы тогда из кожи лезли, чтобы создать свой арсенал химического и бактериологического оружия, экспериментируя при этом на тысячах пленных, и об этом я хорошо знал.
— Боюсь, что и на острове, — продолжал Гремин, — происходило что-то похожее. Сохранились сведения, что в период с 1948-го по 1953-й на остров поступило 932 «биологических объекта».
В основном, это были пленные. Немцы, румыны, японцы. Были и наши политические. Ни один
из них с острова не вернулся.
— И что же с ними стало? — спросил я.
— Неизвестно. После ареста Берии большинство документов по «Немезиде» было уничтожено.
Гремин загасил недокуренную сигарету о столешницу и подошёл к окну. Какое-то время он
молчал, о чём-то размышляя. Потом заговорил снова:
— Проект реанимировали уже при Хрущёве, перед самым Карибским кризисом. Это был пик Холодной войны, и Москве срочно требовался мощный козырь в этой игре. И, когда Никита Сергеевич стучал по трибуне ботинком, американцы уже знали — такой козырь у него есть. Но случилось непредвиденное — ЧП в одной из лабораторий острова. Была ли это диверсия или ошибка персонала, кто знает? Из Москвы тут же поступил приказ о срочной эвакуации и объявлении карантина. В считанные дни городок в буквальном смысле сравняли с землёй. Вход в лабиринты острова залили бетоном, и на этом эпопея с «Немезидой» закончилась.
Гремин сделал паузу, давая мне возможность переварить информацию.
— Всё это очень интересно, Эрнест Карлович, — проговорил я, зная наперёд, что последний козырь ЭКГ, как обычно, держал всё ещё в рукаве, — но в чём, собственно, будет заключаться моё задание?
Шеф хмыкнул, пожонглировал своими бровями, должно быть, прикидывая с чего бы начать, потом вдруг подошёл к столу и с ловкостью фокусника извлёк из его недр узкий пухлый конверт.
— Завтра отправляешься в круиз, — объявил он, — здесь путёвка и деньги. Легенду придумаешь по дороге.
Он протянул мне конверт и попенял:
— Дорого ты мне обходишься, Карельцев.
Я взял конверт и изучил его содержимое. Кроме нескольких пятитысячных купюр там оказался яркий цветной буклетик. На его глянцевой обложке красовался коллаж из морских волн, парусов и сосен, уходящих кронами прямо в жемчужные облака. Надо всем этим значилось: «Туристическая компания «Русский север».
— Впечатляет, — я оценивающе покрутил буклетик в руках. — И что я должен буду там делать?
— Как что? — Гремин изобразил удивление. — Наслаждаться северными пейзажами. Ну а между делом попасёшь одного гражданина.
— Кто такой?
— Шалугин Александр Иванович. Майор КГБ в отставке и бывший начальник охраны острова. Досье у тебя в папке.
— Ещё один долгожитель?
— Угадал.
— И что же его подвигло рвануть в круиз? — осведомился я.
— Видишь ли, — вздохнул шеф, — круиз организовала фирма, которая в прошлом году выкупила в аренду небольшой островок в Белом море. Смекаешь, какой? Так что, боюсь я, Серёжа, бывший начальник охраны отправляется на свой остров вовсе не за северной экзотикой. А вот зачем, это тебе на месте и придётся выяснить. И учти, за Шалугиным помимо тебя ещё хвост может быть.
— Например?
— Например, тот, кто убил полковника Знамина.
— Вот как, — я был несколько удивлён, — а разве не сам Шалугин главный подозреваемый?
— Нет, — отрезал Гремин, — у него алиби.
— И какое же?
— Дата на «Вечёрке». В тот день, когда полковник получал газету, Шалугин был в Петрозаводске, в своём номере в гостинице «Свирь». Мы проверили. И вообще, — шеф сменил тон, — Шалугин был другом полковника. Можно сказать, боевым товарищем. Правда, в том 43-ем ему было всего четырнадцать, но сути это не меняет. В конце войны Знамин определил парня в Суворовское, а потом и в школу КГБ. Позже он взял его и начальником охраны острова.
— Ещё вопрос, Эрнест Карлович, — перебил я шефа, — а как вышло, что на остров, где когда-то был введён режим карантина, запросто ездят туристы?
— Издержки секретности, — Гремин развёл руками. — В земельном комитете о карантине сейчас и понятия не имеют. А они, сам знаешь, чего угодно сдадут в аренду, лишь бы платили.
— Понятно, — кивнул я. Подобный беспредел в России образца последних десятилетий был в порядке вещей. — И вот ещё что, — я развернул буклет и нашёл время начала круиза. — Каким образом мне добираться? Ведь я должен быть на месте уже завтра к утру?
— Даю тебе вертолёт, — небрежно бросил Гремин, — в шесть тридцать вылетишь с Веселовым. Он уже в курсе.
Я оценил жест шефа. Что и говорить, ЭКГ не зря ел свой хлеб.
— И ещё, — продолжил шеф. — На самый пиковый случай Федералы дают нам группу поддержки. Если что, они будут постоянно на связи. Наших в Архангельске мы тоже предупредили. Возникнут проблемы — вызывай.
Сказав всё это, ЭКГ замолчал, ожидая моих вопросов, и я понял: запас его информации для меня иссяк, и аудиенция закончена. Я встал:
— Если это всё, Эрнест Карлович, пойду собираться.
— Сядь, — неожиданно строго приказал шеф. — Ты что, Карельцев, не русский, что ли?
Гремин нырнул под стол и принялся там чем-то звенеть и шаркать. Наконец над столешницей появилась его рука с литровой бутылкой водки и парой рюмок, зажатых меж пальцами. Другая рука вернулась с тарелкой, прикрытой янтарными ломтиками осетрины, бело-розовой нарезкой ветчины и солнечными кружочками лимона.