Однажды в замке

Карл пытался найти в происходящем хоть какое-то рациональное зерно. Он заставил Евстафия перенести в его комнату чуть ли не все манускрипты монастыря в надежде найти в них зацепку, которая могла бы соединить то, что он видит, с реальностью. Сначала у него ничего не получалось. Первые полгода почти довели его до края той пропасти, которую на самом деле называют безумием. Потом он начал кое-что находить. Сначала только отголоски, признаки, намеки, ничего конкретного – всего лишь несколько слов или странные заметки, сделанные каким-то уже умершим монахом на полях книги. Но это давало ему шанс на то, что он не безумен, и проклятая псина не галлюцинация и не плод его воображения. Оказалось, что Черный пес был известным персонажем – страж мира мертвых, охраняющий вход в царство тьмы, предвестник несчастий, оборотень, который похищает детей, посланец из мира, который лежит за гранью реальности. Грань реальности – это именно то состояние, в котором находился Карл. К тому времени он уже чертовски устал: от однообразия монастырских дней, от визитов Марианны, которые приносили только боль, от незнания того, почему именно он здесь оказался. Что он такого сделал? Сколько раз он спрашивал об этом Марианну, но она так ему и не ответила… Почему она не ответила? Она же любила его когда-то! Почему она не может ему рассказать, как он здесь оказался? Он же не требует его отпустить, он хочет понять, в чем дело… А еще эта проклятая псина, которая пялится на него каждую ночь, и непонятно, существует она на самом деле или нет. В какой-то момент Карл сдался. Все ведь давно твердят, что у него с головой не в порядке, даже заперли, как будто он на людей бросается. Ладно. Сумасшедший, так сумасшедший… В ту ночь он ждал Черного пса так, как будто бы его появление было залогом его жизни. Наверное, так оно и было: нормальный человек больше не имел права на жизнь, но безумец, который каждое утро вещал голым из своего окна, был сейчас как никогда кстати. Всходила полная луна. Карл до рези в глазах всматривался в монастырский двор и ждал. И вот появился Черный пес. Тощее лохматое существо устало начало свой еженощный проход по монастырскому двору. Карл пилил его взглядом. Пес вдруг остановился, он поднял свою черную косматую голову и посмотрел на Карла. Прямо ему в глаза. Хотя их и разделяло весьма приличное расстояние, Карл видел глаза пса так, как будто бы он наклонился почти вплотную к его морде. Зеленые горящие глаза. Точно такие же Карл видел в зеркале. Почти его отражение. Хотя нет – не его отражение. В этих глазах горела старость, мудрость, годы, века, тысячелетия… Карл вдруг почувствовал страх, он отпрянул от окна, но глаза оставались так же близко к нему, как и раньше.

– Что ты такое? – прошептал Карл.

Пес наклонил голову – совершенно человеческий жест, усталый, с таким жестом взрослый собирается ответить на вопрос надоедливого ребенка.

– Что ты такое? – снова спросил Карл.

И на этот раз пес ответил.

– Я видел Черного пса, ты с ним как-то связан, – отвечает Карл.

Герцог откидывается на спинку кресла.

– У меня никогда не было собаки, Карл.

Тут уж приходит очередь Карла улыбаться.

– Ты забыл обо мне на два года, а стоило мне написать тебе о Черном псе, как ты на всех парах прискакал в монастырь.

Герцог смеется. Карл продолжает улыбаться. Вот уж действительно – как же это смешно. Обхохочешься.

– Отец…

Улыбка сползает с лица герцога. Карл слишком поздно понимает, почему именно – он уже много лет так его не называл.

– Ты опять решил надо мной поиздеваться?

Герцог не отвечает. Карл думает, что вряд ли ему представится более подходящий момент, чем сейчас.

– Думаешь, я не понимаю, к чему ты клонишь? Ты запер меня здесь, ты женился на женщине, которую я люблю, ты назвал вашу дочь именем моей матери, ты назвал вашего сына моим именем, и ты заставлял Марианну приезжать сюда, чтобы у меня не было ни единого шанса забыть об этом! Я страдал, отец! Ты даже не представляешь, как я страдал! Я думал, что сойду с ума. И знаешь что?

Герцог вопросительно смотрит на него.

– Я не сошел с ума.

Хотя мог бы.

– Поздравляю, Карл, – герцог кивает и наливает себе еще вина.

– С чем?

– С тем, что ты не сошел с ума, – Иан Аквинский пожимает плечами. – Это прямо-таки выдающееся достижение, учитывая, почему ты сюда попал.

Карл смотрит на него с подозрением. Он ведь не просто так коснулся этой темы – его отец вообще никогда просто так ничего не говорит, а Карл вот ни черта не помнит о том, почему он здесь. Интересно, герцог знаете об этом? Он все-таки читал письма Карла? Странный какой-то у них разговор.

– Ты это о чем? – осторожно спрашивает Карл.

– А ты не помнишь?

Ну, естественно… Все он знает.

– Что?

– То, почему ты сюда попал?

– Конечно, помню, – невозмутимо отвечает Карл.

Из-за того, что он пьян, ответ получается еще более фальшивым.

– И почему же?

Иан Аквинский поднимается и начинает неторопливо ходить по комнате. Он вроде как разглядывает гобелены приора, при этом незаметно оказываясь все ближе и ближе к Карлу.

– Не будем ворошить прошлое, – улыбается Карл.

– Почему же? Давай поворошим.

– А я не в настроении! – огрызается Карл.

– Потому что ты ни черта не помнишь! – голос герцога раздается почти над ухом Карла, Карл подскакивает от неожиданности. – Ты попал сюда потому, что убил меня!

– Что?! – Карл оборачивается.

Но вот он Иан Аквинский – живой и здоровый и даже отвратно улыбается.

– Бред не неси… – Карл ежится. – Для мертвого ты очень даже прыткий.

– О! Ты и правда ничего не помнишь! – герцог смеется.

– Да! – не выдерживает Карл. – Я ничего не помню! Но это не значит, что ты можешь разговаривать со мной так, как будто я и правда псих.

Иан Аквинский снова разглядывает гобелен.

– Красивый, да? – не выдерживает Карл. – Там, наверное, как раз изображено что-то такое, что объясняет, почему я тебя убил, а ты не умер.

– Ты был очень зол из-за того, что мы с Бернаром никак не могли договориться о приданом Марианны, и свадьба все откладывалась. Видимо, ты решил мне как-нибудь насолить, пролез в мои комнаты, вскрыл мой походный сундук и нашел там книгу, которая призывает Черного пса. Конечно, ты сначала ничего не понял, – герцог усмехается. – Но ты же упертый! Ты же разобрался! В итоге ты все-таки смог прочитать заклинание и вызвать Пса! Ну и не забыл, конечно, завершающий жест – ты перерезал мне горло. Выбрал самый что ни на есть благородный способ – подошел сзади и чиркнул кинжалом. Я даже не сообразил, что случилось. Но потом у тебя начались проблемы, Карл, потому что кое-что ты не учел – все это нужно было делать с трех до четырех утра, а тебе приспичило резать мне глотку в одиннадцать вечера.

– Что? – Карл трясет головой. – Какая книга? Причем здесь книга? Как я мог тебя убить, когда сейчас ты стоишь здесь и разглагольствуешь?

– Старая книга, Карл. Очень старая книга, которая дает власть над Черным псом. А по поводу остального, так вот – смотри, – герцог опускает ворот туники, и Карл видит у него на шее красный шрам.

Этого шрама там раньше не было.

– Я ничего не понимаю… – шепчет Карл.

Чушь какая-то… Выглядело бы совсем фантастически, если бы не эта проклятая псина, которая торчит под окнами Карла каждую ночь.

– Ну давай, Карл, вспоминай! – не унимается герцог.

– Что?!

– Ты убил меня, а так как тебе не нужны были проблемы, ты оттащил меня в склеп и бросил в первый попавшийся гроб. Это была могила твоего деда, и, сказать по правде, то, что от него осталось, не придало мне душевного спокойствия, когда я очухался.

Карл Аквинский обхватывает голову руками и начинает раскачиваться из стороны в сторону.

– Ты не мог очухаться, если я тебя убил… – стонет он.

– А ты разве не помнишь, зачем нужен Черный пес? Почему ты так стремился его заполучить?

Карл зажимает уши, но герцог продолжает: