Страница 4 из 7
– Ты слышал?
– Да, Наставник. Скажи: у нее появилась надежда?
– Пришедший, она никогда и не исчезала.
2
– Для кого ты басишься1, коли муж твой на купле2? – немолодая соседка в ярком зеленом летнике стояла на крыльце рядом с Мишуткиной матерью, с утра нарядившейся в алую шиденную срачицу3 с расшитым подолом, который и виднелся теперь из-под легкого свободного платья цвета цини4. – На боярыню хочешь походить? Смотри, Маша, дорядишься… Жена красовита – безумному радость5!
– Для себя, – презрительно ответила мать, высокая полная женщина с румяным, немазаным лицом, и, оглянувшись по сторонам, откинула с головы тонкий плат, из-под которого сразу же гладко хлынули неубранные коричнево-золотистые волосы – словно мед потек. – Жарко, сил нет… Лету самый межень6… – ее взгляд упал на неугомонного сына, как раз затеявшего рискованную игру с соседским Васяткой: мальчишки сговорились прыгать через сливную канаву на манер саранчи травной7, совокупив обе ноги, а прыгнувшему дванадесять8 раз подряд, не угодив в воду, предстояло получить в качестве награды большую сахарную коврижку, ожидавшую своего жребия поодаль, на чуть колыхавшейся доске покинутых качелей.
– Мишутка! Сил моих нет больше! А ну, как ноги переломаешь! Лучше коником скачи – да на ровной лужайке, там-от, раз уж на месте не сидится! А не то в дом пойдите, бабка Дарья вам молока с малиной даст! – крикнула Маша в сторону вовсе не обращавших на нее внимания ребятишек.
– Да брось ты себе сердце рвать попусту… Пусть себе резвится, пока живой… В гробу, чай, не попрыгаешь… Мало кто из робят в возраст войдет… Без них горе, а с ними – вдвое9, – соседка Мавра облокотилась на перильца рядом с Машей и зевнула, равнодушно созерцая детскую возню: оба мальчика были уже по уши мокрыми, но больше полудюжины раз никто из них не сумел благополучно перелететь канаву. – Ты лучше послушай, что в городе делается… Оногды10, сказывают, в большом доме у мугазенных амбаров11 у купца Евлогия служилые люди зятя дó смерти убили, когда за книгами старыми пришли. Евлогий с семьей крепко старой веры держится, ну, зятья их отдавать и не захотели… Так одному все персты отсекли на десной12 руке, когда разжать их на Псалтири не сумели, а другого по лбу топорищем огрели – так к вечерне из него и дух вон… А сама ты, подружие, сколькими перстами крестишься?
– Сколькими поп велит, столькими и крещусь, в еретицы подаваться не собираюсь, – мягко огрызнулась потемневшая ликом Маша, все так же неотрывно глядя на хохочущего в радужных каплях сына. – А коли, в воду упав, заклёкнется13… Как думаешь, Мавра?
Подруга снова от души зевнула и принялась обеими руками махать себе на влажное свекольно-красное лицо:
– Ух, и жарища… Но знаешь, я хотя и пущеница14, которую ни один поп не перевенчает, а простоволосой, как ты, даже в закрытом дворе не останусь: еще заглянет кто – сраму не оберешься… Без того всякий, кому не лень, готов камень кинуть… И как ты – мужатица15, а не боишься… А коли челядь мужу донесет, он, как вернется, – ох, за власы-то тебя оттаскает…
– Не заклёкнется Мишутка мой в канаве той дурацкой? – досадливо перебила ее Мария. – Вон уж сколько раз с головой туда ёбрюшился16!
– Мо-ожет… – Мавра медленно повела круглым плечом. – Вон, смотри, Васятка Алёнин чуть продышался… У меня и самой один заклёкнулся. Не в канаве правда – в Москве-реке… На ту излучину, что под холмом нашим, с холопчиками17 побёг, а я недоглядела… Да и сама молода была – двадесять18 лет той весной миновало. Втóрый он был у меня, да остальные шестеро на то лето уж померли, а этот в отроки вышел19, уже уставом писал20… Ни глотошная21 его не взяла, ни трясца22… Думала, хоть этого женю, а тут… Как принесли его с реки без дыхания, я сама три дня аки мертва, пролежала: я в то лето ведь не брюхатела – мой совсем уж лазить на меня перестал. Оно и понятно: когда нас венчали, ему за четыредесять23 далеченько перевалило, а я ему двунадесятной24 досталась. У нас ведь как? Невеста родится – жених на конь садится25… А у моего уж и внуки были… Но ничего, потом прокинулась26 – а куда деваться: на рать сена не накосишься, на смерть робят не нарожаешься27… Так что и ты к своему не очень-то прикипай, сама знаешь: десятерых родишь – одного женишь. Редко, когда двух… Мишутка-то твой у тебя который, соседушка?
– Тоже только втóрый, потому и хоронить не обвыкла, – отбросив ладонью волосы и так замерев, тихо отозвалась Маша. – Марфинька, старшáя-то, на третьем году сырным заговеньем28 преставилась от лихоманки… Так я тогда с печали едва ума не отбыла. А если и с Мишуткой что – так мне и вовсе свету больше не взвидеть: других-то не родить уж: стара… Тридесять и семь29 по осени сравняется – да и откуда? Муж и раньше-то не охоч был до игрищ тех со мной – всё приговаривал: кабы вы, детушки, часто сеялись, да редко всходили30… Ртов, вишь ты, плодить не хотел, по девкам блудным шастал… А как видел, что я брюхата – так и по пелькам31 меня, аспид, и по чреву, и под гузно32 – пока дитя само не вывержется… Когда – зарод, а когда и образ… Сам всех в выгребную яму вынес… Ничего, – говорил, – за то поп епитимьи не наложит33… Насилу жива осталась… – Мария увидела, что, устав от прыжков и воды, но так и не выявив победителя, Мишутка с Васяткой уже мирно сидят на двух перевернутых горшках посреди двора, и каждый бойко жует свою половину коврижки – и расслабилась, отпустила руку: – Так ты, значит, соседка, потому своей волей к другому мужу ушла, что еще деток родить хотела?
1
Баситься – наряжаться (арх.; здесь и далее – примечания автора)
2
Быть на купле – уехать торговать (арх.)
3
Шиденная срачица – шелковая сорочка (арх.)
4
Цвета цини – синий (арх.)
5
Поговорка.
6
Межень – середина (арх.)
7
Саранча травная – кузнечик (арх.)
8
Дванадесять – двенадцать (арх.)
9
Поговорка.
10
Оногды – позавчера (арх.)
11
Мугазенные амбары – торговые склады (арх.)
12
Десная – правая (арх.)
13
Заклёкнуться – захлебнуться, подавиться (арх.)
14
Пущеница – разведенная женщина (арх.)
15
Мужатица – замужняя (арх.)
16
Ёбрюшился – упал (арх.)
17
Холопчики – дети рабского сословия (арх.)
18
Двадесять – двадцать (арх.)
19
То есть, ему исполнилось семь лет
20
Уставом – печатными буквами (арх.)
21
Глотошная – скарлатина (арх., диал.)
22
Трясца – лихорадка; любая болезнь с высокой температурой (арх.)
23
Четыредесять – сорок (арх.)
24
Двунадесятная – двенадцатилетняя (арх.)
25
Поговорка.
26
Прокинулась – очнулась (арх., жарг.)
27
Поговорка.
28
Сырное заговенье – сырная неделя (Масленица), когда заговляются на Великий Пост и уже не едят мясо, но всю неделю разрешены молочные продукты (арх.).
29
Тридесять и семь – тридцать семь (арх.)
30
Поговорка
31
Пельки – женские груди (арх., жарг.)
32
Гузно – ягодицы (арх.)
33
Церковное покаяние (от 5 до 15 лет земных поклонов, поста и отлучения от Причастия) накладывалось на женщину только в том случае, если она сама вызывала у себя выкидыш; если это происходило в результате побоев, то епитимьи не полагалось