Ловушка безмолвия (ЛП)

— На острове есть кладбище?

— Да, для давних жильцов. Оно рядом с церковью. Мы проходили мимо него каждое воскресенье. Джейк говорил мне, что, если я буду плохо себя вести, явятся призраки и схватят меня.

Кэтрин улыбнулась.

— Добрый старший брат.

— Это было до того, как он узнал, что я действительно плохой ребенок.

— Ты не плохой. Твой отец ненавидел тебя по причинам, которые не имели к тебе никакого отношения. Все это никогда не касалось тебя. Дело было в них — твоих родителях, их испорченных отношениях.

— Неважно. Я просто хочу найти ее могилу. Хочу увидеть ее имя, высеченное на камне. Только тогда я поверю, что ее нет в живых. В противном случае все это может быть частью его плана пытать меня.

Дилан не думал, что так было на самом деле, но он должен убедиться в каждом выясненном факте. И, честно говоря, легче сосредоточиться на фактах, чем на чувствах, бурлящих внутри него. Он разберется с ними позже.

Когда они покинули дом и вышли на улицу, Дилан остановился, пытаясь вспомнить, в какой стороне находится кладбище. «Вниз по улице направо», — подумал он.

— Можно дойти пешком. Здесь недалеко. Всего пара кварталов.

Он думал, что это будет легкая прогулка, но каждый шаг возвращал его назад во времени. Он вспомнил потрескавшийся тротуар, где упал и сломал мизинец, кусты, за которыми прятался в сумерках, когда играл с детьми в прятки. Вспомнил, как учился кататься на велосипеде, снижая скорость, когда приближался к лужайке перед домом в конце квартала.

На острове было мало правил. Все знали друг друга, оставляли двери не запертыми, делили вместе трапезу. Дети сбивались в буйную компанию. Дилан задавался вопросом, царила ли здесь все та же идиллия и сплоченность, или власть захватили арендаторы, превратив остров, скорее в туристический центр, чем в настоящий семейный район.

— По возвращении, я хочу поговорить с кем-нибудь из соседей, — сказал он. — Вдруг кто-то помнит маму и знает больше о том, что с ней произошло на самом деле.

— Она умерла, Дилан. Вот что с ней произошло на самом деле.

Он нахмурился из-за ее прагматичного отношения.

— Эй, я думал, ты будешь немного более сострадательной.

— Я сострадательна, но ты не можешь делать из всего тайну.

— Я этого не делаю. Возможно, отец приехал сюда и утопил ее. Ты считаешь это безумием?

— Наверное, нет. Мне просто кажется, что ты сосредотачиваешься на том, как она умерла, а не на том факте, что она никогда не вернется. Это должно тебя беспокоить.

— Я же говорил тебе, что смирился с этим давным-давно.

Очевидно, она ему не поверила, но промолчала. Дилан не лгал, но и не говорил всей правды. Если он даст себе минуту подумать о том, что она мертва, то потеряет концентрацию, так что он не собирался размышлять об этом, во всяком случае, не сейчас.

Кладбище появилось быстро. Оно тянулось на целый квартал. Надгробия стояли аккуратными рядами на небольшом возвышении. Уединенное место окружали деревья, было тихо, если не считать пения птиц.

Дилан двигался по рядам, изучая имена, на самом деле, не узнавая ни одного, хотя некоторые казались смутно знакомыми. Наконец, на вершине холма он нашел ее могилу, имя его матери, выбитое на простом сером камне, «Оливия Сандерс», и даты ее жизни. Больше никаких надписей. Ни «любящая мать», ни «любящая жена». Ее хоронил отец? Он вообще пришел на похороны? Или это сделали незнакомые люди?

Наконец, это дошло до него.

Его мама умерла.

Он больше никогда ее не увидит. У него никогда не будет шанса поговорить с ней, услышать ее версию событий.

Ноги Дилана ослабли. Его трясло, бросало в жар.

Рука Кэтрин скользнула в его руку. Он крепко сжал ее, чувствуя, что может упасть. Он думал, что справится с этим, но, очевидно, ошибался. Наконец, головокружение прошло. Дилан сделал несколько глубоких вдохов, а затем отпустил руку девушки, смущенный своей эмоциональной реакцией.

— Мне нужна минута, — хрипло сказал он. — Наедине. Ты не возражаешь?

— Дилан, испытывать чувства — это нормально.

— Просто подожди меня в конце дороги.

— Хорошо. Оставайся здесь столько, сколько тебе нужно.

Он не знал, почему отослал Кэтрин прочь. Как только она ушла, он явственно ощутил ее отсутствие. Теперь остались только он и его мать, никакого буфера между ними. Дилан чувствовал, что должен что-то сказать, но что? Обычно он хорошо подыскивал нужные слова, но в данный момент у него их не было. Он не знал, что и думать. Столько лет он жил, веря, что она бросила его. От такого трудно избавиться. Он даже не знал, должен ли отпустить это. Она ушла. Вопрос был только в том, вернулась бы она или нет. А сейчас, как он сказал Кэтрин, они об этом никогда не узнают.

Прошло еще несколько минут, прежде чем Дилан обрел дар речи.

— Прости, — пробормотал он. — Ты этого не заслужила. Ты не заслуживала его, как и я.

Он глубоко вздохнул.

— Я винил тебя во всем плохом, но, оказалось, ты тоже была жертвой. Ты не вернулась, но я буду верить, что ты хотела это сделать, и что будь у тебя больше времени, ты бы это сделала.

Дилан снова замолчал, уставившись на ее имя на камне. Он опустился на колени рядом с могилой, его последние слова были произнесены едва слышным шепотом.

— Я прощаю тебя, мама.

Он почувствовал, как с его плеч соскользнуло бремя, когда он, наконец, отпустил всю ненависть, горечь, ярость, которые испытывал к ней. Он все еще питал эти чувства к отцу, но ее он мог простить. Уже давно пора двигаться дальше. И кто он такой, чтобы судить ее за действия, которые она совершила столько лет назад? Она была одинокой, несчастной женщиной. Он надеялся, что она нашла хоть какую-то радость в своем романе, но определенно заплатила за него высокую цену.

Хлопнула дверца машины, взревел двигатель. Шум заставил его повернуть голову. В конце переулка он увидел отъезжающую машину с мужчиной за рулем.

Сердце внезапно пронзил страх. Где Кэтрин? Он сказал ей ждать в конце дороги, но ее там не было.

— Кэтрин. Где ты? — Он пробежал через кладбище и дальше по улице, выкрикивая ее имя, но девушка исчезла. Кто-то ее похитил.

Глава 19

Дилан побежал обратно к дому, запрыгнул в машину и поехал в направлении автомобиля, увиденного у кладбища. Он вел машину с бешено колотящимся сердцем, его захлестывало отчаяние. Ему не следовало просить Кэтрин оставить его одного. Он поставил ее в уязвимое положение, и кто-то воспользовался его ошибкой, кто-то, кто наблюдал за ним, — без сомнения, тот стрелок. Он выследил их досюда. Дилан не удивился. Кто бы их ни преследовал, казалось, он всегда знал, куда они направляются. Он хотел выяснить, как такое возможно, но в данный момент у него имелись более насущные проблемы. Ему нужно добраться до Кэтрин. Она, должно быть, в ужасе.

Почему она не окликнула его? Почему не кричала, не сопротивлялась, не боролась? Мужчина, вероятно, подошел к ней сзади и застал врасплох, пока она смотрела в его сторону, беспокоясь о нем. Проклятье!

Его так поглотило прошлое, что он забыл об опасности, таившейся в настоящем.

Нужно подумать, сосредоточиться. Вцепившись в руль, Дилан мчался по острову в поисках каких-нибудь признаков машины. Но остров был огромен, с озерами, лесами, холмами, тысячами акров земли, и он понятия не имел, куда ехать.

Куда мог направиться убийца?

Главной мишенью был Дилан. Кто-то хотел его смерти. Так зачем же похищать Кэтрин? Чтобы сначала убрать с дороги ее? Или по какой-то иной причине? Если за этим планом стоял его отец, то какова его конечная цель? Неужели его намерением всегда было привезти Дилана на остров, где он был зачат, и оставить здесь умирать? В этом заключался какой-то поэтический смысл.

Но где он был зачат? В доме его матери? Где-то еще? Как, черт возьми, он мог это понять? Он даже не знал, кто его настоящий отец. В его последнее пребывание здесь Дилану было семь лет. Он почти ничего не помнил.

Или помнил? Заперт ли ответ где-то в его сознании?