Ловушка безмолвия (ЛП)

— Мне вообще нужно говорить или ты можешь просто продолжать читать мои мысли?

— Кое-что из этого было просто предположением. Честно говоря, я не знаю, как ты все еще что-то делаешь, после сегодняшних новостей. Я бы, наверное, лежала в постели, прячась под одеялом и надеясь, что это очередной дурной сон.

— Часть меня, действительно, надеется на это, — признался Дилан. — Это похоже на сон — оказаться в месте, где я был по-настоящему счастлив. В этом доме царил покой. Не могу припомнить, чтобы отец когда-либо приезжал сюда. Думаю, мама его просила, но у него никогда не было времени.

Он сделал паузу, размышляя о подсказках, которые привели их сюда.

— Зачем отцу давать Эрике ключ от этого места? И не говори, что это потому, что он крутил с ней роман в этом доме. Это нелогично. Дом находится далеко. Стоит уединенно.

— Что сделало бы его идеальным местом для интрижки, и мне не нужно напоминать тебе, что мы имеем дело с отсутствием логики. То, что с тобой происходит, связано не с фактами, а с эмоциями. Речь идет о любви и ненависти. Если твоя мама предала здесь твоего отца, и ты стал результатом этого предательства, он, возможно, хотел наказать тебя подобным образом, переспав с кем-то, с кем ты был близок.

— Это отвратительно.

— Согласна. Но не значит, что это неправда.

— Эрика не стала бы спать с нами обоими. — Он вздохнул, понимая, что на самом деле не представляет, что бы сделала Эрика. — А может, и стала, если бы цена была подходящей.

— Ну, если это тебя утешит, он не твой настоящий отец.

— На осознание этого уйдет некоторое время.

— Хочешь, я выясню, есть ли кто-нибудь дома? — предложила Кэтрин.

— Нет, это моя забота. Я сам сделаю это.

Дилан вышел из машины, прежде чем смог передумать, но его шаги замедлились, когда он приблизился к дому. В конце концов, он неизбежно доберется туда. У него не оставалось другого выбора, кроме как нажать на звонок. Он услышал, как звон разлетелся по домику, затем последовала тишина. Дилан тут же испытал сильное разочарование.

— Дома никого. Мы проделали весь этот путь, а здесь ни души. — Он с досадой покачал головой. — Я войду, даже если мне придется выломать дверь.

— Может, до этого не дойдет. Вдруг, есть открытое окно. — Девушка повернула ручку. — Или открытая дверь. Она не заперта.

Дилан удивился. Это слишком легко.

— Здесь что-то не так.

— Думаешь, это ловушка?

— Чертовски возможно.

Он огляделся, обдумывая варианты. Возможно ли, что тот, кто сейчас владеет домом, просто оставил его открытым? Отправился на пляж или кататься на велосипеде? Не было никакого способа узнать это, и Дилан проделал весь этот путь не для того, чтобы сейчас повернуть назад.

— Мы могли бы осмотреться. Я пойду первым.

После минутного колебания он вошел в дом, чувствуя себя так, словно вернулся назад во времени. Потом это чувство прошло.

Мебель была другой. Старый диван и тахта исчезли, их заменили изящные диваны из теплой бордовой кожи, старинные лампы и столы. Он не узнал ни одной детали. Кухню отремонтировали, обустроив гранитными столешницами и дубовыми шкафами. Он открыл холодильник. Ничего, если не считать пакета молока, срок годности которого истекал сегодня. Кто-то недавно был здесь. Но кто?

Дилан прошел в спальню, которую когда-то делил с Джейком. Кровать королевского размера заменила двуспальную. Матрас покрывало стеганое одеяло кремового цвета. Принадлежал ли дом по-прежнему его матери? Или отец переоформил его на себя? Он должен быть тем, кто дал Эрике ключ.

Когда Дилан вернулся в гостиную, то обнаружил, что Кэтрин роется в ящике письменного стола. Она вытащила листок бумаги, ее глаза сузились.

— Что ты нашла?

— Договор аренды. Похоже, интересы арендатора представляет «Фаррингтон Риэлторс».

— Кто он…? — спросил Дилан, забирая у нее листок.

Он бегло просмотрел памятку, где просто перечислялись свободные периоды аренды, один из них охватывал текущую неделю, но ничего не указывало на то, кому принадлежал дом. Ричарду Сандерсу? Владел ли он домом все эти годы? Это казалось невообразимым.

— В ящике есть что-нибудь еще?

— Местный телефонный справочник, меню ресторанов, местные церкви, туристические мероприятия, — пробормотала Кэтрин, просматривая папку с файлами. Убирая ее обратно в ящик, она вытащила старую газету.

Пульс Дилана участился при виде пожелтевшей бумаги.

— Она из прошлого.

— Да, — согласилась Кэтрин, ее взгляд скользнул по странице. Когда она посмотрела на Дилана, в ее глазах была боль. — О, Боже!

— Что там?

Она протянула ему газету. Дилану потребовалось мгновение, чтобы понять, что он смотрит на некрологи. Имя полоснуло ему по глазам: Оливия Сандерс.

Оливия Сандерс была мертва.

Его сердце остановилось. У него перехватило дыхание. Он не мог издать ни звука.

Его мама мертва.

Она умерла двадцать три года назад. Его взгляд остановился на дате. Прошло не более двух месяцев с того момента, как она ушла из семьи. Она приехала сюда и здесь же умерла. Как? Он прочитал краткое уведомление, в котором была указана причина смерти — случайное утопление. В уведомлении говорилось, что у Оливии остались муж и двое детей. Больше ничего.

Как такое могло случиться? Его мать была превосходной пловчихой. Она не могла утонуть. Она выросла на острове. Давала уроки плавания. Что-то здесь не сходилось.

— Этого не может быть, — сказал он, глядя на Кэтрин.

— Мне жаль, Дилан. Я знаю, ты хотел найти ее живой.

— Но она умела плавать. Она бы не утонула.

— Возможно, она была на лодке или что-то случилось, или она попала в прилив, или у нее внезапно свело ногу.

— Или кто-то убил ее и обставил все так, будто она утонула. — Он ждал, что Кэтрин оспорит его слова, но ее молчание сказало ему, что она думает о том же. Он посмотрел ей в глаза. — Если бы она не вернулась, никто не смог бы оспорить ее историю, не узнал бы правду о его браке или обо мне.

— Кроме твоего настоящего отца, — указала она.

— Если только он был в курсе. Что, если мама не рассказала ему? Он мог остаться в неведении. Меня он точно никогда не искал.

— Он должен был знать, если сдавал кровь, когда ты заболел, тогда правда и выплыла наружу.

— Верно. Значит, он просто не хотел иметь со мной ничего общего. — Он пожал плечами. — Ладно, о нем я подумаю позже. Надо выяснить, что случилось с мамой.

— Дилан, — сказала она, прерывая его, — ты не хочешь уделить минутку?

— Чему?

— Скорби.

— Я уже оплакивал ее уход.

— Но теперь все по-другому. Ты же знаешь, что она ушла от тебя не по своей воле.

— Ладно, может, ее и выгнали, но она действительно ушла. И приехала сюда.

— Но все это время она не оставалась в стороне. Возможно, собиралась вернуться. У нее просто не было шанса.

— Этого мы никогда не узнаем, — отрезал он категорично. — Я не могу доверять этой газете, потому что уже было сказано слишком много лжи.

— Думаешь, ее кто-то сюда подбросил?

— Безусловно, это не совпадение, что мы с легкостью обнаружили газету двадцатитрехлетней давности в ящике стола в доме с незапертой дверью. Кто-то хотел, чтобы я ее увидел. Должно быть, отец. Он оставил этот дом и сдавал его в аренду, зарабатывая деньги, потому что этим он и занимается.

— Или потому, что чувствовал некоторую вину из-за смерти твоей мамы, — вставила Кэтрин.

Дилан тут же покачал головой.

— Ричард Сандерс не чувствует вины. Он ничего не чувствует. У него нет сердца.

— Уверена, что ты прав, но ты размышляешь логически, Дилан, и для твоего отца нелогично цепляться за дом, принадлежавший твоей матери, женщине, которую он предположительно ненавидел.

— Думаю, я не узнаю ответа на этот вопрос, пока не столкнусь с ним лицом к лицу, но сначала о главном. Если мама умерла здесь, значит, она похоронена на этом острове. Я хочу найти ее могилу. Хочу увидеть ее собственными глазами. Я хочу убедиться, что это не фальшивый некролог.