Значит, черный

9.

– Ты куда это? – спросила мать, заметив, что сын у зеркала наводит марафет.

– Поедем с Васькой, в киношку сходим, – пряча глаза, ответил Фариз.

– Да? А деньги откуда?

– Васька платит.

– А у него откуда?

– Тетка дала.

Фариз не любил врать матери, поэтому, чтобы не встретиться с ней взглядом, продолжил водить расческой по коротким темным волосам. Чтобы зафиксировать челку в нужном положении, пришлось воспользоваться ее лаком.

– Ага. А к экзаменам кто будет готовиться?

– У меня еще год впереди.

Как будто эта подготовка что-то решает.

– Мгм. Год у него.

Тон у мамы был недоброжелательный, но она не могла больше ни к чему придраться. В комнате Фариз навел идеальный порядок, притащил из школы две четверки и весь остаток дня старался ее не раздражать. Он чувствовал, что она не совсем доверяет его словам, но его не в чем было упрекнуть. Она знала, что ни с какой дурной компанией связаться он не может, просто потому что его в такие не принимали. Пьяным она его никогда не видела. С девушкой тоже.

– Когда вернешься?

– Не знаю. Долго не буду… – «Хотя смотря чего от нас хочет тот тип». – Не волнуйся, ма.

Фариз наконец оставил в покое волосы, отложил расческу и повернулся к ней. В пестром домашнем халате, с небрежным пучком светлых седеющих волос и мягкими полными руками – в свои годы она могла бы выглядеть лучше, если бы давно не махнула на себя рукой. Фариз едва помнил мать ухоженной и счастливой – наверное, в последний раз это было, когда она еще жила с отцом. Потом развод, несколько лет скитаний по разным городам, съемные квартиры, школы, друзья. В конце концов, Фариз перестал сближаться со сверстниками, потому что знал – несколько месяцев, и мать снова сорвется с места и переедет дальше. Так продолжалось до тех пор, пока они не приехали жить к бабушке – маминой маме, которая всю жизнь провела в этом селе, не считая пары визитов в Сочи. Лишь тогда в жизни Фариза наступила хоть какая-то стабильность. И хотя среди других ребят он был изгоем, все же это было лучше, чем жить, как неприкаянный таборный цыган.

– Ну, я пойду?

– Давай, – кивнула мама. Она приобняла его на прощанье, и, очутившись в ее теплых объятьях, он уверился: все будет хорошо.

Васька ждал Фариза возле подъезда. Он также был причесан и даже надушился отцовским одеколоном. Если бы у Фариза был отец, он бы тоже воспользовался его одеколоном, но об отце парень не слышал со дня их отъезда. Мать говорила, что потеряла его номер, а сам он позвонить за все годы так и не удосужился.

Фариз краем глаза заметил, как Васька нервно крутит в руках зажигалку. Он постоянно таскал ее с собой «на всякий случай». Фариз подозревал, что с ней друг чувствует себя более крутым – ведь окружающие не знают, что он не курит. По крайней мере, сигареты. Фариз бы и сам с радостью чем-нибудь занял руки. Скулы сводило от напряжения, сердце колотилось так, будто он пригласил Нику на свидание. Внезапно в душе поднялось огромное сомнение насчет того, что они собирались делать. Конечно, пока еще неизвестно, что попросит у них таинственный партнер Руслана, но если исходить из того, чем они с другом занимались по просьбе самого Руслана, рассчитывать на вакансию курьеров не стоило.

…Друзья минут пять топтались возле входа в одну из башен комплекса Москва-Сити, не решаясь зайти внутрь. Задрав головы, они с восхищением глазели на улетавшие к облакам застекленные этажи. Ни одному из них прежде не доводилось бывать в центре Москвы – у родителей не было нужды сюда ехать, а у них не было денег, да и особого интереса. По небольшой улице, пролегавшей между двумя небоскребами, осторожно катили желтые такси. Мимо Фариза и Васьки проходили спешным шагом мужчины в идеально скроенных деловых костюмах и серых теплых пальто и женщины в шубах, от которых тянуло ароматными духами. Они вальяжным движением руки тормозили такси, садились в теплый салон и уносились прочь по каким-то своим важным делам.

Фариз с замирающим от зависти сердцем жадно рассматривал этих людей. Он очень хотел принадлежать к этому миру – миру богатых и успешных жителей мегаполиса. Они могли бы шутя заказать такси хоть до его села, а им с Васькой еще два часа добираться обратно в битком набитом вагоне метро и пропахшей усталостью электричке.

– Думаешь, нас не вышвырнут оттуда? – спросил Васька, глядя, как офисные работники заходят и выходят в застекленные крутящиеся двери.

– Ну, есть только один способ это проверить.

Фариз, робея не меньше друга, нацепил на себя непринужденный вид и двинулся к входу в башню – туда, где его ждал возможный заработок. Васька поспешил за ним.

– Просто скажем, что мы пришли в «Джафаров Корпорейшн», – на ходу придумывал план Фариз. – Так же он написал? Скажем, что на собеседование. Или типа курьеры.

– Угу. И что ты несешь, курьер? – поддел его Васька. – Где твоя пицца?

– А я, может, за какими-нибудь документами пришел.

Однако объяснять никому ничего не пришлось. Охранник в огромном холле жестом указал им пройти через металлодетектор и потерял всякий интерес. Фариз и Васька вздохнули с облегчением и поспешили к лифту, на ходу разинув рот рассматривая магазинчики, кафешки, эскалаторы и все тех же элегантных и очень занятых взрослых.

«У меня тоже будет такая работа, такая жизнь и такие шмотки! – подумал Фариз. – Что бы ни предложил тот чувак, это стоит того, чтобы так жить!»

Фариз не совсем понимал, что значит «хорошо платит» в понимании Руслана. Для него и заработанная за день сотка баксов была очумительной суммой, чуть ли не миллионом в пересчете на все его скромные нужды.

Блестящая чистотой металлическая кабина лифта, где могло бы разместиться человек пятнадцать, разительно отличалась от лифтов в паре девятиэтажек – самых высоких зданий в их селе. Никаких похабных надписей и не вытравляемого хлоркой запаха мочи, никаких перегоревших лампочек и прилепленных к стенам жвачек. Фаризу захотелось коснуться этих гладких чистых стен, но он сдержался, так как помимо них с Васькой в кабине находились и другие люди.

Они вышли на пятидесятом этаже. Прикинув, на какой высоте они находятся, Фариз почувствовал, как по коже забегали мурашки. Парни увидели в конце одного из разбегавшихся в стороны коридоров длинный стол, за которым сидели две девушки, а за их спинами на стене красовалась внушительных размеров бронзовая надпись на английском – Jafaroff Corporation.

– Здравствуйте, – максимально деловитым тоном сказал Фариз, когда они подошли к стойке. – Мы к…

– Я поняла, – одна из девушек, улыбнувшись им, указала на широкую входную дверь матового стекла. – По коридору прямо до конца и направо.

Фариз и Васька, все больше робея, двинулись в указанном направлении. Фаризу казалось, что встречающиеся на пути люди как-то странно на него смотрят и даже, возможно, пытаются скрыть ухмылки. Они с другом явно не вписывались в лоск и деловитость этого места.

Когда они открыли указанную дверь и прошли внутрь, оказались в помещении, похожем на небольшой конференц-зал. На широком и наверняка мягком, как облачко в детском мультике, кожаном диване возле журнального столика сидел мужчина средних лет, черноволосый и черноусый. По весьма характерным чертам лица Фариз без труда узнал в нем своего земляка и мысленно чертыхнулся. Он готов был не медля выскочить из кабинета, если бы это не выглядело еще более позорно. По щекам ударил обжигающий румянец стыда за то, что теперь этот человек знает про него то, что не знает и родная мать. Мужчина с нескрываемым любопытством уставился на Фариза.

– Приветствую! – он с улыбкой поднялся с дивана, не сводя с него удивленного взора. – Проходите, ребята.

10.

Фариз и Васька подошли ближе, не уверенные, стоит ли обмениваться с ним рукопожатием. Мужчина, заметив их стеснение, сам протянул руку. На манжете белой рубашки блеснула золотом запонка с черным камнем.