Страница 47 из 57
Тот факт, очень значительный сам по себе, что современная психология всегда рассматривает только «подсознательное» и никогда «сверхсознательное», которое логически должно быть его коррелятором, конечно, выходит за рамки просто словарного способа выражения; не стоит сомневаться, что в этом выражается проникновение, которое совершается исключительно через низ, то есть с той стороны, которая соответствует здесь, в человеческом бытии, так же, как и повсюду в космической среде, «трещинам», через которые проникают самые «пагубные» влияния тонкого мира, мы бы могли даже сказать, такие влияния, которые обладают поистине "инфернальным"[138] характером. Некоторые в качестве синонима или эквивалента термина «подсознательное» принимают термин «бессознательное», который, понятый буквально, мог бы быть отнесен к еще более низшему уровню, но, говоря по правде, который менее точно соответствует реальности; если бы действительно речь шла о подлинно бессознательном, не ясно даже, как вообще об этом можно было бы говорить и, в особенности, в понятиях психологии; кроме того, на каком основании нужно предполагать существование в реальности чего-то бессознательного, если это не простой материалистический или механистический предрассудок? Как бы то ни было, но стоит отметить ту странную иллюзию, благодаря которой психологи стали считать состояния тем более «глубокими», чем они оказываются более низкими; нет ли в этом уже как бы знака тенденции противления духовности, которая одна лишь может быть названа поистине глубокой, поскольку она одна соприкасается с принципом и с самим центром бытия? С другой стороны, поскольку сфера психологии вовсе не простирается кверху, постольку «сверхсознательное», естественно, остается для нее столь же чуждым и закрытым, как и всегда; и если что-либо и встречается, относящееся к нему, то она просто присоединяет это к «подсознательному», ассимилируя с ним; именно таков почти не меняющийся характер ее гипотетических объяснений, относящихся к таким вещам, как религия, мистицизм, а также некоторые аспекты таких восточных учений, как йога; в этом смешивании высшего с низшим уже есть что-то такое, что можно рассматривать, собственно, как подготавливающее настоящее разрушение.
Отметим также, что обращением к «подсознательному» психология, так же как и "новая философия", все более и более стремится соединиться с "метафизикой";[139] и в той же мере, она неизбежно сближается, может быть, не желая этого (по крайней мере это касается тех ее представителей, которые считают себя материалистами, несмотря ни на что), со спиритизмом и с другими более или менее сходными вещами, опирающимися в конечном счете на одни и те же темные элементы низшего психизма. Если эти вещи, происхождение и характер которых более чем подозрительны, имеют таким образом вид «предшествующих» и скоординированных движений психологии недавнего времени, и если ей удается, пусть ложным, но тем самым и более легким образом, чем «метафизический», который еще обсуждается в определенных кругах, ввести упомянутые элементы в текущую жизнь той сферы, которая считается «официальной» наукой, то весьма трудно не признать, что истинная роль этой психологии при настоящем состоянии мира может быть только активным содействием второй фазе антитрадиционного действия. В этом отношении претензия обычной психологии, о которой сейчас шла речь, присоединить к себе некоторые вещи, искусственно относя их к «подсознательному», которые полностью ускользают от нее по самой своей природе, еще раз обнаруживает, несмотря на свой достаточно четкий разрушительный характер, то, что мы могли бы назвать ребяческой стороной этой роли, так как объяснения такого рода, точно так же, как и «социологические» объяснения тех же самых вещей, по существу есть «упрощенческая» наивность, доходящая иногда до нелепости; это значительно менее опасно с точки зрения ее действительных последствий, чем поистине «сатанинская» сторона, которую мы должны рассмотреть теперь более тщательно в том, что касается современной психологии.
Этот «сатанинский» характер проявляется с особой четкостью в психоаналитических интерпретациях символизма или того, что выдается за таковой, правильно или неправильно; мы делаем это ограничение, потому что в этом пункте, как и во многих других, необходимо сделать много различий и рассеять много заблуждений, если желают рассмотреть его более детально; так, если взять лишь один типичный пример, сон, в котором выражается «сверхчеловеческое» внушение, является подлинно символическим, тогда как обычное сновидение вовсе таковым не является, каковы бы ни были его внешние проявления. Разумеется, психологи прежних школ часто уже пытались по-своему объяснить символизм и представить его соразмерным своим собственным концепциям; в подобном случае, если речь действительно идет о подлинном символизме, эти объяснения с помощью чисто человеческих элементов здесь, как и всюду, где имеют дело с традиционным порядком, неправильно оценивают то, что в нем составляет самое существенное; если же, напротив, речь идет о вещах чисто человеческих, то это не более, чем ложный символизм, но сам факт обозначения его этим именем заключает в себе ту же самую ошибку относительно природы истинного символизма. Это также приложимо и к исследованиям, которым предаются психоаналитики, но с той разницей, что тогда больше не надо говорить только о человеческом, но также и по большей части об «инфрачеловеческом»; на этот раз, следовательно, присутствует не только простое снижение, но и тотальное разрушение; а всякое разрушение, даже если оно непосредственно вызвано лишь непониманием и невежеством (которые, впрочем, суть как раз то, что лучше всего годится для такого употребления), всегда само по себе является в собственном смысле слова «сатанинским». Кроме того, мерзкий и отталкивающий характер психоаналитических интерпретаций представляет собою «печать», которая не может обмануть; с нашей точки зрёния, особенно значимо, как мы уже показывали это в другом месте,[140] как раз то, что именно эта же самая «печать» также встречается и в некоторых спиритических проявлениях; конечно, нужно быть слишком благосклонным, если не сказать, полностью ослепленным, чтобы не видеть в этом ничего, кроме простого «совпадения». Психоаналитики, естественно, в большинстве случаев, могут, как и спириты, совершенно не осознавать того, что реально содержится под всем этим, но и те и другие одинаково выглядят как «ведомые» разрушительной волей, использующей в обоих случаях элементы воли одного и того же порядка, если не в точности тождественные; воли, которая, каковы бы ни были существа, в которых она воплотилась, является в них совершенно сознательной и несомненно отвечает интенциям, сильно отличающимся от всего того, что могут вообразить те, кто является всего лишь бессознательным инструментом их осуществления.
При этих условиях совершенно очевидно, что основное использование психоанализа или его терапевтическое применение, может быть лишь крайне опасным для тех, кто ему подвергается, и даже для тех. кто его осуществляет, потому что это такие вещи, манипулирование с которыми никогда не остается безнаказанным; не будет преувеличением видеть в этом одно из средств, специально пущенных в действие для наибольшего увеличения нарушения равновесия современного мира и приведения его к окончательному распаду.[141] Мы не сомневаемся, что те, кто эти методы практикует, напротив, убеждены в благотворности своих результатов; как раз благодаря этой иллюзии и стало возможно их распространение, и именно в этом можно видеть всю разницу, которая существует между намерениями этих «практиков» и той волей, которая руководит работой, слепыми исполнителями которой они являются. Реально, психоанализ мог иметь своим следствием только выведение на поверхность всего содержания того дна человеческого существа, сделав его ясно осознаваемым, которое и образует то, что собственно называют «подсознательным»; кроме того, в соответствии с гипотезой, это существо уже является ослабленным, потому что если бы это было не так, то у него не было бы никакой потребности прибегать к лечению этого рода; следовательно, оно еще менее способно сопротивляться этому «разрушению» и рискует быть безвозвратно поглощенным этим хаосом неосторожно развязанных темных сил; если, несмотря ни на что, ему удается избежать этого, то оно, по крайней мере, будет сохранять в течение всей своей жизни отпечаток, который на нем будет как несмываемое "пятно".
138
Следует отметить в этой связи, что к своему "Толкованию сновидений" Фрейд предпослал следующий, весьма значительный эпиграф: "Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo" (Вергилий, Энеиды, VII, 312).
139
"Психист" Майер (Myers) изобрел выражение "сублимированное сознание", которое для краткости было заменено позже в словаре психологов словом «бессознательное».
140
См. "Спиритическая ошибка", 2-я часть, гл. X.
141
Другой пример таких средств предоставляет нам сходное использование «радиостезии», так как и здесь в большинстве случаев в игру вступают психические элементы того же качества, хотя следует признать, что здесь они не обнаруживают того «гнусного» аспекта, который так явен в психоанализе.