Страница 30 из 64
Она опять это делает. Как однажды. Когда я стоял у автомобиля, пареньки припугивали её сестру. Бьёт меня кулаки по груди и старается не плакать. Хотя карие глаза сияют ещё ярче, когда в них стоят слёзы.
— Ты выговорилась? — слова сами слетают равнодушно с губ. Я ненавижу, когда кто-то повышает на меня голос. Особенно когда эта маленькая девчонка, похожая на букашку.
Раздавить её — нет никаких проблем.
— Нет! — выкрикивает прямо в лицо. А для меня это — как добивающий удар. Маленькое движение, что ломает хрупкую палку, как и моё терпение. Хватаю Логинову за тонкую талию. Поднимаю с пола и, несмотря на визжания и проклятия, которые сыплются в мою сторону — заталкиваю брыкающуюся девчонку в душевую кабину. Ставлю на пол и тянусь руками к крану.
Сам понимаю, что подставляюсь, но эту проблему нужно потушить. И хоть у меня другие методы… особенно в её отношении… Боюсь, что как только поставлю её на колени и заткну рот членом — она мне его откусит.
А он мне понадобится, если она и дальше продолжит капать мне на мозги.
Включаю холодную воду и сжимаю зубы. И хоть делаю шаг назад — меня всё равно задевает.
И пока вода льётся в основном на макушку, которую только и вижу — слышу ещё больший визг.
Худые руки тут же обхватывают плечи, и девчонка делает шаг вперёд. К стенке. Пытается уйти от напора, но хер там.
— Куда же ты? — шепчу. Тяну её опять на себя. — Тебя нужно остудить.
— Ублюдок! — смачный удар локтем летит по ребрам. — Перестань!
Сама тянется к вентилю, и я тихо вздыхаю.
Блять. Вот чего мне просто трахать её нельзя, а? Ну резала бы себя, мне чего? Но нет же.
Притягиваю, прижимаю к себе, и, сука, проклинаю всё на свете. Ледяная вода льётся на эту тёмную макушку. Пытается вырваться, но пока она не успокоится — не отпущу.
Заболеет — вылечим. Тётка у неё врач всё-таки. И сестра. Целая свита.
Поэтому стоим так ещё несколько минут, пока сжимаю зубы и пытаюсь её успокоить.
С каждой минутой её запал всё пропадает. Она становится тише и даже замолкает, а не кричит на всю душевую кабину.
И когда она уже перестаёт двигаться и прижимается ко мне всем своим стройным телом, утыкаясь ягодицами в пах, сжимаю ладони в кулаки и прежде, чем выключить воду, спрашиваю:
— Успокоилась?
Неуверенный, маленький кивок, но мне хватает.
Кручу вентиль назад и включаю чего погорячее.
— Я не собиралась резать себя, — тихо шепчет где-то себе под нос. Хотел бы я видеть сейчас её лицо, но… Вместо этого ощущаю её упругую попку. Соблазнительно, да только вот… Момент не тот.
— И что ты пыталась сделать? — выгибаю бровь. — Поиграться? Тебе такие игрушки не по уму.
— Не в этом дело. Я сначала хотела, но потом… Просто смотрела.
Ага, а когда я зашёл — потянулась руками.
Но я молчу. С ней сейчас разговаривать — себе дороже. Невменяемая. К психологу бы сходить. Прессинг Оливии точно не выдержит.
— Одежду свою снимай, — велю. — Мне нет дела до того, что ты хотела сделать. Но пока я сплю с тобой — без моего разрешения, ведома — ты не имеешь права и прикасаться к себе. Хочешь резать себе — хоть убей себя, как только отработаешь долг. Но до этого момента: один порез — одно наказание.
— Но ты ведь сделаешь только хуже, — пытается вырваться, когда моя рука опускается на край её футболки. — Если я порежу себя, ты потом сделаешь ещё больнее.
— Нет, — отрезаю. Какая наивная. — Больно я сделаю не тебе. Думаю, мне не нужно напоминать, на что я могу пойти ради своих целей. Так ведь?
Она мигом останавливается. Леденеет, превращаясь в статую. Неужели так быстро понимает, что я говорю про её семейку?
— Умница, — хвалю за её сообразительность. Быстро поняла. — А теперь…
Хватаю её за майку. Тяну вверх, избавляясь от верхней одежды. Наблюдаю за водой, что струится по хрупким плечам, скатывается между упругих грудей. Впитывается в и так мокрый лифчик, проникая под чашечки.
Соблазнительно.
Выкидываю футболку на пол.
Опускаю ладони на пуговицу джинсов и расстегаю её, приступая к ширинке.
— А может, не надо? — не понимаю отчего, но этот жалобный скулёж только поддевает совершить всё да наоборот. — Я ничего не собиралась делать и не сделаю. Правда. Можно я сама искупаюсь?
Я наклоняюсь к её уху. Веду носом по мокрым волосам и касаюсь им холодной кожи.
Захотелось.
— Какая ты эгоистка, — обидно немного. — Я, между прочим, тоже замёрз, пока тебя успокаивал. Поэтому…
Втягиваю запах её тела и веду молнию вниз.
— Я тоже хочу согреться. И мы оба друг другу в этом поможем…
— Я не хочу, — подавленно отвечает, когда остаётся в одном белье. Белом. Невинном. И только длинные волосы, что прилипают к телу, скрывают свою хозяйку от моих глаз.
Прикасаюсь горячим пальцем к спине, за секунду находя застёжку лифчика. Всего лишь одно движение, и тонкие бретели держатся на хрупких плечиках слишком хлипко. И я помогаю этой самой полосочке упасть по обнажённому плечу.
— Зато я хочу, — произношу честно. — Ты ведь помнишь, зачем ты здесь? Отрабатывать долг. Помимо уборки, которая является второстепенным делом…
Зачарованно наблюдаю за тем, как лиф с моей помощью падает с округлых холмиков.
Как только он соскальзывает так, как нужно — полностью падая на пол… Виола прикрывает грудь руками.
— Я как раз… — опускает голову вниз. — Хотела поговорить об этом.
— Нееет, — тяну буквы и хватаюсь за её запястья. Развожу в стороны. — Поговорим потом. Сейчас я хочу другого. Не заставляй меня делать тебе больно.
Она не пытается сопротивляться. Только опускает взгляд вниз. Отпускаю её руки и, пока хватаюсь за свою футболку, велю:
— Снимай трусы.
Скидываю с себя майку, штаны, и не собираюсь оттягивать неизбежное.
Я взял её не для того, чтобы смотреть. Не для того, чтобы жалеть. Оберегать.
А брать. С силой или нет. Грубо или ласково.
Я потерял огромные деньги, чтобы эта девчонка сейчас стояла здесь обнажённая и стеснительно прикрывала гладкий треугольник ладошкой.
Вопрос другой — зачем?
Захотел. В порыве неизвестного чувства. Уже начал, чтобы проучить её. И можно было бы забить на неё, закончить, но…
Я довожу дело до конца. Всегда.
И беру с этого сполна.
Что и делаю сейчас, когда избавляюсь от вещей и одним резким движением впечатываю девчонку в стенку душевой кабинки.
Та громко хватает ртом воздух и издаёт испуганный скулёж.
Когда касаюсь своей грудью её спины. Утыкаюсь напряжённым членом в мягкую попку. Вот как он так умудряется? Только недавно его облили ледяной водой, а он уже в строю. Хочет эту киску, что сейчас хлипко защищена двумя худыми ножками.
Нависаю над Логиновой и специально касаюсь членом меж её ягодиц.
А сам наблюдаю за тем, как она упирается ладошками в стенку кабинки. Слегка поджимает пальцы и тяжело дышит. От испуга.
Смотрю на её приплюснутую из-за опоры грудь. А её туловище само ходит ходуном. Чувствую это, когда её спина ещё плотнее касается моего тела.
— Это ведь неправильно, — что это? Обида?
— Почему же? — рука сама неосознанно ныряет на её живот и спускается к тому месту, которое сейчас абсолютно уязвимо. Так испугалась, когда толкнул её вперёд, что оставила себя же и без защиты.
Накрываю мокрые складки пальцами и утыкаюсь лицом в её ухо, немного наклоняясь. Маленькая, жуть.
— Здесь твоя жена… — выдыхает, когда двумя пальцами прохожусь по нервному комочку между ног.
— И это всё, что тебя волнует? — веду губами по коже.
— Да… — прикрывает глаза. Свободную ладонь перемещаю на бедро.
— Тогда забудь о ней, — отвечаю настойчиво. Неожиданно и резко для неё приподнимаю слабое тело вверх. Член скользит между ягодиц, ныряет между ног, и я, не в силах больше тянуть, насаживаю её одним резвым ударом.
Сам на мгновение закрываю глаза, когда её лоно плотно, словно идеальный чехол, обхватывает член.
Тихий стон и тесные стенки немного выбивают из колеи. Совсем немного. Из-за чего на пару секунд даю себе привыкнуть и кайфануть от того, какая она тугая.