Тайфун

Русский летчик получил ответ, когда второй пилот открыл крышку управления вооружением. Нажатие кнопки — и открылся крохотный бомболюк вертолета. Курок представлял собой маленький тумблер на штурвале. Легкое нажатие — и единственная электрическая торпеда тип 40 будет выпущена по американской субмарине.

— Я хочу услышать подтверждение, — проворчал первый пилот. — По-русски. А то ты так начнешь...

Но его напарник уже надавил на тумблер.

«Байкал».

Шагнув в ракетный отсек, Демьяненко сразу же оказался по щиколотки в воде.

— Товарищ капитан третьего ранга!

Его голос, отражавшийся эхом в длинном коридоре с высоким потолком, терялся за равномерным мутным гулом, заполнявшим темноту впереди. Включив фонарик, Демьяненко направил перед собой яркое белое пятно.

— Товарищ капитан третьего ранга!

Уже четвертая ракетная шахта, и до сих пор никаких признаков Грачева.

Вода во втором отсеке. Течь через неисправные уплотнители в первый отсек. Сколько еще лазеек найдет вода?

Дойдя до восьмой шахты, Демьяненко был уже по колено в воде.

— Товарищ капитан третьего ранга!

Десятая шахта. Демьяненко заколебался. Вода уже двумя обжигающе холодными кольцами стискивала его бедра. У основания шестнадцатой шахты, откуда вода прибывала, она поднималась стоячей волной, напоминающей вздутие на стеклянной поверхности. Грачева нигде не было. Демьяненко посветил фонариком назад. Люк в главное машинное отделение уже был не виден.

Поток воды едва не сбил молодого лейтенанта с ног. Она поднималась неестественно гладкой, почти маслянистой выпуклостью, распространяясь во всех направлениях, разбиваясь о соседние шахты, напирая на Демьяненко с такой силой, что ему давался с трудом каждый шаг. Он уже собрался повернуть назад, но тут увидел что-то в полумраке впереди. Направив луч фонарика, молодой лейтенант увидел не Грачева, а кошмар.

Мертвенно-белое лицо, исчерченное черными подтеками, жуткой маской маячило за шестнадцатой шахтой. Лишь остроконечная эспаньолка осталась узнаваемой.

Забыв о напоре воды, Демьяненко бросился вперед. Бушующий поток ударил в него, отшвырнул назад к стенке ракетной шахты, но молодой лейтенант сделал новый рывок, и на этот раз ему удалось ухватить Грачева за руку и потянуть за собой. Не устояв на ногах, Демьяненко упал, и бесконечная, неудержимая вода потащила их с Грачевым назад к переборке.

— Нам нужно выбраться отсюда, — сказал Демьяненко, увлекая Грачева за собой. — В торпедном отсеке вода.

Старшему механику каким-то образом удалось встать на ноги. По лбу у него текли струйки крови.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел, чтобы вытащить вас.

— Откуда? — спросил Грачев и рухнул без чувств в объятия Демьяненко.

«Портленд».

— Рулевой, — сказал Стэдмен, — довести глубину погружения до шестисот футов. Нам нужно оторваться от вертолета.

— Есть довести глубину погружения до шестисот футов, — ответил Мазила.

— Мы поднырнем под «Тайфун», а затем подойдем к нему с запада.

— Нет, мистер Стэдмен, вы этого не сделаете.

Обернувшись, Стэдмен увидел в передней двери по левому борту коммандера Ванна. Рядом с ним стоял Энглер, вооруженный похищенной «береттой». Пистолет был нацелен Стэдмену в грудь.

Чоупер уставился на оружие. Стэдмен взял неуклюжего, пугливого лейтенанта службы снабжения и сделал из него опытного подводника. Он поверил в Чоупера, поверил несмотря ни на что, и эта вера стоила дорого. Молодой лейтенант не отрывал взгляда от черного пистолета в руке Энглера, оценивая, прикидывая. Еще совсем недавно он был очередным неудачником из надводного флота. Но теперь он уже представлял собой нечто другое, нечто большее. Подводники должны подставлять друг другу плечо. И лейтенант Чоупер в трудную минуту не подведет своих боевых товарищей.

— Вы слишком молоды, чтобы помнить инцидент с «Пуэбло», — продолжал Ванн, обращаясь к Стэдмену. — Северные корейцы решили захватить этот разведывательный корабль, и, черт побери, командир «Пуэбло» не смог помешать им. Но, видит бог, я не пойду по этой же самой дорожке без драки!

— Сэр, никто ничего не захватывает, — спокойно произнес Стэдмен.

— «Портленд» тащится, как привязанный, за русской стратегической ракетоносной субмариной на расстоянии плевка от одной из крупнейших баз русского военно-морского флота. И что же это, по-вашему, мистер Стэдмен? Не отвечайте, не надо. Уже слишком поздно.

— Командир, — сказал боцман Браун, вставая из-за панели управления балластом. — Вы совершаете огромную ошибку, черт побери.

Ствол пистолета дернулся в сторону Брауна.

— Сядь на место, твою мать! — приказал Энглер.

— Вы совершенно правы, боцман, — сказал Ванн. — Я совершил достаточно ошибок. Но сейчас этому будет положен конец. — С этими словами Ванн прошел через весь центральный пост прямо к консоли управления вооружением. — Мистер Киф! Пора прекратить весь этот вздор и заняться делом.

Увидев четыре зеленые лампочки, указывающие на то, что четыре торпеды полностью готовы к пуску, он протянул руку к плоской красной кнопке, чтобы выстрелить ими в «Байкал».

— Центральный пост, говорит акустик! За кормой шум высокоскоростных винтов! Торпеда в воде! Повторяю, торпеда в воде!

Браун увидел, что Энглер смотрит на Ванна, ожидая от него указаний. Боцман сжался как пружина, собираясь броситься радисту в ноги.

Но лейтенант Чоупер находился ближе. Мазила словно взлетел с кресла у руля, взмывая вверх, будто ракета, прямо на Энглера, протягивая руку к пистолету.

Дуло «беретты» дернулось в сторону.

— Твою мать! — выругался Энглер, нажимая на спусковой крючок.

«Байкал».

— Гаспарян! — вызвал старпома по переговорному устройству Марков.

— Демьяненко еще не вернулся.

— Товарищ командир, американская подводная лодка срочно погружается, — доложил Беликов. — Она пройдет под нами.

Акустик умолк. На экране появилась ослепительная белая линия. Матерь божья!

— Беликов, что там?

— Торпеда в воде! — Беликов обернулся. — Он выпустил торпеду в американскую лодку!

— Кто?

— Вертолет!

Не было времени гадать, найдет ли торпеда корабль, от которого зависело спасение экипажа «Байкала». Марков снова включил «каштан» и спокойно произнес:

— Сергей, продуть балласт.

— Носовую уравнительную цистерну, командир? — спросил старший помощник, решив, что Марков собирается лишь выровнять дифферент.

— Все цистерны. Срочное всплытие!

— Понял!

Протянув руку, Гаспарян принялся нажимать вытянувшиеся в ряд кнопки, освещенные голубыми лампочками. Всего кнопок было шестнадцать, и после нажатия каждой из них голубая лампочка гасла, сменяясь белой.

Как только сжатый воздух начал с шумом выталкивать морскую воду из балластных цистерн «Байкала», Марков схватил красный вытяжной шнур над креслом и резко дернул его. По всему огромному кораблю разнеслись громкие, проникнутые отчаянием сигналы, предупреждающие об аварийном столкновении. Они прозвучали гулкими отголосками в коридорах и каютах, от горячего машинного отделения в корме до пустых носовых отсеков, заполняющихся водой.

Маленькая торпеда тип 40 едва успела навестись на бурлящий след «Портленда», но тут американская субмарина нырнула под слой температурного скачка и остановила турбины.

Простенький вычислитель системы наведения не шел ни в какое сравнение с мощным компьютером, установленным на Мк-48, и все же он не собирался сдаваться без борьбы. Включился активный гидролокатор, и тотчас же последовало вознаграждение: торпеда увидела цель, казалось, заполнившую собой весь океан, вставшую огромной, бесшумной стальной стеной.

Кормовые рули отклонились, повинуясь командам вычислителя. Торпеда повернула к поверхности, приближаясь со скоростью пятьдесят узлов к жирной, неподвижной цели.