Страница 4 из 40
— Почему ты не прыгнула за мной?
— Потому что не умею, — огрызнулась я. Я так перепсиховала, что сохранять профессионализм было все сложнее и сложнее.
— Пламя не любит воду, — кивнула она и переплела наши пальцы. Ее взгляд меня словно загипнотизировал, а может, дело было в голосе, который лился ласковой музыкой. — Поэтому я так долго не могла тебя найти. Но тебе придется потерпеть, Феникс. Без этого домой не вернуться.
Без чего? Какой домой?
Все мысли буквально разбились о поверхность воды, куда я кувыркнулась от мощного рывка. Разбились и утонули на дне бассейна, куда меня с силой затягивало. Я задергалась, заорала, выпуская воздух из легких, попыталась выдернуть ладонь из хватки Шаенны, но все было тщетно. Меня затягивало и затягивало, а внизу уже была не голубая плитка — бездонный черный океан.
Как бездна.
Я не умела плавать, потому что в детстве едва не утонула. Мы с родителями поехали летом на речку, и я барахталась практически на берегу, но через время решила, что я смелая, стянула надувные нарукавники и проплыла метра два до глубин. Гордая была! На этом мой триумф и закончился: у меня свело судорогой ногу, и я пошла ко дну. Если бы не отец, может быть насовсем, но он быстро вытащил меня. Больше к воде я не совалась: после переезда даже по каналам каталась всего однажды, по короткому маршруту, и на море не была. Казалось, если зайду туда, все повторится.
Судороги. Правда, детское воображение тогда нарисовало руки, обхватывающие мои лодыжки, и затягивающий меня водоворот. Всего лишь фантазия напуганной пятилетней девочкой. Сейчас я была взрослой и психически здоровой женщиной, но все ощущения повторялись. Что-то тащило меня на самое дно, которое казалось бесконечным.
Глубже и глубже.
Когда в легких почти не осталось воздуха, и перед глазами практически потемнело, я увидела свет. Сначала тусклый, серый, как занимающийся рассвет, а затем становящийся все ярче и ярче.
Вот он, свет в конце тоннеля, подумалось мне. Конец всего. Хорошо, что свет, значит, я была хорошим человеком.
Но тут меня снова ухватили за руки, уже на той стороне и выдернули из воды.
Не знаю, что чувствуют души, попадающие в рай, но я рассчитывала на более мягкую посадку, а не на то, что я буду кашлять и отплевываться от скопившейся в легких воды. Глаза резало: от соли, от света.
Меня профессионально перевернули на бок, и я выплюнула остатки воды. Легче ни капельки не стало: горло жгло, словно у меня внезапно случилась ангина, к тому же, одежда прилипла к моему телу, и меня трясло. От холода и от пережитого ужаса.
Я тонула, но, кажется, не утонула.
Значит, меня спасли, и нужно только открыть глаза.
Веки показались мне тяжелыми, будто на каждое положили по металлическому блину. Но когда у меня все-таки получилось, глаза распахнулись как по волшебству.
Я сплю?!
Потому что слева было море с лениво лижущими берег волнами, справа — белые отвесные скалы и украшающий их впечатляющие вершины замок. Закатное солнце садилось аккурат за его башни, окрашивая стены в кирпично-красный цвет. Сама я лежала на сыром песке, без туфель, зато в родной униформе. Ни отеля, ни Нины, ни зимнего города. Но море, замок и даже загубленные шпильки казались меньшим из зол, декорацией. Главные действующие лица стояли рядом.
Молодой высокий мужчина с красновато-каштановой шевелюрой, красивый, будто из голливудского фильма, но выражение лица высокомерное и какое-то недовольное. И женщина в плаще и в капюшоне. Впрочем, то, что это вообще женщина, я поняла, когда она заговорила:
— Я выполнила свою часть сделки, ваше высочество.
Не просто поняла, я ее узнала. Шаенна!
— Не спеши, ведьма, — ответил… принц? А ведьма — это он ее так ласково назвал? Я бы, как минимум, обиделась! — Сначала мне нужно убедиться в том, что ты меня не обманула.
Он опустился на одно колено, склонился надо мной, пристально рассматривая. Одежда на нем тоже была достойна Голливуда. Какой-нибудь исторической драмы: штаны и что-то вроде куртки из темно-синего бархата, с серебряными пуговицами, высокие сапоги из мягкой кожи. Глаза у него тоже были синие и словно бархатные. Его зрачки тут же увеличились, словно мужчина меня узнал, а надменность сменилась почти мальчишеским изумлением.
— Почему она такая старая?
Старая? А вот это грубо! Мне двадцать четыре, придурок!
— Она полностью седая.
От возмущения я даже поперхнулась, вот только говорить не могла: сорвала горло, когда кашляла. Жаль, сказать хотелось многое! Во-первых, не седая, а платиновая. Мы со стилистом долго добивались подобного эффекта, зато так я выглядела солидно. Во-вторых, где я? В-третьих, это что за мужик вообще?
— Другой мир суров, — пожала плечами Шаенна. — Искупаешь в Слепом море, и она вернет себе прежний облик. И силу заодно.
— Сама искупаешь, иначе сделке конец, — рыкнул на нее принц.
Капюшон, конечно, здорово закрывал обзор, но глаза Шаенны зажглись красным. Вспыхнули так, что я бы отпрянула, только мужчина не позволил. Он наоборот вдруг стиснул меня в медвежьих объятиях.
— Гвендолин!
Я успела только протестующе пискнуть, как он отодвинулся, стал лапать мое лицо.
— Прости любимая, но эти годы без тебя были мукой.
— Л-любимая? — проскрежетала я, потому что принц вознамерился меня поцеловать. — Я вас впервые вижу.
Его высочество нахмурился и, к счастью, целоваться передумал. Резко поднялся, шагнул к Шаенне:
— Что значит — впервые? Почему она меня не помнит?
— Потому что прожила новую жизнь в другом мире, — терпеливо, как самому капризному клиенту, объяснила русалка. Ее глаза больше не горели, и я решила, что это все обман зрения и стресс. Да, точно стресс! У меня галлюцинации от стресса. — Я предупреждала вас об этом.
Судя по кислому выражению лица принца, действительно предупреждала.
— И что теперь?
— Проявить терпение. Объяснить. Рассказать…
— Перестать делать вид, что меня здесь нет, — перебила я их милую беседу. Не знаю, куда меня забросило, но здесь было не лето. Я только что искупалась в холодной водичке и промокла до нижнего белья. Поэтому ветер с радостью кусал меня за все места. Горло продолжало саднить, из-за чего звучала я басом: — Я ничего не понимаю, кто вы такие, и зачем меня похитили, но хочу… Нет, требую, чтобы вы вернули меня обратно!
Собрав все силы, я решительно соскреблась с песочка и поднялась. По крайней мере, мне хотелось бы выглядеть решительной, но, судя по виду этих странных актеров (ха-ха, они же не могут быть принцем и ведьмой?), до грозности мне было далеко. Еще бы, меня знобило так, что зуб на зуб не попадал.
— Начните с простого, ваше высочество, — проигнорировала мою изначальную просьбу Шаенна, — не дайте любви всей вашей жизни замерзнуть. Иначе все наши общие усилия осыплются пеплом.
Это такой сарказм, или я чего-то не понимаю?
Они переглянулись, а затем принц стащил свою накидку и набросил мне на плечи. Не знаю, что это была за ткань, но мигом стало тепло, будто я погрузилась в горячую ванну. Теперь холод кусал исключительно затянутые в капрон ноги.
— Спасибо, — кивнула я, — а теперь вернемся к моим требова… А-а-а-а!
Никто моих условий слушать не стал: меня просто подхватили и перекинули через плечо. Я задергалась изо всех сил, но проклятая накидка мешала выпутаться и расцарапать высочеству глаза. Я почувствовала себя котиком, которого спеленали для того, чтобы дать ему лекарство или постричь когти. Но я была храбрым котиком, рычала и билась, пока принц меня куда-то тащил.
Ровно до того момента, как моих волос ласково коснулась Шаенна и прошептала:
— Спи.
И меня словно выключили.
Выплывала из царства сна я более плавно. Медленно. Горло больше не жгло огнем, мне было тепло и уютно. Я перевернулась на бок и обняла подушку. Мягко. Слишком мягко для ортопедического матраса. Мягко и пушисто. Это меня окончательно и разбудило: я распахнула глаза и поняла, что лежу, уткнувшись лицом в мех. Красивый рыжий мех.