Шура. Париж 1924 – 1926

Шура ответила так, словно хотела еще сильнее разбередить свои душевные раны:

– Ален… Он капитан французского пассажирского судна. Мы знакомы шесть или семь месяцев.

– Он любит тебя?

– Ты уверен, что хочешь это знать? – с удивлением спросила Шура.

– Конечно, – мягким тоном ответил он. Сеит очень хотел, чтобы она ему доверилась. – Скажи, он правда тебя любит?

– Говорит, что да.

– А ты его?

Ее глаза вновь наполнились слезами.

– Сеит, я тебя люблю.

Сеит поднес ладони Шуры к своим губам. Он выглядел глубоко несчастным.

– Шура, моя дорогая Шура… я не принес тебе ничего хорошего. Ты уверена в его любви?

– Он позвал меня с собой во Францию.

Сеит поднялся и сел рядом с ней.

– Когда уходит его корабль?

– Сегодня после обеда.

– Что ж! – воскликнул он, резко срываясь с места и протянув к Шуре руку. – Давай собирайся, Шура! Ты тоже едешь.

Шура застыла.

– Еду? Куда? – неуверенно переспросила она.

– С ним, ты едешь с ним. С человеком, который тебя любит.

– Нет! – ошарашенно запротестовала она. – Ты не посмеешь со мной так поступить!

– Это ради твоего же блага, любимая.

– Нет! Если бы я хотела уехать, давно бы уехала! Я не хочу! Не хочу!

Понимая, насколько упрямое желание остаться в Стамбуле усложнит Шуре жизнь, Сеит в отчаянии ударил рукой по кровати.

– Ты хочешь прожить так всю жизнь? – Его голос снова стал высоким и грозным. – Хочешь жить, ожидая человека, который приходит, когда захочет? А что будет, когда он не придет? Когда он забудет о своем одиночестве в компании других женщин? Как долго ты протянешь? Десять лет, двадцать, а что будет потом?

Шура в слезах бросилась на постель. Она мяла подушку, отчаянно, будто бы в неверии, мотая головой. Сеит склонился к ней и, обняв за плечи, нежно поглаживал ее волосы. Много времени прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз, и когда-то длинные густые локоны Шуры теперь стали гораздо короче. Он заботливо перебирал пряди, и мягкие волосы скользили меж пальцев. Точно так же, думал он, ускользает мое счастье.

– Шура, ты для меня значишь очень много, – сказал он, продолжая гладить ее по голове. – Но прошло немало времени, и все изменилось. Мы многое пережили вместе, и ты очень долго принадлежала только мне. Но что с нами стало? Почему мы так раним друг друга? Когда успели отдалиться? Поверь, я и сам не знаю ответа на эти вопросы. Я знаю лишь то, что желаю тебе счастья. Ты не должна больше разрушать свою жизнь. Тебе нужно завести семью, детей. Нам обоим нужно оставить прошлое позади и начать новую жизнь. Поверь, любимая, где бы ты ни была, ты все равно останешься моей половинкой. Навсегда, пока смерть не разлучит нас…

Шура больше не плакала. Она медленно повернулась. Горе исказило ее лицо. Она лежала на спине, с какой-то темной горечью мирясь с судьбой. Она окинула Сеита влюбленным, но беспомощным взглядом. Глаза ее блестели. Шура схватила его за руки и притянула к себе. Сеит обнял ее в ответ, и они, прижавшись друг к другу, тихо заплакали. Каждому из них хотелось навсегда запечатлеть в памяти тепло любимого человека. Как же быстро пролетели годы! Прежде они и подумать не могли о том, чтобы расстаться, а теперь прощались навеки.

– Прости меня, любимая, – шептал Сеит.

– И ты прости меня… – послышался исступленный голос Шуры. – Увидимся ли мы вновь?

– Почему бы и нет? Разве мы знали, что спустя семь лет встретимся в Москве? Возможно, судьба готовит нам новые сюрпризы. – Сеит хотел утешить ее, но на самом деле искал утешения для себя.

– Хотелось бы мне вновь оказаться в Москве, – вздохнула Шура.

Сеит подумал о предстоящем расставании. Сейчас он держал в руках любовь всей своей жизни, но уже скоро ему предстояло покинуть ее навсегда. Как вынести такое? В их глазах читалась невыразимая печаль. Они прильнули друг к другу в жадном поцелуе. Они хотели запомнить эти прикосновения на всю жизнь. Тогда они занимались любовью в последний раз.

Когда Сеит нехотя отпустил ее, Шура поднялась с кровати и направилась в ванную. Умывшись, она принялась неспешно собираться – напудрила лицо, нанесла на губы помаду. Сеит с тоской следил за ней, ведь каждое ее движение приближало их к расставанию. Шура доставала свои вещи из комода и шкафа и складывала их в чемодан. Она надела синий костюм и синие туфли. Мужчина поймал себя на мысли, что Шура относится ко всему относительно спокойно, будто бы в душе давно уже знала, что этот момент настанет. Но разве она однажды не проявила подобное хладнокровие? Там, в Новороссийске? Разве ее храбрость и самоотверженность не были одной из причин, по которой они испытали эти прекрасные отношения?

Сеит поднялся и подошел к ней.

– Тебе очень идет синий цвет, – сказал он, обнимая ее за плечи. – Ты снова выглядишь, как та девочка из зимы тысяча девятьсот шестнадцатого года.

Шура, попытавшись улыбнуться, коснулась ладонью лица Сеита.

– Сеит, помнишь ли ты, что сказал мне тем вечером у фонтана с купидонами?

– Да, любимая.

– Сможешь снова повторить те слова?

– Конечно.

– Тогда повтори. Я знаю, что это ничего не изменит, но мне хочется услышать их вновь.

Сеит, как и тогда, взял ее за руку и нежно поцеловал.

– Ты знаешь, я хотел бы быть, как они, застыть, обнимая и целуя тебя. Тогда мы могли бы вечно обнимать и целовать друг друга.

Слезы снова навернулись на ее глаза. Шура попыталась взять себя в руки. Она отстранилась от мужчины и уверенно взяла чемодан и перчатки. Окинув квартиру взглядом в последний раз, она подошла к двери. Шура понимала, что переродилась, стала совсем другим человеком, а не той женщиной, которая все утро плакала, роняя слезы над ушедшей любовью. Она шла к новой жизни тяжелым, но решительным шагом.

Такси остановилось перед домом Валентины, и Шура выскользнула из машины, чтобы попрощаться с сестрой. Через десять минут она вернулась.

Когда она подъехала к причалу, до отплытия корабля оставалось меньше часа.

Сеит отдал вещи Шуры носильщикам и, взяв ее за руку, быстро провел через отдел проверки билетов. Когда дежурный окликнул их, Сеит сказал, что с ним не пассажир, а жена капитана. Отрядив сопровождающего, дежурный пропустил их на судно.

Когда в дверь капитанской каюты постучали, Ален как раз работал над картами.

– Входите! – сказал он, не отрываясь от дела.

Юноша-сопровождающий, заглянув в каюту, поприветствовал капитана и сказал:

– Мсье, прибыла ваша жена.

– Моя жена?

Ален решил, что, должно быть, случилась какая-то ошибка, повернулся к двери и переспросил:

– Моя жена?

Он с удивлением увидел мужчину, с которым утром столкнулся на лестнице. Сеит держал Шуру за руку, чуть подталкивая ее вперед.

– Да, ваша жена, – на уверенном французском начал Сеит. – Только при этом условии я отпущу ее с вами, вы должны пообещать мне, что женитесь на ней.

Ален посмотрел на Шуру взглядом, полным любви. Вот, значит, как получилось – то, что не сумел сделать он, сделал Сеит, он привел к нему Шуру. Это немного смутило его, однако важнее было то, что Шура отныне рядом. Он с благодарностью протянул Сеиту руку.

– Обещаю, мсье Эминов.

Сеита поразило, что незнакомец знает его фамилию, и он, вопросительно нахмурив брови, повернулся к Шуре. Но она стояла к мужчинам спиной, устремив взгляд в окно.

– Надеюсь, вы сдержите свое слово, – продолжил Сеит. – Потому что все, чего я хочу, – чтобы Шура была счастлива и больше никогда не страдала. Она особенная женщина.

Ален чувствовал, что любовь этих двух людей гораздо глубже, нежели обычная плотская привязанность, возникающая между мужчиной и женщиной.

– Я очень люблю ее, мсье, – признался Ален. – Но, поверьте, я и понятия не имею, разделит ли она мое счастье.

– Что вы имеете в виду?

– Я не знаю, как вы убедили ее прийти сюда. Несмотря на все мои мольбы, она была против.

– В итоге она предпочла остаться с вами, – улыбнувшись, сказал Сеит.