Страница 19 из 20
– Потому что так захотел Бог.
– А если я тоже захочу так говорить? – спросила Шурочка.
– Ни в коем случае, Шурочка, – ответила мать. – Нина подумает, что ты ее передразниваешь, и обидится.
– Но почему? Она очень красиво разговаривает. Не торопится. Почему мне так нельзя?
– Моя милая, – сказала Екатерина Николаевна, заботливо обхватив ее лицо ладонями, – Бог каждого из нас награждает особенным телом, навыками и талантами. Например, вы с Тиночкой хорошо играете на пианино…
– Но Тиночка играет лучше меня!
– Может быть, – улыбнулась мать. – Потому что Тина, играя, старается чуть больше. Но это не делает тебя менее умелой. А когда ты подрастешь, то откроешь свой собственный талант, он и будет твоей особенностью. Тем не менее каждая из вас очень особенная. Я ведь всегда это говорю, не так ли?
Шура кивнула. Действительно, их родители помогали своим детям чувствовать себя особенными вне зависимости от возраста и пола и в равной мере любили каждого из них.
– Вот так, милая, – продолжила мать, как бы закрывая тему. – Нина просто живет чуть медленнее, чем вы, потому что так хочет Бог. Она ни в чем не виновата, вам просто нужно быть к ней внимательными. Заботьтесь о ней и будьте рядом. В будущем, когда вы вырастете, не забывайте об этом, как не забываем мы.
Пока Шура мысленно находилась в Кисловодске своего детства, Люсия продолжала вываливать на нее новости из другого мира. Внезапно Шура открыла рот и сказала то, чего никак от себя не ожидала:
– Я ухожу от Алена.
Люсия, пылко вещавшая о ночной жизни Нью-Йорка, произнесла еще пару слов, прежде чем услышала Шуру. Она с удивлением распахнула глаза.
– О чем ты говоришь, Шура?
– Я ухожу от Алена, – повторила она.
– Когда ты это решила? Что случилось?
– Ничего не случилось. Или случилось слишком многое. Не знаю. Но я все решила.
– Почему ты не сказала мне раньше? Я могу что-нибудь сделать?
Казалось, Люсия забыла о Нью-Йорке. Очевидно, ее очень интересовала личная драма подруги. Она встала, подошла к Шуре и устроилась на подлокотнике ее кресла.
– Я могу что-нибудь сделать? – повторила она.
– Нет, дорогая Люсия, – ответила Шура. – Никто ничего не может сделать. Это мое решение.
– Ален знает?
– Пока нет.
– Когда ты решила?
– Незадолго до твоего прихода.
– Не могу поверить. Ты принимаешь такое важное решение и совсем ничего не рассказываешь.
Шура с улыбкой подумала, что, для того чтобы сообщить подруге об Алене, ей пришлось прервать ее разглагольствования.
– Не смешно, – обиженно прибавила Люсия.
– Нет, конечно, не смешно, дорогая. Просто я не хотела портить тебе настроение – ты вернулась из Нью-Йорка такой счастливой.
– Шурочка, твое счастье превыше всего. Душа моя, кто знает, как тяжело тебе далось это решение. Но почему ты приняла его? Разве Ален не делает тебя счастливой?
– Дело не в моем счастье, – ответила Шура, взяв подругу за руку. – Я знаю, что он очень меня любит. Вижу это в его глазах.
– Тогда что тебе еще нужно?
– Дело не в моем счастье, – повторила она.
– Нет?
– Нет…
– Значит, я ошибалась. Ты выглядела очень счастливой рядом с ним.
– Я не была счастлива, Люсия. Просто мое желание быть счастливой настолько сильно, что, когда счастье приходит, я полностью отдаюсь ему, боясь упустить.
Должно быть, Люсия сочла сказанное ей слишком сложным – она ничего не ответила, а только поморгала.
– В любом случае, – продолжила Шура, – я хотела поделиться с тобой.
– Ты правильно поступила, дорогая. Конечно, ты бы все мне рассказала. Но, к сожалению, я действительно ничего не могу сделать.
Шура поднялась с места, подошла к балконной двери и, продолжая ходить туда-сюда, заговорила:
– Люсия, я уже давно готовлю себя к этому решению, просто не знала об этом. – Внезапно она остановилась и повернулась к подруге. – Решение, которое я приняла незадолго до твоего прихода, на самом деле было лишь осознанием этого решения.
– Шура, дорогая, я плохо тебя понимаю.
– В моей голове бродит столько мыслей! Проблемы, которые я не могу решить, варианты, из которых не могу выбрать… Я живу в постоянных сомнениях. После всего, что мне довелось пережить, я знаю одно – если я постоянно сомневаюсь и задаю себе разные вопросы, значит, я что-то делаю не так и иду не той дорогой.
– Мы с тобой в этом плане совершенно разные, – отозвалась Люсия.
Пока Шура ждала продолжения монолога, она вновь заподозрила, что личная жизнь подруги не настолько совершенна, как та рассказывала.
– Например, – продолжила Люсия, – мы с Каппой… У меня в голове столько вопросов о нашем с ним браке, но я оставляю их нетронутыми, не вмешиваюсь.
– Да, ты права, – улыбнулась Шура. – Мы разные. Я так не могу.
– Возможно, ты поступаешь лучше меня… Намного. Когда ты ему скажешь?
– Сегодня… когда он вернется.
– Прямо перед Новым годом? Какая ты нечуткая.
– Я так не думаю, Люсия. Чем раньше, тем лучше. Каждый совместный праздник только отягощает происходящее и затрудняет этот разрыв.
Люсия явно не разделяла ее взгляды, но она промолчала, поджав губы и покачав головой.
– Тебе виднее.
Затем, словно желая ободрить подругу, она прибавила:
– Тогда у тебя наверняка есть другие планы на Новый год и Рождество.
– Почему? – посмеялась Шура. – Зачем мне другие планы?
– Ты хочешь расстаться с возлюбленным в канун одного из лучших праздников, и у тебя нет планов, чтобы отвлечься? Это странно.
– Что же в этом странного? За последнее время мы все пережили немало неприятных моментов в самые прекрасные, самые особые для нас дни. Мы не выбирали себе горе, оно выбрало нас само. Конечно, это расставание тоже будет нелегким, но я уверена, что оно будет гораздо менее болезненным, чем прочие события, Люсия.
– Думаю, Ален переживет огромное потрясение.
– Я ведь уже сказала, что много об этом думала. Я думала об этом с тех пор, как приехала из Стамбула, и теперь уверена в одном – если эти отношения продолжатся, то разочарований будет еще больше. Я больше не хочу жить в чьей-то тени, не хочу делить с кем-то человека, которого люблю. Я хочу чувствовать себя хозяйкой своей собственной жизни. Мне это очень нужно.
– Понимаю, дорогая. Если тебе понадобится финансовая поддержка…
– Спасибо, милая Люсия, думаю, я справлюсь. Я уже сказала Ирине Романовой, что возьму дополнительную работу. Полагаю, если я всерьез займусь модельным делом, оно прокормит меня здесь, в Париже.
– Тебе будет сложно жить в такой же роскоши на доход от показов.
– Я знаю, и мне все равно. Я живу здесь только потому, что это квартира Алена. Если бы он жил в темном переулке, я бы все равно разделила с ним кров.
Люсия с завистью посмотрела на подругу.
– Ты совсем не боишься, да? Жить чуть беднее, чуть стесненнее?
– Разве я могу не бояться, Люсия? Поэтому я хочу как можно скорее взять свою жизнь в собственные руки и жить своими решениями. Разумеется, меня это беспокоит, но гораздо больше меня беспокоит перспектива жить, завися от другого человека и его любви.
Шура внезапно умолкла, осознав, что, возможно, задела чувства подруги.
– Забудь об этом, – махнула рукой Люсия, заметив ее виноватый вид. – Ты удивишься, но я тоже подумывала о переменах. Как только все решится окончательно, я сообщу тебе.
– Ты ведь знаешь, что я радуюсь каждой хорошей новости от тебя, – облегченно улыбнулась Шура.
– Да, дорогая. Ты очень удивишься, когда все узнаешь. Но я хочу, чтобы ты знала: я с тобой согласна. Независимо от того, насколько богаты наши мужчины, мы должны сами крепко стоять на ногах.
– Я рада, что ты со мной согласна.
– Да, но вот в одном мы не сходимся.
– В чем? – спросила Шура.
– Я никогда не упускаю из виду свои возможности, пока не уверена в том, что у меня есть запасной план. Здесь ты и храбрее, и беззащитнее.
– Думаю, прошлое преподало мне этот урок.