Король арены 2

Знаток морского дела, и парусного спорта, в частности, из меня — как из дерьма пуля. Так что по рисунку я не смог определить ни тип корабля, ни его мореходные качества.

— Плотник Ферлициус сказал, что рыбаки частенько вдвоём ходят на карбах к архипелагу за дорогой рыбой, живущей на рифах, а по весне — за морскими черепахами. Ещё он посоветовал мне прошвырнуться по морским клубам. Молодые детки богатых родителей частенько себе заказывают что-то похожее на карбы, только в более лучшем исполнении, чтобы гонять с друзьями на ближайшие острова, но попав даже в небольшой шторм и вдоволь наблевавшись, они очень быстро охладевают к своему увлечению.

Мда. Ближайшие острова. Если бы не они, план пришлось бы менять.

Парочку не очень крупных островов можно в ясную погоду увидеть с набережной Белговорта.

Говорят, летом там не протолкнуться. Чуть ли не все прогулочные яхты и даже несколько постоянно курсирующих парусно — гребных судёнышек по выходным устремляются с отдыхающей публикой на острова.

Пальмы, белый песок пляжей, отсутствие изнуряющей жары, изобилие рыбы, крабов и прочей морской живности. Чем не идеальное место для пикника. Торговцы тоже не дремлют. На ближайших к Белговорту островах есть даже летние кафешки.

Отдельной строкой идёт Остров Любви. Столь романтическое название выпало удалённому атоллу, километрах в сорока пяти — пятидесяти от города, лежащему в стороне от других мест отдыха, куда съезжается местная молодёжь, чтобы оторваться вдали от родителей по полной. Он-то и служит той приманкой, которая заставляет молодых парней обзавестись собственным плавательным средством. Не сказать, чтобы там прямо уж нудистский пляж, но про свободу нравов, царящую на атолле, ходят легенды. Обычно молодёжь тусит на этом острове неделю, редко две. Но если верить слухам, то некоторые остаются и на полгода, и речь идёт не только про парней. Может так и зародится когда-нибудь движение хиппи в этом мире. Начало уже положено.

Так вот, об островах.

Именно исходя из их наличия мы и начали строить свой план.

Если верить картам и атласам, то от Белговорта можно уйти в море километров на сто, и всё это время ты будешь видеть тот или иной остров или коралловый атолл, которых тут порядка трёх десятков. Не важно, что не все они представляют из себя райский уголок. Нас больше волнуют ориентиры и возможность дождаться попутного ветра, а там и на архипелаг можно махнуть.

Да, в нас взыграл дух искателей сокровищ, а виной всему стала всего лишь пара монет.

— Лэр Фливери, я абсолютно случайно узнал, что вы занимаетесь коллекционированием, — спрыгнул я с подоконника, на котором уже всю задницу себе отсидел за два с лишним часа ожидания, — Не могли бы вы определить ценность пары монет? — раскрыл я ладонь, показывая золотую и серебряную монету, информацию о которых мы не нашли в библиотеке.

Моя беспардонность выверенная. Если монеты лэра не заинтересуют, то он лишь высокомерно отвернётся от меня и пройдёт мимо, но если остановится…

— О! Откуда они у вас? — остановился Фливери, разглядывая два кружочка из благородных металлов в моей руке, — А впрочем, пройдёмте со мной. Будет очень интересно ознакомиться с ними при помощи моих приборов, — лэр жестом пригласил меня следовать за собой, возвращаясь обратно в свой служебный кабинет, совмещённый с лабораторией и мастерской.

Весы, сильная лупа и ещё какая-то шняга непонятного назначения. Потом лэр зашуршал справочниками.

— Занятно… — произнёс мастер артефакторики спустя минут пять — шесть, — Ваша серебрянная монеты относится к числу исключительно редких и стоит даже побольше, чем золотой дикар арханов, который вы мне показали. Но вот состояние… Скажите, это не вы ли случаем её чем-то тёрли, чтобы заставить заблестеть?

— Хм, мы всего лишь немного. Бархоткой и замшей…

— Зря. Очень зря. Монета в отличном состоянии, но вы своими необдуманными действиями понизили её ценность. Коллекционная монета не должна блестеть, как отполированная медяшка. Ценится её первозданный блеск, оставшийся после штампа. У меня не самые последние справочники по монетам — это не совсем мой профиль, но не надраенный до блеска ваш серебряннный аркахан мог бы стоить сто двадцать золотых, а так, только восемьдесят — девяносто. Впрочем, за последние три года цена могла изменится, но вряд ли это изменение произошло в меньшую сторону. Поэтому, поздравляю! Очень интересные и ценные экземпляры! Кстати, вы ведь Ларри Ронси? Я вижу на вас браслет моей работы.

— Так точно, лэр.

— Хм, студент с двумя Навыками…

— С тремя, лэр. Недавно я получил от богини Предчувствие.

— И как вам Предчувствие?

— Вчера я поймал две шишки, — добросовестно доложил я мастеру и заметив его непонимание, добавил, — С завязанными глазами.

— Оригинальная тренировка. Кто придумал?

— Сам догадался.

— Хм. Так вы у нас изобретательны? — искоса глянул он на меня, начав улыбаться.

— Артефакторика меня очень заинтересовала, — догадался я, о чём подумал лэр Фливери, — Но пока я смог посетить всего лишь четыре занятия. Хочу сказать, что я в восхищении от ваших работ и той тонкости, с которой выполнены ваши артефакты.

— Боюсь, что это скоро останется в прошлом, — отмахнулся мастер, — Зрение с каждым годом всё хуже и хуже. Глаз уже не тот, хотя твёрдость рук не пропала. К сожалению наши целители с такой ювелирной работой, как человеческий глаз, не справляются. А мне приходится пользоваться всё более мощными лупами, — кивнул он на стол, где на самом деле стоял целый ряд разнообразных увеличительных стёкол, располагающихся на специальных подставках.

— Прошу меня простить, если я сейчас скажу что-то не то, но в вашей беде нет большой проблемы. Лично мне в голову приходят сразу три способа её решения, — чуть подумав, высказал я своё мнение, постаравшись всем своим видом выразить скромность и застенчивость. Разве что ножкой по земле не поводил.

— Хм. Ну, удиви меня…

— Первое, и самое простое — очки. Подберите два подходящих увеличительных стекла и вставьте их в оправу. У вас освободятся руки и рамка стекла уже не будет мешать работе, ограничивая движения инструмента.

С молчаливого одобрения лэра я на обрывке бумаги наскоро накидал карандашом рисунок оправы.

— Интересно. Где вы такое видели?

И в самом деле — где? Как я не напрягал память Ларри, но никакой подсказки не нашёл. Максимум, что в этом мире есть — монокль и лорнет.

— Похоже, сам придумал… — пробормотал я, стараясь выразить своё удивление видом и голосом.

— Обязательно проверю твою идею, но она мне даже в черновике начала нравиться, — припрятал Фливери мой рисунок под обложку толстой тетради, в которой он ведёт записи, — А что ещё?

— Копир. Но для его работы нужно самовращающееся сверло.

— Интересно, где ты такое видел?

— Я вчера купил мешалку для алхимиков. Она вращается.

— Допустим. Только я не вижу никакой связи между зрением и сверлом.

— Два параллелограмма, большой и маленький, с общими сторонами в точке пересечения. На дальнем углу маленького параллелограмма размещаем сверло, а у большого на противоположном углу пусть будет закреплен карандаш. Карандашом можно обводить крупные рунные знаки, а сверло их будет повторять в сильно уменьшенном масштабе. Масштаб зависит лишь от соотношения сторон параллелограммов. При желании можно хоть в сто раз уменьшить рисунок руны абсолютно не напрягая глаза.

— Так это же… Это же… Как ты его назвал?!

— Копир, лэр Фливери.

— Как ты до него додумался?

— Вообще-то это всего лишь два рычага. Любой, кто хоть раз работал гвоздодёром, сталкивался с принципом работы рычага. А у меня отец занимается продажей гвоздей. Иногда не по одному десятку ящиков за день приходится вскрывать, — развёл я руками.

Фливери ещё раз изучил мой рисунок, взъерошил себе причёску, и ещё один лист бумаги отправился под обложку тетради. Немного посидев, он сбегал к одному из шкафчиков, которые закрывали собой всю стену кабинета и набулькав себе приличную стопку прозрачной жидкости залпом опрокинул её в рот, поморщившись и шумно выдохнув после принятия. Врать не буду — рукавом лэр не занюхивал.