Ангельское предательство

— Что?! — почти сразу выкрикнула Дженнифер.

Эбнер смиренно кивнул ей.

— Когда Вуаль Бесмары заполучит столь ценные жертвы от каждой из сторон, она вновь погрузится в сон, который станет вечным, если более никто не даст ей возможности пробудиться. И жизни всех смертных будут спасены…

— Я… не понимаю. — дрожащими губами прошептала Ева. — Выходит, чтобы спасти людей, нам нужно принести в жертву всех трёх наследников?

Что это?

Почему после того как она стала столь сильной и уверенной… снова так страшно?

Настолько, что тяжело дышать.

— Почти. — с тяжестью отвечал Эбнер. — В качестве жертвы могут подойти те, в ком течет кровь действующего наследника, но лишь самые ближайшие родственники. Махтильдис пишет, что вместо наследника Авеля в тот день в жертву была принесена его сестра. Причем даже без её согласия.

— Какой ужас. — послышался отголосок слов Октавии. Даже к этой уверенной и вечно громкой дьяволице сейчас подступала тихая паника.

Все вновь замолчали. Никто из присутствующих не хотел осознавать сказанного. Они смогли остановить начало великой войны, которая забрала бы миллионы жизней, но оказалось, что самое страшное поджидало впереди. Теперь здесь и сейчас нужно было выбрать, кому из них суждено умереть…

— Выйдите и заприте, пожалуйста, дверь. — обратилась вдруг Камилла к страже, что подоспела к залу. В её голосе смешалась доброжелательность и полное уныние, превратившись в нечто тихое, но страшное.

— Нам нужно решить всё здесь и сейчас. — заключила она в итоге, когда в зале не осталось посторонних, только семьи наследников.

— Что ж… — Райнхард выдохнул, пытаясь прийти в себя, ведь даже он был растерян, — мы не убили Этьенна. Это было правильным решением. Думаю, все согласятся, что кому-то другому со стороны рая жертвовать собой — глупо.

— Вы не посмеете! — грозный рык послышался со стороны силовой клетки.

В руке Этьенна тут же сформировался нож, который он уверенно собирался воткнуть себе в горло, однако Райнхард среагировал быстрее. Невидимая сила тут же сковала ангела. Тюрьма, в которой он находился, попросту стала столь мала, что её стенки не давали возможности двинуться.

— Ну уж нет. — Райнхард вернул себе бывалую строгость. — Скормить тебя твоему же детищу — идеальное наказание. Хотя бы для чего-то ещё сгодится твоя никчемная жизнь. Камилла, Вы же не против?

— Это существо уже давно не тот ангел, которого я любила. Думаю, так будет правильно.

— Вот уж да, впервые радуюсь, что я приемная. — тихо шепнула Вивьен, которая постаралась максимально отдалиться от столь сложных обсуждений.

Поскольку никто больше не находил слов, Райнхард продолжил:

— С раем всё ясно. Теперь нужно решить самое сложное…

— Нет. — моментально грубо прервал его Эрхард, привлекая к себе все взгляды. — Ад не должен жертвовать ни одним из членов нашей семьи для спасения мира смертных. Как отец я запрещаю вам обоим даже думать о том, чтобы пойти на это.

Он обвел грозным, хмурым взглядом Райнхарда и Октавию, даже не задумываясь, что они давно не дети, которые должны беспрекословно слушать своего отца. Для Сатаны отказ от подобной жертвы был абсолютно нормальным. Благополучие его народа и семьи стояло выше, чем человеческие жизни, которым итак свойственно заканчиваться.

— Даже если все люди умрут, они — лишь потомки ангелов и дьяволов, которые отказались от бессмертия. Мы сможем заселить Землю заново, сослав туда преступников из тюрем, которые просто породят новые поколения. Да, потребуется много времени, но после стольких смертей в кристалле будет так много силы их душ, что её хватит на столетия.

— О чем ты вообще говоришь? — голос Джен задрожал, но не от страха, а от злобы, что проникла в каждую клеточку её тела. — Дело не в кристалле и его подпитке. Это ведь живые люди!

— Они всё равно умрут. Рано или поздно. Им не дано как нам решать, когда уйти из жизни. Поэтому эта жертва стоит того, чтобы я или мои дети остались невредимы и продолжили правление в аду.

— Отец, это ужасно.

— Октавия права. — вмешался Райнхард. — Мы должны спасти смертных. Это не обсуждается.

— Но…

Эрхард хотел было разразиться очередным негодованием, однако его прервал совсем тихий шепот:

— Я.

Все замерли, обращая взгляды на Еву, которая всё это время беспрерывно смотрела в пол и молчала.

— Я стану жертвой для Вуали. — ей словно приходилось выдавливать из себя эти слова, но они всё равно звучали уверенно. — Во мне течет кровь сифта и дьявола. Если убить меня, возможно, мы сможем отдать лишь две жизни вместо трёх.

Она кивнула, но сделала это так рвано, словно находилась в бреду.

— Это правильно…

— Даже не думай об этом!

Райнхард оказался рядом моментально, хватая Еву за плечи и почти встряхивая её, будто желая пробудить от страшного сновидения.

— Я не дам тебе снова принести себя в жертву. После всего через что ты успела пройти. После всего, через что МЫ прошли. Нет. Даже не думай.

Он не просил её одуматься. Он приказывал. Потому что даже сейчас не мог по-другому. Она снова из-за своей слишком доброй души хочет пожертвовать собой. Снова хочет исчезнуть, когда только недавно вновь стала его. Он хотел забрать её себе и больше не отпускать. И никакая Вуаль Бесмары не должна была помешать этому. Только не теперь. Когда она так близко. Когда они столько преодолели. Разве это честно?

Но этот её взгляд… Ева посмотрела на него с такой болью и решительностью, что он просто не понимал, как она может соединять в себе нечто столь противоположное. Как продолжает бояться подобной судьбы, но всё равно готова отдать свою жизнь? Сумасшедшая.

— Ты ведь знаешь, что по-другому я не могу.

Её губы содрогнулись в болезненной улыбке. Ева и сама изнывала не меньше. Она застыла от той горького осознания действительности, и даже маленькое движение отдавалось сейчас жгучей болью. Так долго идти к победе. Так долго доказывать всем вокруг, что ты сильная. Так долго стремиться к нему. И в итоге проиграть, несмотря на все свои старания.

Почему этот мир так жесток с ними?

Для Евы сейчас исчезло всё вокруг. Она забыла, что в этом зале есть кто-то ещё. Наследница смотрела в глаза Райнхарда и понимала, что снова делает ему больно. Ему, самому властителю ада. По своей наивности и глупости она растопила его давно заледеневшее сердце, заставила снова полюбить, а теперь вынуждена вот так просто уйти. Она понимала, что от этой ситуации ему куда больнее, чем ей. Её страх пройдет. Её боль утихнет. А вот он будет вынужден страдать ещё очень долго. Но лучше так, чем ждать, пока Райнхард примет решение сам отдать свою судьбу в руки Бесмары. Пусть без неё, но он будет жить дальше. Это главное.

— Нет. — голос Райнхарда натурально дрожал. — Я не позволю тебе. Слышишь? Не позволю!

— Я должна. Должна спасти людей и… — она нервно поджала губы, сдерживая слезы, что выступили на глазах, — … и тебя.

— Меня?! — он разразился истеричным криком. — Ева, это я должен защищать тебя, слышишь?! Тебя, такую маленькую и хрупкую, но взвалившую на себя всё бремя этого грязного мира. Я! Выброси из головы этот бред. Я ни за что не дам тебе умереть. Ни за что.

Он нервно, бескомпромиссно прижал её к себе, обнимая дрожащими от злобы и скорби руками. Вот бы спрятать в себя эту глупую, слишком добрую девчонку. Запереть у себя под сердцем и больше не давать ей смотреть на этот грязный мир, в котором даже после стольких стараний всё равно приходится упираться в столь жестокую несправедливость.

Она только его.

В бездну всех людей и все три мира.

Без неё он больше не сможет сделать и вдоха.

Хватит.

Она итак слишком долго была где-то далеко.

— Не отпущу. — огненно проскрежетал он, в одно мгновение становясь бессильным ребенком, запертым в теле сильнейшего дьявола, у которого снова пытаются забрать самое ценное. Буквально вырывают часть и без того растерзанной души. Ампутируют без наркоза. И никакая регенерация уже не поможет восстановить сердце, если его вот так просто вырвут.