Страница 30 из 50
– Я не знал, что у нас есть любители Брэгеля,– удивился господин Фиш.– Комиссар, посмотрите, где сделана копия. Там, на обороте, стоит регистрационный номер копировщика…
Комиссар Уоттранн подошел к картине, осторожно снял ее со стены, заметил про себя, что она довольно увесиста, перевернул, но ничего похожего на номер не обнаружил.
– Здесь ничего нет,– ответил он и, сняв видеокопию с тыльной стороны, отправил ее на стол эксперта.
– Боже мой! – воскликнул тот.– Она тяжелая, комиссар?
– Да. Она исполнена на досках.
– … не может быть… не может быть…
– Что?
– Это подлинник… на обороте клеймо Веннского музея… да, да это подлинник! – завопил Фиш.
У комиссара Уоттранна была молниеносная реакция, недаром он служил в полиции самого Архонтвилля:
– Внимание, эксперт Фиш, внимание! Объявляю особую опасность! Отныне вам запрещено говорить об этом с кем бы то ни было. Все ваши слова контролирует служба информации. Я требую вашего немедленного прилета на место. Уничтожьте видеокопии картины. Срочно вылетайте в Архонтгролл. Сейчас я закажу вам пропуск в запретную зону. Внимание, господин Фиш, ваша жизнь контролируется службой информации. По всем спорным вопросам контроля вы имеете право обращаться только ко мне!
По тревоге в восьмиугольную комнату к картине Брэгеля из 99-го мира собралась вся группа розыска. Правда, еще оставалась слабая надежда, что паника эксперта не обоснована, но прилет Фиша доложил конец всем сомнениям – на стене особняка висел подлинник, похищенный из параллельного мира! Бедная Джутти Пламм сразу ушла на второй, если не на десятый план. Что такое судьба девушки-киллера по сравнению с катастрофой Вселенной или взрывом Сверхновой? Даже если ее лицо – треснувший овал и больше ничего… налицо было величайшее преступление нашего времени!
Напомним тем молодым читателям, которые не любят забивать свою голову такими вопросами, как взаимодействие пространства и времени в макро и мегамире, что один из парадоксов анпории состоит в том, что объект, перенесенный из параллельного мира в наш (или наоборот), оставляет за собой в пространстве-времени однонаправленный иллюзиативный туннель, своеобразную топологическую трубку, которая становится особого рода космическим лазом или черным ходом в опекаемый мир. Такой вот пространственно-временной туннель между мирами разной размерности дает возможность влиять на события в подшефной системе тайком от Архонтесса! Следовательно, картина этого Брэгеля, похищенная из 99-го мира, из глубин Священного игрального Камня, была орудием величайшего преступления против идеалов нашей цивилизации, против Смысла Канопы, оглушительным ударом по делу Великой Опеки, бомбой, брошенной в пирамиду высшей власти, в сам Архонтесс.
Об этом было немедленно доложено Величайшему Архонту Основателю.
Но события не стояли на месте. Прибывшие на место чрезвычайного происшествия архонты Гурд-2 и Фассим-12 тут же установили, что непонятный треножник – не что иное, как преступно модифицированная модель Машины времени черной серии, так называемая пушка вторжения. Факт вмешательства был налицо!
Все инспекторы и комиссары полиции были тотчас отстранены от дела (спустя два часа после начала обыска), расследование передано в руки специальной высшей комиссии, а сам дом, вместе с частью пустыни и искусственного моря, был вырезан из земли Архонтвилля, заключен в металлическую сферу диаметром в 25 мессонов и отпатрулирован на космическую орбиту вокруг Канопы. Все это производилось в обстановке величайшей секретности, и еще целых полгода (ха! ха!) мы продолжали жить якобы в счастливейшем из всех миров Большой вселенной. Мы думали, что зло побеждено в век Каменной мыши, 167-го триэрра, а оно во всей сокрушительной мощи снова вступило на арену Вселенной три тысячи лет спустя.
Итак, отныне внимание Канопы было намертво приковано к 99-му миру, до этого ничем особым не примечательному. Напомним вкратце, что эта опекаемая планета находится в центре Священного Камня, на окраине галактики Ссотис (см. Генеральный каталог параллельного мира). Она была обнаружена Опекой сравнительно недавно и в момент обнаружения находилась в стадии предразума. Сейчас цивилизация планеты находится в неустойчивой фазе спирального развития. Обитаемая планета входит в систему карликовой звезды класса «ХЦ». Генеральную опеку осуществляет архонт Брегг-1 с подразделением стражи вечности, и надо сказать, что его опека дала яркие результаты: на планете возникла цивилизация с высоким индексом опеки, цивилизация-агрессор типа Му, разряда Клоам. Надо заметить, что архонт-опекун принадлежит к так называемой «детской школе» Архонтесса и весьма последовательно опирается в своем контроле на симбиоз опеки самого архонта с участием детского интеллекта, на союз разума с интуицией гениально одаренных к Игре подростков.
Архонт Брегг-1 был одним из самых ярких представителей «детской школы», и, хотя после катастрофы с Зэммлей (мир № 99) Архонтесс ничем не выразил ему своего осуждения,– вина лежала на всех, архонт подал в отставку, которая была условно принята. Сыграло свою роль то, что Брегг – единственный из архонтов – не мог быть мастером Тьмой, ведь именно его облик, в шаржированном и издевательском виде, использовал неизвестный для вторжения. Словом, на правах экс-архонта он вошел в Комитет по стабилизации 99-й планеты и как раз ему принадлежит оригинальная идея передачи аборигенам еще одного экземпляра времямашины, для возможного укрощения хроноволчка. Идея спорная и опасная, архонты приняли ее после долгих колебаний, но и тут не обошлось без неожиданностей.
Кажется, все тайны мира сбегаются к роковому событию!
Слово Оллен Миу.
Привет! Эту часть нашей общей работы я буду описывать от собственного лица, потому что никто, кроме меня, не вник по-настоящему в сердцевину проблемы. Так вот, я побывала на секретном космическом тетраэдре, где меня любезно принял экс-архонт Брегг-1. Представьте себе его внушительную внешность: бакенбарды во всю щеку, львиный взгляд. Его речь, которая лилась легко и свободно. Он моложав, подтянут и без брюшка. Столетия Опеки не наложили на него заметного отпечатка, он похож на светского завсегдатая салонов, но глаза у него слишком умны. Он принял меня в симпатичных комнатах, на двухсотом этаже безобразного по архитектуре сооружения на Кадмии, в котором поселились все пятьсот членов Архонтесса до конца чрезвычайного положения. Проникнуть к нему было ох как нелегко! Чем меня только не просвечивали, когда я вышла из космической капсулы, у меня отняли все, даже сумочку с косметикой, и попросили переодеться в униформу космической охраны, которая болталась на мне, как на вешалке. Видимо, меня принимали за агента мастера Тьмы. Что ж, сознаюсь, мне это было даже приятно, никогда я не чувствовала себя такой значительной персоной. В архолет со мной втиснулось сразу два представителя службы безопасности. Они были так насуплены и нелюбезны, что я только тут поняла наконец, что наши дела плачевны, что от Канопы меня отделяет тысяча клоу, и, хотя она видна на фоне звезд приличным шариком размером с гербольный мяч, у меня жалобно защемило сердце, защипало в глазах. Мы летели над тетраэдром 5-7 минут и причалили прямо к шпилю личного лифта архонта Брегга. Шикарно! Я упорхнула от своих стражей как на крылышках, но не тут-то было! Таких потрясающих мер предосторожности я никогда раньше не встречала – в лифте меня поджидал еще один хмурый субъект, который не дал мне прикоснуться ни к одной из кнопок, а проделал все сам, и тоже исключительно молча. Он ел меня глазами все те несколько секунд, пока наш лифт скользил вдоль колоссального шпиля этого общежития для архонтов – иначе не скажешь,– где наши боги отныне пребывали без привычных удобств, не говоря о комфорте. Признаюсь, в тот момент я испытывала от этой мысли мстительное удовольствие. Читательницы меня легко поймут. Все эти мрачные предосторожности – а еще больше нелепая форма на собственном теле – вывели меня из себя, но Брегг был сама любезность, и я сразу забыла о всех мелких щипках самолюбия. Этот хитрец наговорил массу комплиментов; впрочем, ближе к делу! Его комнаты – это как бы кусочек 99-го мира (если не считать телекамер охраны), которому он отдал целые годы своей жизни… из видеоокна вид на планету в космическом пространстве с ее пятью материками и океанами… здесь же объемные изображения ее флоры и фауны, ряд, на мой взгляд, безвкусных пейзажей, которые, видимо, что-то говорили сердцу нашего знаменитого Опекуна. Но больше всего меня поразили псевдокопии тамошних птиц, которые весело щебетали под потолком на красновато-голубых ветках. Брегг угостил меня сэгчупом и сказал, кивая на псевдовид: