Страница 42 из 55
После этого арабы без труда захватили Кордову и столицу королевства Толедо. Архиепископ Синеред бежал в Рим словно «наместник, а не пастырь», как сообщала испанская хроника.
Добыча, взятая арабами в Андалсуии, не уступала той, что была захвачена у персов. После взятия Кордовы два бербера обнаружили ковер, сшитый из золотых полос с жемчугом, яхонтами и хризолитами: он был так тяжел, что его не смогли унести, пока не разрубили пополам. В крепости Фирас, в двух днях пути от Толедо, солдаты нашли «стол царя Соломона», доверху наполненный золотом и драгоценностями. Многие воины пытались утаить свои трофеи, чтобы не отдавать их для обычного дележа. Одни отламывали клинок у меча и наполнял ножны золотом и самоцветами, а сверху вставляли рукоятку; другие прятали золото в полой трости или в мешочке, подвешенном в паху; третьи использовал жидкую смолу, которая застывала вместе с залитыми в нее монетами и рубинами. Какой-то солдат поймал кота, распорол ему живот, набил его драгоценностями и бросил у дороги, словно падаль, а потом вернулся и забрал добычу.
Поход Тарика расчистил путь для основной арабской армии, вторгшейся вслед за ним в Испанию. Она насчитывала уже 18 тысяч человек и состояла в основном из арабов. Командовал ею все тот же наместник Ифрикии – Муса ибн Носсейр. Муса стремительным рейдом прошел по югу Испании и захватил Севилью, Сарагосу и Мериду. Только в последней он встретил серьезное сопротивление: город сдался после длительной осады.
Поход был более, чем успешным, но награда за все эти подвиги со стороны халифа оказалась своеобразной: он отозвал Тарика и Мусу в Дамаск, арестовал обоих и посадил в тюрьму. Арабская империя слишком разрослась, и военные успехи на границах вызывали подозрения, поскольку грозили мятежом. Не будь Тарик и Муса так послушны и лояльны к центральной власти, они вполне могли бы отделиться от далекого Дамаска и образовать собственный эмират, как это и произошло впоследствии.
В Испании остался сын Мусы, Абд аль-Азис, который продолжил завоевания отца. Он заключил договор с еще одним визиготским князем, Теодомиром. Тот обещал не предпринимать никаких действий против арабов, не давать приюта их врагам и ежегодно выплачивать дань – оливковым маслом, медом, зерном, «сгущенным соком», уксусом и деньгами (по динару с каждого жителя). Теодомир сохранил всю полноту власти на своем куске земли и, видимо, считал такую сделку выгодной, поскольку дань была совсем невелика. Но мусульмане знали, что делали: не прошло и ста лет, как все эти земли стали мусульманскими, а местные жители перешли в ислам.
Абд аль-Азис женился на дочери Родриго и унаследовал ее права на трон и власть над королевством. Но убили его свои же, в результате заговора: арабам не понравились кичливость и надменность, которую наместник приобрел вместе с короной. Летописи говорят, что в этом была виновата жена Абд-аль-Азиса, требовавшая, чтобы арабы оказывали ее мужу варварские знаки почтения: кланялись, падали ниц и т. д. Она даже уговорила его сделать в зале для приемов маленькую дверь, чтобы все входившие поневоле сгибались чуть ли не до земли. Заговорщики напали на аль-Азиза в севильской мечети, отрубили ему голову – на полу еще долго была видна кровь – и доставили ее в Дамаск халифу Сулейману, который показал голову сына его отцу Мусе.
Пророчество. С захватом Анадусии связана легенда о таинственной комнате, расположенной в недрах королевского дворца. Будто бы каждый король визиготов запирал дверь в эту комнату на один замок, так что со временем их образовалось больше десятка. Не сомневаясь, что там спрятаны несметные сокровища, Родриго вскрыл все замки и вошел в комнату. Но вместо золота и драгоценностей он увидел нарисованное на стене изображение арабов и надпись, говорившую, что когда комната будет открыта, этот народ завоюет Пиренеи.
Конец экспансии
В завоеванной Испании почти сразу началось христианское сопротивление. Знатный гот Пелайо укрылся в горах Астурии и собрал армию, которая разбила арабов в битве у Ковадонги (717). После этой победы на свет появилось одно из мелких христианских королевств, которые со временем распространились по всей северной Испании и не давали арабам чувствовать себя полными хозяевами. Все это не помешало арабам перейти через Пиренеи и вторгнуться в южную Францию. Их амбиции были безграничны: судя по мусульманским хроникам, они собирались пройти через всю Европу, вторгнуться в Византию и, захватив ее, с севера вернуться в родную Сирию.
Конец этим планам положили франки, уже набравшие большую силу и собиравшиеся объединить под своей властью всю Европу. Вторжение мусульман заставило их консолидироваться. В 725 году арабы были уже в Бургундии, захватив города Бордо и Каркассон. Но в решающей битве при Павии вождь франков Карл по прозвищу Мартелл (Молот) одержал сокрушительную победу. После этого арабы уже не решались делать набеги во Францию и ограничились Испанией, где благополучно существовали еще несколько сотен лет.
Причины наступившего перелома называют разные. С чисто военной точки зрения арабы были оккупантами, но, обращая местных жителей в ислам, они делали их своими сторонниками. Ислам был арабской религией: становясь мусульманином, человек тем самым переходил на сторону арабов. Но христиане франки явно не желали принимать мусульманство. Оно было для них чуждо, в отличие от берберов, коптов, персов или тюрков.
Второй причиной могло стать разразившееся в это время восстание берберов, едва не покончившее с властью халифата в Африке. Берберы были плохими мусульманами и вечно бунтовали. Дело было не только в работорговле, на которой наживались халифские наместники, но и в общем отношении завоевателей к берберам. Арабы презирали и ненавидели берберов – людей, по их мнению, жестоких и примитивных, бунтовщиков, отступников, часто менявших веру, или, наоборот, слишком фанатичных.
Налоги в халифате платили только немусульмане. Чем больше становилось мусульман, тем меньше собиралось налогов. В конце концов, власти стали отказываться от своих обещаний и брать джизью с недавно обратившихся в ислам. Берберам, жаловавшимся на такое беззаконие, говорили: «Мы вас завоевали и можем делать с вами, что хотим». Местные хариджиты, проповедовавшие всеобщее равенство мусульман, подливали масло в огонь. В конце концов, в Кайруане вспыхнуло берберское восстание. Оно быстро охватило весь Магриб и перекинулось в Андалусию. Мятежники захватывали города и разбивали высланные против них армии. Для подавления восстания из Сирии прислали 30-тысячное войско во главе с Кулсумом ибн Ийадом, но в сражении при Танжере погибли и армия, и полководец. Только знаменитая сирийская конница смогла с боем пробиться к соседнему Сеуту и засела в нем, окруженная мятежными берберами. Через несколько месяцев, когда в осажденном городе начался голод и сирийцы уже стали есть своих коней, наместник Андалусии после неоднократных просьб прислал за ними суда и перевез к себе в Европу. Он рассчитывал, что семь тысяч закаленных в боях всадников помогут ему подавить берберское восстание в его провинции. Так оно и вышло, но сирийцы на этом не остановились: они убили самого наместника и взяли власть в свои руки. В Андалусии началась гражданская война между арабами, в которой погибло множество людей.
Тем временем в Ифрикии наместник Ханзала ибн Сафван, прибывший на смену Кулсуму, проиграл несколько сражений берберам и оказался на грани полного разгрома. Только раскол в лагере мятежников позволили ему переломить ход событий в свою пользу. Призвав на помощь эмира из Туниса, он разбил одного из сообщников, а второго ему выдали его собственные сообщники. В конце концов, грандиозное восстание берберов было потоплено в крови.
Война с Византией. Морские сражения
При омейадском халифе Муавии арабы нанесли ряд крупных поражений византийцам на суше. Они захватили Тарс, Пергам и Смирну и дошли до Халкидона, то есть фактически до предместий Константинополя.