Страница 6 из 24
Затем они встали и слушали, пока пришелец, по-видимому, рассказывал о смерти птицы и, насколько я понял по его тону и жестам, рассказал, как я сбил одно из существ своим ружьем. Выражение удивления и страха, появившееся на их лицах, когда они слушали, убедило меня, что с моим пистолетом я всегда мог бы запугать этих существ и быть в безопасности. Но мое оружие было безвозвратно потеряно на дне реки. Даже несколько спичек в моих карманах были мокрыми и бесполезными для совершения впечатляющих чудес. У меня не было ни одного предмета, который можно было бы использовать для этой цели. Моим единственным имуществом были трубка и немного табака, записная книжка и карандаш, перочинный нож и носовой платок, а также горсть теперь уже бесполезных патронов. Мои часы были где-то потеряны, вероятно, во время моего безумного бегства из леса, и я никогда не носил с собой компас, кремень, огниво и трут или различные другие предметы, которые рассказчики так любят использовать в своих сказках, когда герой хочет творить кажущиеся чудеса, чтобы произвести впечатление на дикарей.
Однако у меня было мало времени на подобные мысли. Лидер собравшихся существ подал мне знак следовать за ним, и, не имея иного выбора, я поплелся по карнизу. Тропа быстро поднималась, обогнула угол на склоне горы и, резко повернув, вошла в узкую расщелину в скале.
Внезапный переход от яркого солнечного света к почти стигийской темноте временно ослепил меня, и я прошел целых сто футов по туннелеобразному проходу, прежде чем смог различить, что меня окружало. Затем впереди я уловил проблеск красноватого света, и мгновение спустя мы оказались в огромном, высоком помещении. Огромная пещера, образованная природой, ее сводчатый потолок увешан сталактитами, среди которых было отверстие, которое пропускало дневной свет и освещало пещеру слабым сиянием.
В центре каменного пола ярко горел большой костер, отбрасывая зловещие блики на стены, которые блестели мелкими кристаллами, которые мерцали и переливались, как мириады драгоценных камней. Повсюду в стенах я мог видеть зияющие черные входы в небольшие пещеры или проходы, в то время как на корточках вокруг стен, сидя у огня и выглядывая из отверстий, сидели десятки людей-обезьян со своими женщинами и детьми. Все это я увидел, когда мы пересекали несколько ярдов пространства между проходом и огнем.
Затем мои похитители остановились, бросились на пол и издали жалобные крики. Перед нами, сидя на грубой скамье, образованной путем разрушения группы сталагмитов, находился огромный человек-обезьяна. Его спутанная борода ниспадала до выпуклого живота, жесткие волосы обрамляли зловещее лицо, как львиная грива, а на голове красовалась корона из пурпурных перьев птицы Ваупона. Я сразу узнал в нем Короля людей-обезьян, и так же мгновенно я почувствовал сильную и глубоко укоренившуюся неприязнь к дикому, сердитому старому властелину.
Он был, безусловно, самым уродливым существом, которое я когда-либо видел. Самый отвратительный из его подданных был красавцем по сравнению с ним, и выражение его лица было неописуемо жестоким, звериным и коварным. И все же, несмотря на его уродство и отталкивающий вид, его спутанные грязные волосы и бороду и его черное жирное тело, в его внешности было что-то царственное, так как, нахмурив лоб и блестя покрасневшими глазами, он окинул меня высокомерным презрительным взглядом.
И я не мог не восхищаться его самообладанием. Хотя я был уверен, что он сгорал от любопытства при моем появлении, все же он не выказал ни малейшего признака удивления или любопытства, он просто уставился на меня своими злыми глазами. Хотя его взгляд был самым сбивающим с толку и злобным, мне удалось посмотреть в ответ, не дрогнув. Это, очевидно, совсем не понравилось Его величеству, и я видел, что его дурное настроение нарастало. Несомненно, он привык, что все склоняются перед ним, и ему не нравилось существо, которое смело смотрело ему в глаза и не подчинялось его царственному присутствию. Казалось, он собирался что-то сказать, но в следующую секунду парень с мертвой Ваупоной, съежившись, подошел к трону и почтительно положил мертвую птицу на пол рядом с королем. Мгновенно монарх пришел в ярость. Его грива и волосы встали дыбом, глаза сверкнули, и он проревел целую тираду слов, указывая сначала на меня, а затем на птицу, и гневно поднялся со своего трона и присел, как ягуар, готовый к прыжку. Очевидно, он обладал очень вспыльчивым характером и отвратительным нравом, и у меня было предчувствие, что мы совершенно не поладим с ним. Было также ясно, что убийство Ваупоны было непростительным проступком и ужасным преступлением, и что король возложил на меня ответственность за это. Но когда парень, принесший птицу, попытался объяснить и изобразительными жестами показал, как это существо было убито духовой трубкой в руках индейца, королевский гнев немного остыл, и король внимательно слушал. Я ожидал, что меня привлекут к суду за то, что я застрелил человека-обезьяну, которого мы увидели первым, но о нем, по-видимому, совершенно забыли из-за более серьезного преступления – уничтожения священной птицы. Насколько я мог судить, о нем не упоминалось, но вскоре я обнаружил, что ошибался. Теперь этот парень рассказывал королю о моей роли в сегодняшних делах. Его рассказ читался безошибочно, и его имитация выстрела моего пистолета, хотя в другое время это было бы смешно, была достаточно реалистичной для меня. Очевидно, однако, что это была слишком сказочная история, чтобы король мог ее проглотить. Ему нужно было показать. Произнеся резкую команду, он указал на мертвую птицу, а затем на меня. Один из мужчин нежно поднял мертвую птицу и, пронеся ее через пещеру, положил на выступ скалы. Затем, к моему изумлению, они знаками и жестами показали, что я должен повторить свое чудо с пистолетом и вытащить мертвую Ваупону из места ее упокоения. Я был беспомощен, совершенно растерян. Люди-обезьяны совершенно упустили из виду тот факт, что главный аксессуар, мой пистолет, пропал, если они действительно когда-либо его видели. Так я стоял, ломая голову в поисках какого-нибудь выхода из моей дилеммы, в то время как, в доказательство серьезности намерений короля, два существа поднесли духовые пистолеты к губам и направили на мое тело. Если бы я не подчинился приказу короля, я был бы все равно что мертв. По всей вероятности, я думал, что моя жизнь все равно будет потеряна. Затем, внезапно, на меня снизошло вдохновение. Мои руки, нервно шарившие по карманам, наткнулись на патроны. Держа один из них спрятанным в левой руке, я подошел ближе к огню и, резко подняв правую руку, указал на мертвую птицу и издал резкий крик, в то же мгновение бросив патрон в огонь. Мгновенно все лица повернулись к птице Ваупона. Все взгляды были прикованы к существу или к моей протянутой руке. Последовал напряженный момент ожидания, а затем с оглушительным грохотом в воздух взлетели угли и головни, поднялось облако густого белого дыма, и рев разорвавшегося заряда разнесся по пещере подобно грому.
Ни один человек-обезьяна никогда не видел, что случилось с птицей Ваупона. Могучий крик ужаса вырвался из толпы дикарей, и, когда дым рассеялся, я огляделся, чтобы найти каждого обитателя пещеры, даже самого короля, распростертым на полу, в то время как странный, стонущий, похожий на пение вопль исходил от пораженных благоговением существ. Я взглянул на птицу Ваупона и едва мог поверить своим глазам. Она исчезла! То ли взрывная волна сбила ее со скалы, и она упала в какую-то трещину, то ли что еще с ней стало, я так и не узнал. Но удача или судьба сыграли мне на руку.
Король первым пришел в себя и, осторожно подняв голову, огляделся. Когда он тоже увидел, что птица исчезла, он снова закудахтал, вопя громче, чем кто-либо из его подданных. Затем он снова испуганно огляделся по сторонам и, увидев меня, стоящего невредимым и выпрямленным среди его распростертых соплеменников, буквально рухнул на пол. Мой трюк более чем оправдал все мои надежды, и прошло целых десять минут, прежде чем люди-обезьяны и их правитель обрели достаточно уверенности, чтобы поднять головы. Затем, поскольку больше ничего не произошло, король, дрожа, поднялся на ноги и, слегка пошатываясь, сел на свой трон. Один за другим поднимались и его подданные. Но выражение лица короля полностью изменилось. Его дикий взгляд сменился выражением почитания, и в его тоне не было ни намека на гнев или враждебность, когда он заговорил снова. По крайней мере, на данный момент я чувствовал себя в безопасности, а поскольку у меня в кармане все еще оставалась почти дюжина патронов, я был уверен, что, пока есть огонь, я смогу держать и короля, и подданных в смертельном страхе перед своей силой.