Слуги хаоса

— Даже если это иллюзия, я бы предпочел ее оставить. Вкус любимых блюд, хорошего вина… в этой проклятой клетке только и остается, что мечтать!

Я намек понял, и среди тарелок появилось две запыленных бутылки.

— Совсем другое дело, — удовлетворенно кивнул бывший жрец, после чего все-таки уселся напротив и, откупорив бутылку, с наслаждением вдохнул аромат. — Эх, как же хорошо…

Я дал ему время вспомнить правила обращения со столовыми приборами и насладиться изысканным букетом. Позволил посмаковать если не само вино, то хотя бы воспоминания о нем, ведь другого такого случая ему, вероятно, еще долго не представится. Ну а когда на его лице проступило умиротворенное выражение, я подумал, что, пожалуй, не зря сюда пришел. Ведь при всех своих прошлых грехах Лотий действительно долго жил. Многое видел, знал, читал. Так что у кого тогда спрашивать совета, если не у него?

— Ну и что у тебя за проблема, которую ты, будучи жнецом, не смог решить самостоятельно? — поинтересовался Лотий, когда окончательно расслабился.

— Ведьмы, — кратко обозначил я свой интерес.

Пленник тут же выпрямился и молниеносно подобрался.

— Что? Опять из щелей полезли?

— Ты с ними сталкивался?

— Скорее, интересовался феноменом.

— И каковы твои выводы?

Лотий выразительно скривился.

— Хаос — не для нас. Даже я при всей своей одержимости не рискнул бы с ним связываться.

Я смерил его задумчивым взглядом.

— Почему?

— Хаос непредсказуем. С ним невозможно ни строить планы, ни делать какие-то прогнозы. Он неуправляем и живет по своим собственным законам, которые или игнорируют, или изменяют, или ломают наши.

— Но ведьмы как-то справляются…

— Ведьмы, — отмахнулся Лотий. — Безмозглые марионетки, которые нужны лишь затем, чтобы отнести частицу хаоса на новое место.

— Зачем ему перемещаться?

— А ты знаешь, за счет чего он существует?

Я молча покачал головой, и Лотий одарил меня укоризненным взглядом.

— А должен бы. Запомни, Рэйш: хаос живет, чтобы разрушать. Когда он приходит в мир, знаешь, что он делает в первую очередь? Формирует для себя основу… этакую подушку, которая делает его существование более комфортным. В пределах этой основы хаос перекраивает мир по собственному усмотрению. Готовит, так сказать, плацдарм для вторжения. А потом начинает постепенно его расширять, вовлекая все новые и новые участки. Знаешь, что образуется на таких участках?

— Пустота?

— Причем полная, — кивнул Лотий. — На ней исчезает все — трава, деревья, птицы, звери, дома, поля, корабли, причалы… хаос не трогает только изначальные элементы вроде камня или песка, потому что они, хоть и упорядочены по структуре, но довольно просты, а значит, и неинтересны.

— Хочешь сказать, хаос уничтожает лишь то, что было создано специально?

— Хаос, Рэйш… категорически против того, что было умышленно сотворено, изменено или с какой-то целью переделано. Он не любит сложностей, поэтому приводит все к изначальному состоянию. Проще говоря, возвращает к истокам. Наше спасение лишь в том, что пролезть сюда могут только очень малые, прямо-таки ничтожные его частички. Поэтому, исчерпав возможности плацдарма до дна, они в какой-то момент теряют способность его расширять и вынуждены перебираться на новое место. А для этого им нужны носители, потому что законов нашего мира хаос не соблюдает, а свои собственные устанавливать может далеко не везде.

Я ненадолго задумался.

Хм. Это несколько меняло акценты по тем сведениям, что у меня уже были. Однако если смотреть на ситуацию под таким углом, то происходящее в Алтире выглядело гораздо понятнее, чем раньше.

— А как насчет магии? — спросил я, мысленно перестаивая логические цепочки с учетом новой информации.

Лотий фыркнул.

— Так же, как и со всем остальным. Любое заклинание требует согласованности, а также упорядоченности слов, мыслей и действий, поэтому хаос его быстро разрушает. И предвосхищая твой следующий вопрос, сразу отвечу: да. Силы богов это тоже касается.

— Значит, ведьмы — не самая главная угроза…

— Ведьмы — лишь посредники хаоса, — подтвердил мою догадку Лотий. — Живые куклы, которыми он крутит и вертит, как ему вздумается. И с чьей помощью добирается туда, где есть пища.

— Имеешь в виду туда, где есть жизнь? Или хоть что-то одушевленное?

Лотий неожиданно улыбнулся.

— Одушевленное… ты выбрал правильное слово, Рэйш, потому что душа — основа разумной жизни. А хаосу, если помнишь, очень нравится разрушать то, что кажется ему сложным. Душа в этом плане настоящий деликатес, поэтому первыми из места обитания хаоса уходят именно живые. Причем уходят навсегда, без права перерождения. Особенно разумные, которые, как ты помнишь, созданы по образу и подобию… кого?

Мне вдруг стало не по себе.

— Правильно, Рэйш, — хрипло рассмеялся мой собеседник. — Бойся. Высшие формы жизни — вот настоящая цель хаоса. То, что из него вышло, должно туда вернуться. По крайней мере, сам он считает именно так. И он будет искать добычу до тех пор, пока не убедится, что уничтожил абсолютно всех.

— Ты говоришь так, будто он разумен.

— Ну разумен или нет, но по факту он такой же бог, как и все, — пожал плечами мой давний враг. — Можно сказать, что он — изначальное, хоть и совершенно чуждое нам божество, от которого пошли все остальные. Наши боги, правда, со временем научились меняться, в каком-то смысле подросли, повзрослели, набрались ума-разума. А хаос остался таким же полоумным, как и миллионы лет назад. Поэтому-то от него и отказались.

— Значит, на людях он не остановится, — неожиданно понял я.

— Именно. Живые куклы притащат его даже в первохрам, если ты дашь им такую возможность.

— Я сегодня видел одну…

— Да? И как впечатления? — явственно оживился Лотий. — Судя по тому, что ты жив, у нее ничего не получилось.

— Мне удалось от нее избавиться, но мы так и не поняли, ведьма это была, голем или же искусственно созданная сущность с человеческой душой.

Жрец снова отмахнулся.

— Ведьма, ведьма… даже не сомневайся. Только у нее нет души.

— Наши маги с тобой бы не согласились.

— Поверь, Рэйш, то, что ты видел, это уже не душа, а огрызок. В лучшем случае там пара связных мыслей осталась, да и те лишь на одну-единственную тему.

— Откуда знаешь? — быстро спросил я. — Сталкивался?

— А то, — ухмыльнулся мой бывший враг. — Умрунов помнишь?

Перед моим мысленным взором снова промелькнула затопленная баржа и пирамида из человеческих тел.

— Каверна на дне Фемзы — твоя работа?

— Я только идею подсказал, — качнул головой Лотий. — Остальное умруны сделали сами. Но наблюдать за созданием врат было любопытно, особенно когда ими заинтересовался хаос и в один из дней там появилась его марионетка. Я даже изучать ее пробовал… какое-то время. И могу с уверенностью сказать, что хаос, если уж кого зацепил, ни за что не оставит душу цельной, — убежденно отозвался Лотий. — Для него это излюбленная пища, поэтому обычно он обгладывает ее так, что даже мама родная не узнает. А оставляет лишь самое необходимое. Небольшое зерно. Сугубо то, что нужно для выполнения поставленной задачи. Как у Палачей.

Я поморщился.

Вот уж чего-чего, а насчет Палачей Лотий неправ, ведь кое-кто из них все-таки сумел сохранить душу. С другой стороны, во всем остальном его версия выглядела вполне правдоподобной, так что если он и ошибся, то совсем не намного.

— Почему же хаос не уничтожил нас гораздо раньше?

— Спроси чего полегче. Я даже приближаться к вратам не стал, ибо чревато. Но раз они были ему нужны, значит, в нашем мире он не всесильный. Что-то его все-таки ограничивает и хотя бы иногда, но заставляет отступать. Искать обходные пути, хитрить, выжидать подходящего случая… Что, не веришь? — прищурился он, уловив что-то в моем лице.

— Информации пока недостаточно для выводов, — предпочел уклониться от ответа я. — Хотя насчет кукол ты, вероятно, не ошибся — сегодня к нам и впрямь наведалась марионетка. Но при этом она знала мое имя. Была в состоянии различать лица. Она проявляла какие-никакие, но все-таки эмоции. А тело, которое у нее имелось, вовсе не походило на творение хаоса. Наши целители назвали его идеальным для той задачи, которая на нее возлагалась. Но согласись, для того, кто умеет лишь разрушать, создание такого монстра — нереальная задача.