Страница 70 из 74
— А я вас не очень, — честно призналась я и недобро ухмыльнулась ему.
— Значит, ты теперь с Фернандо. Что ж, надо было сказать мне сразу, и не водить бедного Эда за нос.
— Не нужно было делать из меня проститутку, впрочем, мы здесь не для того, чтобы учить вас морали.
Борис потянулся в кресле, всем своим видом демонстрируя, что он хочет, чтобы мы поскорее убрались.
— Обещаю, разговор будет коротким, если ты ответишь на мои вопросы, — вступил в дискуссию Фернандо.
Охранник рядом напрягся, и я ощутила небольшой дискомфорт, на всякий случай придумав, в какую сторону буду убегать в случае чего.
— Господа, а вы вообще слышали, что без соответствующего дресс-кода вход на мероприятие воспрещен?
— А мы не на мероприятие пожаловали.
— Ох, — начал Борис издалека, — с вашим поколением невозможно договориться. Хочешь с вами по-хорошему, а вы нож в спину.
— Значит, по-вашему, продать девушку в эскорт — это благое дело? — не выдержав, вклинилась я.
— По-моему, я сделал тебе одолжение. Кто бы еще так выгодно тебя пристроил.
— Ох, спасибо, я правда польщена, — я сжала кулаки, из последних сил сдерживая себя.
Борис перевел взгляд на Фернандо и затем, ядовито усмехаясь, спросил:
— Ну как тебе встречаться со шлюхой?
— Борис, самая большая шлюха здесь — ты, — Фернандо швырнул в него папкой, которая угодила ему точно в нос.
— Ээээ, — протянул секьюрити-мэн, поднимаясь с кресла. Он был такой высокий, что ему приходилось сгибаться, чтобы не удариться головой о лестницу. Он уже собирался по-мужски разъяснить Фернандо ситуацию, но Герасимов резко остановил его:
— Что это?
— Открой и увидишь, — брезгливо произнес Фернандо.
Борис аккуратно открыл папочку, словно это была личная вещь и, словно растягивая время, принялся переворачивать страницы.
— Думаю, финансовой полиции будет интересно, какие схемы ты проворачивал, чтобы уйти от налогов. А твоя история в сфере всемирной торговли людьми — это вообще просто песня. Интерпол будет счастлив, — Фернандо скрестил руки на груди, ожидая, когда, наконец, Борис сдастся.
— Это все? — спросил он вместо чистосердечного покаяния.
Его спокойствие меня не радовало, словно он был готов к подобному развитию событий.
— А тебе недостаточно? Здесь статей лет на двадцать тюрьмы.
Борис медленно отложил папочку, а затем, одарив нас взглядом, полным ненависти, принялся смеяться. Так громко, что люди, проходящие мимо, невольно заглядывали под лестницу, проверяя, все ли хорошо с хозяином.
— Вы думаете, этого достаточно, чтобы я сдался? Мне плевать на финансистов! Пусть приходят. У меня столько денег, что я покрою все штрафы в два счета, — он ткнул пальцем в Фернандо. — Что до ваших проституток. Кто докажет, что именно я находил и поставлял девочек? У меня модельное агентство в России. А чем они занимаются во внерабочее время — это не мое дело.
Я покосилась на Фернандо, ожидая, что у него есть еще козыри, с которых можно зайти, но он молчал.
В это же время Герасимов сиял, как последний алмаз во вселенной, как полярная звезда в августовскую ночь, как последний луч солнца на закате.
— Так что у вас на меня ничего нет. Максимум, на что вы способны с этими жалкими писульками — лишить меня крохотной части состояния. Такой же жалкой и ничтожной, как жизнь твоего отца.
Я отчетливо ощутила, как у меня на миг остановилось сердце. В одно мгновение я развернулась к Фернандо, но еле успела перехватить его руку, прежде чем он вмазал Борису.
Но тот лишь омерзительно засмеялся, сползая вниз с кресла.
— Ты ничего не можешь, Фернандо. Ты ничего не знаешь, и ты не разрушить мою безупречную репутацию. Ничего. Еще чуть-чуть — и совет вернет мне компанию, а я буду с наслаждением смотреть, как ты остался у разбитого корыта с этой шлюшкой, — он кивнул охраннику и победоносно завершил, — даже жаль тебя, Фернандо. Выбери ты мою дочь, у тебя бы было все.
Трехметровый шкаф Бориса приблизился к нам с Фернандо. Казалось, он способен засунуть нас под мышки и вынести из дома прямо на руках.
Должен был быть еще хоть один рычаг давления! Я перебрала в памяти все факты, которые знала про Бориса, но ничего путного не нашла. Делец, сутенер, мошенник, но все это уже было, и он показал, что не боится расплаты. Тогда чего же он боится? Потерять деньги? Нет. Потерять семью? Тоже не особо. И тут до меня дошло. Больше всего он боялся потерять репутацию в совете!
— Постойте! — вдруг воскликнула я радостно. Я была так счастлива, что смогла отыскать больную точку Герасимова, что даже не побоялась и плюхнулась на мягкое кресло рядом с ним.
— Значит, говорите, совет вернет вам компанию? — по глазам Фернандо и Бориса, я понимала, что они в недоумении.
— Ну разумеется. Когда бедного Пабло не станет, начнется резня за компанию. С репутацией твоего парня, ему вряд ли что-то обломиться. То ли дело я: опытный бизнесмен, примерный семьянин.
Я поперхнулась от смеха.
— Да, правда? А я и не знала, что примерные отцы спят со своими дочерями, а потом продают их в эскорт.
У Фернандо открылся рот от удивления.
— Да, любимый, я забыла тебе рассказать: твоя бывшая спала со своим отцом! А еще он подсунул ее тебе, как клиенту.
— Это ложь! У тебя нет доказательств!
У меня и правда не было доказательств, но Борис этого не знал, и я старалась не выдавать своей неуверенности.
— Борис, дорогой. Вы даже не представляете, сколько вы наследили, пока наслаждались обществом вашей приемной дочери. Мы нашли людей — они показали нам эксклюзивные фото. Что уж говорить про свидетелей. Вы знаете, я уже даже подготовила презентацию с вашими утехами, не терпится продемонстрировать ее на следующем заседании. Но я еще думаю, как назвать ее. Может "Тайна приемного отца" или "Папочка без принципов"?
— Заткнись, — зашипел Борис и со всей силы замахнулся, чтобы врезать мне, но Фернандо успел перехватить его руку.
— Я не остановлюсь, пока вы не скажете нам, где искать Пабло.
— Я не знаю.
— Ну тогда и я не знаю, как избавить совет от шокирующей правды об одном из соучредителей.
— Ладно! — завопил он и махнул охраннику, чтобы тот оставил нас одних. Амбал послушно вышел из-под лестницы и тут же направился к бару.
— Вы все равно не успеете, — усмехнулся Борис, — они в вашем старом доме. Если Филипп вывез его утром, то, скорее всего, Пабло уже на том свете. Сочувствую, — наглая ухмылка Бориса заставляла мое воображение рисовать самые жуткие картины.
Но Фернандо решил вопрос с Борисом иначе. Подошел вплотную к его креслу, одной рукой поднял над землей, а второй со всей силы заехал Борису в челюсть. Та мгновенно захрустела, а Герасимов скривился от боли.
— Мой отец жив. И кстати, — он развернулся и врезал ему еще раз, — моя девушка не шлюха, в отличие от вашей дочери.
После этих слов Фернандо схватил меня за руку и бросился к выходу. Герасимов осел на пол, но я уже не смотрела на него, продолжая лавировать между людьми, которые недовольно косились на нас.
— Далеко до вашего родового гнезда? — попыталась сориентироваться я.
— Километров двадцать максимум.
— Звони в полицию! — заорала я. — Пусть проверят ваш дом.
Я никогда не видела, чтобы Фернандо с такой скоростью набирал цифры на клавиатуре.
Признаться, теперь я начала волноваться не на шутку. Пожалуй, даже больше, чем когда нас преследовали Тощий и Серега. Что будет с Фернандо, если он потеряет отца, я даже боялась представить.
Мы выскочили на улицу и вновь отказались прямо в толпе репортеров:
— Мистер Ферретти, вы уже уезжаете? Почему так скоро?
— Скажите, как дела в вашей компании? — не унимались голоса со всех сторон. Вспышки камер ослепляли, и я еле понимала куда бежать.
Фернандо держал меня за руку, но я совершенно не понимала, куда он движется. Все было так быстро, что я постепенно начинала переставать соображать. Что мы делаем? Куда бежим? Яркое солнце слепило глаза, сотни людей кричали вокруг, словно мы попали на какой-то митинг, а от жары насквозь промокло платье.