Страница 32 из 40
После полудня флагманский шлюп навестил английский миссионер мистер Нот, живший на острове уже более 20 лет и преуспевший в приобщении туземцев к христианской вере; он объявил о скором приезде короля со свитой. Помаре, король острова, не замедлил приплыть на большой двойной лодке. Он сидел на помосте и был облачён в кусок белой ткани с прорезью для головы, надетый поверх белых же коленкоровой рубашки и материи, обёртывавшей тело от пояса до пят; на глазах монарха были синие очки, а волосы, гладкие и остриженные спереди, сзади были завиты в один висевший локон. Позади помоста под навесом сидели члены королевской семьи и придворные дамы. Моряки рассмотрели их получше, когда они, следом за королём, поднялись на борт судна. Королева Тире-Вагине – невысокая, стройная, с маленькими живыми глазами, на вид лет двадцати пяти, была одета в белую ткань от груди донизу, а сверху – в некое подобие шали того же цвета; голову покрывала чем-то вроде зонтика из свежих кокосовых листьев. Дочь короля Аймата, девочка лет десяти, была в цветном ситцевом платьице европейского покроя; её тётка, одетая, подобно королеве, держала на руках грудного сына короля (впоследствии, уже во время приёма в капитанской каюте «Востока», королева взяла младенца у сестры и на глазах у всех, нимало не стесняясь мужчин, покормила его грудью). Придворные, «почти все хорошенькие дамы», как со знанием дела отметил П.Новосильский, очень грациозно драпировались в белые и жёлтые ткани из коры хлебного дерева и имели на головах такие же, как у королевы, «зонтики» либо гирлянды из душистых цветов (не судите о таитянках по мужеподобным страхолюдинкам с картин Гогена!).
В каюте капитана, куда пригласили гостей и где состоялся обед, король часто повторял слово «Рушень» («Русские»), произнёс имя «Александр», затем «Наполеон» и рассмеялся; присутствовавшие офицеры поняли, что и на Таити кое-что слышали о войнах в Европе. Когда приступили к трапезе, Фаддей Фаддеевич извинился за небольшое количество свежей еды на столе, на что Помаре ответил: «Знаю, что рыбу ловят при береге, а не в глубине моря!». Шутки короля подчёркивали его гостеприимство и готовность к дружескому общению: «Я думал делать дорогу от дворца до пристани, теперь это не нужно: надеюсь, что русские её протопчут!». Хозяева заметили, что высокий гость ел с большим аппетитом и очень часто наливал себе вина. Несвежая вода ему не понравилась, и он приказал своему слуге принести кокосовых орехов, сок которых тоже смешал с вином. П.Н.Михайлов нарисовал Помаре держащим в руке медаль с изображением императора Александра I: король был весьма доволен как собственным портретом, так и портретом жены.
Рисунок 52. Таитянка в праздничном одеянии. Фото 1906 г.
После обеда островному монарху показали пушки на нижней палубе и произвели в его честь салют из 15 выстрелов. Помаре был в восторге, но, как свидетельствовал капитан, «при каждом выстреле, держа мою руку, прятался за меня».
Потом пришлось одаривать и поить грогом новых гостей – главного королевского секретаря с братом-военачальником и некоего хранителя собираемого в пользу Библейского общества кокосового масла. В 5 часов прибыла лодка с подарками от короля: 4 свиньи, плоды хлебного дерева, в том числе печёные, коренья, сахарный тростник и всевозможные фрукты. Матросы, привыкшие к скудной, да и то с трудом получаемой, продукции посещённых ими ранее островов, смотрели на всё это с радостным изумлением.
Отправив своё семейство домой в 6 часов вечера, Помаре остался на шлюпе до темноты, а потом мичман Демидов доставил его на берег (как выяснилось позже, почти к дверям дома) на корабельном катере.
Так закончился первый из нескольких поистине счастливых дней. Уже на следующее утро оба командира навестили на берегу мистера Нота, потом – в компании проповедника – и самого короля, позавтракав вместе с Помаре во дворе его дома. После еды король улучил момент и увлёк Беллинсгаузена за собой в маленький домик, причём, как только они вошли, сразу же закрыл дверь. Сделано это было, как понял потом капитан, для того, чтобы мистер Нот не застал их врасплох. В домике было 2 комнаты, и та, в которой они оказались, представляла собой что-то вроде кабинета: двуспальная кровать, полки с английскими книгами и свёрнутой картой мира, под полками – подаренные английским Библейским обществом сундук с замком и шкатулка из красного дерева. Из этой шкатулки Помаре вынул чернильницу с пером и листок бумаги и попросил Фаддея Фадеевича написать по-русски записку с просьбой отпустить её предъявителю бутылку рому (капитан распорядился дать 3 таких бутылки и 6 – тенерифского вина). Тут пришли Нот с Лазаревым; король сильно смутился и спрятал бумагу с чернилами.
Рисунок 53. Завтрак у короля острова Таити. Художник П.Н.Михайлов.
Беллинсгаузену не надо было растолковывать суть дела. Ещё накануне вернувшийся с берега Демидов передал ему слова короля: мол, на Таити когда-то делали и сейчас могут делать ром, «но как отаитяне, употребляя крепкий напиток, беспокойны, то он вовсе запретил приуготовлять ром, невзирая, что сам принадлежит к числу первых охотников до сего напитка». Последствия этого, введённого, очевидно, по настоянию мистера Нота запрета сам Помаре выдерживал с трудом и изыскивал возможности втайне от своих подданных и от миссионера приобретать для себя лично алкогольные напитки.
Приближённые короля и члены его семьи в этом отношении не отличались от него и тоже пытались «разжиться» спиртным при каждом удобном случае. Когда Помаре со своим семейством посетил «Мирный», королева, оставшись на какое-то время наедине с Лазаревым, попросила дать ей бутылку рома, а когда тот упомянул посланное королю, пожаловалась: «Он всё выпьет один и мне не даст ни капли». Михаил Петрович велел выдать ей две бутылки.
Путешественники, побывавшие на Таити до русской экспедиции, сообщали не только о «кротком нраве» и гостеприимстве местных жителей, но и о том, что туземки хладнокровно убивали своих нежеланных, рождённых от мимолётных связей детей63, а жрецы приносили человеческие жертвы уродливым языческим идолам. Так было при Уоллисе, Бугенвиле, Куке. Но ко времени посещения острова Беллинсгаузеном и Лазаревым очень многое здесь изменилось – главным образом потому, что аборигены были усилиями английских миссионеров обращены в христианство.
Христианизация Таити, бесспорно, имела благотворные последствия: исчезла зверская практика детоубийств и религиозные ритуалы с человеческими жертвоприношениями, перестало быть нормой так досаждавшее экипажам посещавших острова Полинезии судов воровство… Но для изголодавшихся в дальних океанских переходах по женскому обществу моряков смена религии таитянами означала ещё и другое: ведь остров раньше привлекал европейцев, не в последнюю очередь, свободными нравами его жителей. Здесь было можно «снять» вполне симпатичную девушку, и даже не одну, за подарки вроде дешёвых браслетов или бус; притом и мужчины-аборигены не были ревнивы и не отличались агрессивностью. Теперь же, хотя, как мы уже знаем, «стыдливость» европейских женщин была туземкам по-прежнему чужда, Таити больше не был прежним местом «безграничной сексуальной свободы».
27 июля (8 августа), простившись с королём Помаре, мистером Нотом и другими своими новыми знакомыми, русские опять, как тогда говорили, «вступили под паруса». Мальчиков, взятых на острове Матеа, оставили по их просьбе на Таити на попечение главного королевского секретаря, его брата и ещё двух «чиновников». У Беллинсгаузена сказано, что по выходу из Матавайского залива, убрав в хранилище арбузы, тыквы, бананы, хлебные фрукты и таро, «развесили за кормою и над русленями64 апельсины, которые ежедневно раздавали служителям… Кокосовые орехи также хранили развешанными на борту и на марсах65 и раздавали ежедневно, а лимоны обмывали в пресной воде и укладывали в бочки, прибавляя в каждую несколько свежих стручков красного перцу, потом наполняли рассолом, который обыкновенно употребляют при солении огурцов. Часть апельсинов и лимонов обратили в сок. Как солёные лимоны, так и сок, я приказал беречь до прибытия в южные широты».
63
Уточняю, что речь идёт не об абортах, а именно об умерщвлениях уже родившихся младенцев.
64
См. главу 8.
65
Марс – первая снизу площадка на мачте парусного судна.