Страница 48 из 57
Пустые стаканчики летят в мусорку, а потом мы поднимаемся к нему в комнату. Пакет с ужином падает на пол, потому что я притягиваю его к себе и целую. Одежда мешает. Срываем ее друг с друга, как оголодавшие звери. Кожу обжигает от прикосновений. Слышу лишь шумное дыхание. Будто синхронное. Словно в комнате не два человека, а один.
Замирает. Пытается совладать с теми эмоциями, которые накрывают с головой.
— Если остановишься, то я тебя убью, Богданов. — Тихим шепотом ему в губы, пока мои горят от жадных поцелуев.
— Рапунцель, — хриплый ответ, — пока не поздно, можешь передумать.
— Заткнись, — толкаю его на кровать, и с гулко бьющимся сердцем забираюсь сверху, — просто дыши нами, — оставляю на любимых губах легкий поцелуй, — пока есть время.
Тут же оказываюсь на спине. Одно ловкое движение, и Богданов нависает надо мной.
— Ты не принцесска, — ведет пальцем по моей щеке, шее и ниже, заставляя задержать дыхание, которого и так катастрофически на хватает, — ты гораздо больше.
— Что… — Вырывается вместе со стоном.
— Ты — мой Космос.
Глава 37. Перекрыло кислород
Жизнь не так уж и плоха. Особенно, когда она рядом.
Когда у меня есть возможность нагло исследовать идеальное тело и трогать волосы часами напролет. Даже в тот момент, когда она спит. Мир ненадолго погружается в темноту, и остается лишь маленький лучик света, за которым я готов наблюдать днями и ночами.
Возвращаться в реальность не хочется, потому что тогда я начинаю думать о том дерьме, которое настигнет нас в будущем. По этой причине я стараюсь быстрее отработать и встретиться со Светой. Отгородиться от посторонних глаз, чтобы стать счастливее хотя бы на несколько часов, пока она находится в моих руках, водит пальчиками по моему телу и целует так, будто это в последний раз.
После того вечера мне окончательно снесло крышу. Если раньше она крепко держалась на одном ржавом гвоздике, то теперь и его не стало, и я превратился в зависимого от жертвы зверя, готового найти ее по еле уловимого приторному аромату. Казалось, что он въелся в каждый миллиметр пространства комнаты, которую я все еще снимал. Летал постоянно где-то рядом со мной и не давал забыть о ней даже на секунду.
И я не мог.
Думал о том, как через пару часов принцесска окажется в моих руках, что мы включим фильм и совсем о нем забудем через пять минут. Мысли будут улетать за пределы общежития, пока температура в комнате не поднимется до критической отметки.
— Тебя Янкевич к себе звал. — Степа проходит мимо, пока я накидываю куртку на плечи.
— Что не так?
Друг задерживается и пожимает плечами. Последнее время мы редко общаемся. Только в клубе, потому что он все еще увлечен Маруськой, да и у меня появилась светловолосая зараза, от вида которой кровь отливала от всех конечностей и концентрировалась во всем известном органе.
— Может премию тебе выпишет. Без понятия. — Он отходит на пару шагов, но оборачивается и хитро лыбится. — На окраине открыли кафэшку. Там мясо просто шик. Не пробовал, но хвалят. Давайте сгоняем на часок. Посидим чисто мужской компанией.
— Это ты холеного к мужикам приписал?
Не удерживаюсь от подкола в адрес Круга. Он меня как бесил, так и бесит. Ничего не изменилось. Слишком покладистый, добрый и примерный. Конечно, большую роль играло и его постоянное нахождение рядом с Вольным, который заглядывал Максу в рот и поддерживал каждую затею.
— Опять ты начинаешь, — кривится друг и отходит дальше, — как закончишь, сразу к нам.
Степа уходит, а я направляюсь в сторону кабинета Олега. Он уже ждет меня, странно поглядывая, словно я натворил что-то не то. И это бесит. Обычно так на меня смотрела Альбина, когда я разбивал очередное окно или дрался за справедливость.
— Перейду сразу к делу, — Янкевич крутит в пальцах зубочистку, а я так и стою у порога, — к нам на прошлой неделе заглядывал мой армейский друг и, так получилось, что он видел тебя в деле.
— Каком еще деле?
— На ринге.
— И что? Хочет бой?
Олег рассмеялся и кинул зубочистку в рот.
— Нет, он хочет взять тебя к себе.
— Не понял.
— Понимаешь, Алексей, мой друг — военный человек. Он без этого не может, и своего человека видит издалека.
— К чему это все?
— В общем, он предлагает тебе пойти в военную академию и получить образование.
— С чего вдруг такая доброта?
Олег тяжело вздыхает и садится за стол, пока я пытаюсь понять, что к чему. Я и военка?
Это же не совместимые вещи. Там дисциплина, устав и прочая ересь. Да у меня же не хватит нервов, чтобы все это выдержать.
— В общем, ты подумай, потом скажешь, что решил, но время тикает.
Выхожу из кабинета и иду к ребятам. Хмурюсь, обдумывая слова Олега. С чего вдруг кому-то мне помогать?
— На нашей поедем. — Говорю, когда захожу к ним.
Холеный ухмыляется и отрицательно качает головой.
— Мне без разницы. Есть хочу. — Вольный потирает живот рукой, а я скриплю зубами.
— Не, ребят, я на вашей копейке не поеду. Жить еще хочется.
— Козыряешь перед нами крутой тачкой? — Нервно натягиваю на себя куртку, которую успел снять, пока шел к ним.
— Нет, говорю по факту, что ваше транспортное средство опасно для передвижения по городу в гололед. Только и всего. — Подходит ко мне ближе, нарываясь на неприятности.
Готов посчитать ему зубы кулаком, но Вольный снова сует свой нос, куда не просят.
— Брейк, самцы! Без агрессии. Надо пожрать. Тогда успокоитесь.
Смотрит на меня, как на отброс, и срывается к выходу, толкая при этом плечом в плечо. Степа придерживает меня, а потом разводит руки в стороны.
— Да что с тобой не так? У него с Цветочком проблемы, а ты добавляешь. Если бы Макс козырял перед нами деньгами или тачкой, то выглядело бы это совсем не так. Лех, поехали уже.
— А что не так с Лилией?
Иду за Степой, который рассказывает о родителях нашей подруги, пожаре и семейных разборках, результатом которых стал переезд Лили к бабушке. Ну или побег, как обозвал это Вольный. От всей информации голова пухнет, но сажусь я в Бэху к холеному. Восторга не испытываю и таращусь в окно, слушая, как Круг разговаривает с ней на громкой связи, а потом…
Резкий удар. Скрежет металла. Мутные очертания предметов вокруг.
Голос Вольного и глаза, наполненные страхом, ярким пятном застревают в памяти, после чего я отключаюсь, погружаясь во мрак.
И я понимаю лишь одно.
Мне попросту перекрыло кислород.
Глава 38. Мир рухнул
От всех блюд, которые стоят на столе, у меня просыпается жуткая тошнота. Она не проходит, потому что вокруг меня столько лживых людей, что во рту набивается оскомина. Противное вяжущее ощущение не покидает, а лишь усиливается с каждой минутой, проведенной в ресторане. Семейство Орловых не просто идеальное. Оно образцовое.
Со стороны.
Наш папочка тоже блещет на показуху, хотя на самом деле ему плевать. Он даже не спрашивает, как моя учеба или настроение. Ему все равно. Зато перед чужими людьми Владимир Эдуардович готов разбиться в лепешку и играть до последнего. Его фразы и обращение ко мне и матери вызывают омерзение. Сладкие речи, пафосные ответы и улыбки. У меня появляется не только тошнотворные позывы, но и легкое головокружение.
Я извиняюсь и ухожу в уборную. Смотрю на себя в зеркало и достаю румяна, чтобы скрыть бледность лица. В последние несколько дней самочувствие оставляло желать лучшего, и я понимала, по какой причине, но мне так хотелось быть счастливой. Хотя бы еще немного. Не озвучивать Леше жуткий диагноз, который поставили еще в детстве.
Привожу себя в порядок и проверяю телефон. Сообщений от Богданова еще не было, но он сказал, что вечером обязательно украдет меня. От одной мысли, что через пару часов я его увижу, на лице расплылась довольная улыбка. Очень хочу вечера. Очень сильно.