Страница 11 из 57
— Лех, ну чего завис? Мы тебя ждем. — Мы с дикарем одновременно переводим взгляды на парня в компании той самой девушки, которая в парке вешалась на него.
Становится неприятно от осознания того, что я рисовала именно его. В деталях любовалась в тот момент, как и заметила Ира, а сейчас… Сейчас решила разорвать набросок в клочья, как только окажусь у себя в комнате, ведь образ совершенно не соответствует содержанию, которое подобно коричневой жиже льется из его рта, когда он открывается.
— Считай, что тебе повезло. — Заявляю ему в лицо с не менее наглой ухмылкой, стряхивая при этом с его плеча невидимую соринку. — На этот раз. Следующего лучше избежать.
Пожимаю плечами, разворачиваюсь и иду вперед, чувствуя, как подрагивают колени. Позади раздается шум, но меня никто не догоняет.
— Леха, что опять? — Слышу отдаленно и даже немного разочаровываюсь.
События этого дня пролетают в голове за доли секунды. Амбар, падение, появление этого нахала на горизонте, столкновение в кафе и напряженный диалог, при прокручивании которого внутренности сжимаются в плотный клубок. Странное ощущение, от которого я не могу избавиться, очень меня напрягает, и я не замечаю, как иду по пешеходному переходу. Резкий визг тормозов рядом со мной приводит в чувство, и я удивленно хлопаю ресницами, смотря на фары, находящиеся в нескольких сантиметрах от моей.
— Довезти, красавица?
Глава 8. Когда хочется кого-то убить…
Нет ничего хуже, чем парочка: твой лучший друг и сестричка.
Сижу в кафе с чашкой чая и какой-то сладкой плюшкой, а напротив настоящий ад для моих глаз. Степа и Маруська. Улыбаются друг другу. Глазоньки блестят у обоих так сильно, что непроизвольно о себе дает знать рвотный рефлекс. Уси-пуси и кокетство доводит буквально до бешенства, а все из-за той, которая летит вперед, не замечая простых смертных.
Честное слово, я уже подумал, что судьба намеренно испытывает меня на прочность. Смогу ли я придушить блондинку с длинными волосами, которые она в этот раз убрала в хвост, но от этого не переставала быть чертовой Рапунцель, или нет. Убил бы. Поиздевался вдоволь и убил.
В голове такие картинки пролетели, пока я уминал приторную плюшку и одним махом выпил чай, который успел остыть, что если бы кто-то из рядом находящихся людей узнал об этом, то отправил бы прямиком в дурку. Нормальные люди вряд ли позволяют себе такую роскошь — мысленно убивать других по несколько раз в день. Для меня, судя по всему, такой процесс становился нормой, и это должно было пугать, как минимум тех, кто находился напротив меня.
— Лех, ты где зависаешь? Слова не сказал. — Маруська обиженно дует губы, а я фыркаю, показывая иголки, потому что ведет она себя неестественно, на мой взгляд.
Вся такая нежная и женственная. Ни разу не видел ее в подобном амплуа и тем более не слышал, как сладенько она может ворковать. Черт!
— А должен? Вам вроде как и без меня не плохо. — Откидываюсь на спинку стула и смотрю то на покрасневшего Вольного, то на злящуюся Маруську.
Комичная ситуация, в которой мне не хотелось оказаться, но теперь понятна реакция друга на то, как я высмеивал одноклассников, когда они оказывались в подобном положении. Степа же был серьезным, даже задумчивым в этот момент.
— Из тебя же юморные фразочки реками льются, а сегодня… — Друг разводит руки в стороны, поглядывая на меня с какой-то нешуточной осторожностью в глазах. — Того и гляди, что сорвешься с цепи.
— Я для тебя вдруг стал злой собакой, сидящей на привязи? — Изгибаю в вопросе одну бровь и прищуриваюсь, пока Вольный тяжело вздыхает.
— Лешь, да что не так? Мы же обо всем поговорили. — Вклинивается Маруська, используя свой коронный взгляд, от которого хочется накрыть голову подушкой.
— Поговорили, но вместо того, чтобы вдвоем по киношкам шататься и кафе, вы меня с собой потащили. Спрашивается, на какой…
— Лех! — Степа останавливает бурный поток моей речи и складывает руки перед собой на столе. — Ты и так сегодня сорвался на Макса этого. Я думал, что тебе надо развеяться. Кто ж знал, что эта блондиночка по округе бродит.
— А я думаю, что мой братец в коем веке запал на девчонку. — С довольным видом сообщает Маруска, вызывая у меня усмешку.
— Чтобы я посмотрел на такую фифу, как на девушку, нужно нашей планете внезапно стать квадратной, но она, к великому счастью, круглая.
— Но ты ведь посмотрел.
Сестричка не унимается, а я злюсь из-за того, что Степа слил контору по полной программе. Между нами нет секретов — это теперь их чертов девиз!
— Наверное, потому что у меня есть глаза, Марусь, и эта выдра норовит прыгнуть мне под ноги. Постоянно. Как будто других простых смертных нет для того, чтобы изрядно им подгадить.
— Что-то не замечала, чтобы тебя раньше беспокоили выдры. Сколько их рядом с тобой вечно ходит, и ничего! Жил же и не кидался, а тут… Что ты! Девочка с характером.
— Какой там характер?! Глаза на выкат и писк, как от крысы с бешенством. — Фыркаю, хватая ее плюшку и запихивая в рот, чтобы был занят чем-то другим, а не словами о блонди.
— Ахах, братишка, ты точно влип! — Маруська смеется, а Вольный улыбается, как кретин второй степени.
Бесят! Подрываюсь, беру чай друга, выпиваю и хлопаю ему по плечу.
— До встречи, дорогие мои, — посматриваю на сестричку, которая закатывает глаза, понимая, к чему я клоню, — буду о-о-очень по вам скучать.
— Лех… — Начинает Степа, но Маруся его одергивает, пока я стремительно иду к выходу.
Не замечаю холодного ветра, который напоминал о том, что наступила осень, иду мимо кафе дальше к пешеходному переходу, и надо бы залезть в автобус, чтобы выбить дурь и злость работой, но меня тянет куда-то подальше от остановки.
Шагаю, душу часто, накидываю капюшон на голову, чтобы никого не видеть. Почему-то прохожие раздражают, пробуждают внутреннего зверя, который никак не мог успокоиться. Перед глазами снова и снова возникает наглая усмешка Рапунцель и ее надменный взгляд. Такой, который присущ богачам и их деткам.
Не разговаривал с ее отцом лично, но наблюдал за тем, как он расплачивался за починку машины. Словно правил миром. Даже не смотрел на работников сервиса. Кинул деньги и уехал, а уже водитель расшаркивался перед нами. Точнее был практически наравне, не задирал носа, не смотрел высокомерно, хотя получал от кошелька гораздо больше, чем мы на тяжелой работе.
Сглатываю противную слюну, ощущая приторный вкус от плюшки во рту, и невольно задерживаю взгляд на витрине бутика. Вижу улыбающуюся блонди в компании светловолосого мажора, который крутит на пальце ключи от тачки. Узнаю его. Видимо, этот парнишка и забирал Барби из сервиса. Визг тормозов его авто до сих пор звенит в ушах.
Обнимает ее, протягивая какую-то коробочку.
С омерзением отворачиваюсь и иду дальше.
Все в нашем мире продается и покупается. Сейчас купили ее.
Таков закон. Каждой твари по паре. Или как там говорится?
Всю дорогу до дома думаю о ней. Еще никогда так не зацикливался на девчонке, а все почему?
Потому что она наглая, беспринципная стерва, готовая идти по головам, чтобы добиться своего, показать свою значимость в обществе посредством унижения тех, кто не подходит по социальному статусу.
Даже лихорадить начинает от злости. Пытаюсь выкинуть ее из мыслей, прокручивая варианты подработок, потому что в гараже пусто, и одна тачка, которую отдали мастеру. Мои услуги сегодня не были нужны, и я побрел домой, где снова убедился в правдивости выражения с тварями и парами.
Альбинин недовольный голос я узнаю из тысячи, даже будучи конкретно глухим на обо уха. В свое время я разделил по высотной шкале ее крики на три стадии. Первая — самая яростная, когда грань потеряна, и маман раскрывает рот на полную мощь, показывая свои зубы с сероватыми пломбами. Она никого не слышит в этот момент, и только крепкая рука приемного папочки может привести ее в чувство. Вторая — слегка слабее первой, потому что Альбина способна вовремя прикрыть рот и выдать что-то разумное, оправдывающее ее поведение. Обычно эти фразы приводят меня в бешенство, а отец идет к холодильнику и достает бутылку. Третья — самая слабенькая, при которой маман то прикрикивает, то резко превращается в паиньку. Внешне похоже на проявление шизофрении, но все гораздо проще.