Я так тебя ждала

— А куда пойдем?

— Не знаю! Придумаем. Главное, с тобой, а куда — неважно.

Я рассмеялся. И то правда! Какая разница куда идти, если вместе весело везде? Устами ребенка глаголет истина.

— Тогда решим завтра, — сказал я ей. — Эленок, я все-таки работать. Не скучай, я привезу тебе пиццу.

— Договорились! — тут же купилась на вкусную пиццу она. — Тогда пока!

5

Я отложил телефон и снова вернулся к карте Воронцовой. Вроде бы все и так уже изучил о ее состоянии, но словно хотел убедиться, что ничего не пропустил.

Потом отложил карту и устало потер переносицу.

Как же ей обо всем этом сказать? Девчонка еще половины проблем со своим здоровьем не знает.

Решил налить себе кофе. Случайно рассыпал сахар…

— Черт еще…

— Давай уберу, — услышал я позади женский голос, а потом ощутил, как меня обняли за плечи.

— А, это ты, — обернулся я.

— А кто еще тебя обнимает? — изогнула одну бровь Стелла, врач-терапевт.

— Никто, — пожал я плечами и мягко убрал ее руки. — Надо все-таки убраться здесь…

Я нашел щетку и аккуратно смел все сам. Затем вернулся к кофе.

— Будешь?

— Не-а, — покачала она головой, улыбаясь своими полными губами. — Я заварную бурду не пью, ты же знаешь.

— Как хочешь, — снова пожал я плечами и налил в чашку кипятка.

— Как ты пьешь эту гадость, Старков? — спросила она, с презрением глядя на чашку, которую я понес к столу обратно.

— Ртом.

— Понятно, что не пяткой, — фыркнула она.

— Тебе положено знать по роду профессии, как люди кофе пьют.

— Ой, дурак… — еще громче фыркнула Стелла и закатила глаза. — Я же не об этом. Вкус.

— Вкус — есть, — ответил я и отпил из чашки. — Хороший вкус.

— Бе, — сморщилась она. — Лучше пойдем в обед сходим в кафе, и там кофе попьем нормального.

— Пойдем, — отозвался я, ставя чашку на стол.

— Только не говори опять, что у тебя нашлись дела, и ты не поедешь перед самым началом обеденного времени.

— И такое может быть, — поднял я на нее глаза. — Ты же сама понимаешь, что наше отделение — не ваша терапия, где можно спокойно уйти на обед. Пациенты не спрашивают нас, когда им начать умирать или рожать и ждать окончания обеда не будут.

— Да знаю, знаю, — кивнула она. — Ты — светило медицины, и очень нужен сотням жизней.

— А я попросил бы без сарказма, — поднял я брови.

— А я и говорю без него, — ответила Стелла и подошла ко мне. Она положила руки мне на плечи. Начала делать мне легкий массаж. Не знаю, нравилось ли мне это… Стелла вроде бы неплохая, и открыта ко мне, но… После пары ночей вместе мне не стала она интересна как женщина для жизни. Но она, видимо, считает иначе… — Кость, ты правда врач от бога. Если бы все врачи были такими, как ты, люди бы вообще не умирали.

— Они умирали, и у меня на столе — тоже, — заметил я. — Не надо делать из меня бога.

— Такие случаи бывают на практике всех хирургов, — сказала она. — Тем более, что твоей вины там не было. Иногда невозможно спасти жизнь, даже если оперируешь ты. К тому же, спас ты намного больше людей, чем операции кончались смертью пациента.

— Ну…да, — согласился я. — Справедливо.

— И не надо себя недооценивать, — снова сжала Стелла мои плечи. — Ты действительно заслуживаешь похвалы и восхищений. Ты не просто владелец этой клиники, но и замечательный врач. В медицинской сфере тебя знают и преклоняются перед твоим даром.

— Ну, прекрати… — пожал я плечами, скинув с себя ее руки. — Дар какой-то… Глупости.

— И ничего не глупости, — стояла на своем Стелла. Если она решила похвалить меня — ничто ее не остановит. — Я в самом деле считаю это даром. Но ты очень много работаешь. Иногда надо и отдыхать. Ты когда был в отпуске последний раз?

— Э-э… — задумался я. Черт, давно. Так давно, что и вспомнить не могу когда точно. То ли в позапрошлом году, то ли еще раньше. — Давно не был.

— Вот, а я о чем тебе говорю? — укорила меня Стелла и села на край моего стола. Моему взору открылось красивое колено и немного бедра в разрезе ее юбки и медицинского халата. — А надо отдохнуть. Кстати, в теплых странах пока еще можно искупаться в океане… Поехали, м?

— Ну, не знаю… — нахмурился я. — Не думал об этом.

— Сможешь ты оставить своих пациентов хоть на несколько дней? — говорила она, накручивая длинный локон из «конского хвоста» на палец.

— Смогу, наверное, — ответил я. — Но кроме пациентов есть еще Эля.

— Бери ее с собой, — сказала она. — Она тоже подышит воздухов у океана.

— Ты не против чужого ребенка? — посмотрел я на нее. Стелла, если честно, мне всегда казалась красивой стервой, и мое воображение само дорисовало, что детей она не любит. Своих у нее не было.

— Он не чужой, — повела плечом девушка с каштановыми волосами. — Он — твой. А значит, он не может мешать мне.

— Не знаю, — произнес я после раздумий. — Пока не могу обещать.

— Ну ты подумай хотя бы.

— Подумаю.

— А я пока посмотрю туры, — улыбнулась Стелла. — Вдруг тебе какой-то так понравится, что ты побежишь собирать чемоданы?

— Ну, посмотри, — разрешил я.

Может, и в самом деле, отдых не помешает… И немного разрядки тоже. За своей работой в самом деле никакой личной жизни, женщины в моей постели уже давно не было. Мне просто вечно не до себя.

— Обещаешь подумать?

— Обещаю. Но только про подумать.

— Уже неплохо, — удовлетворенно улыбнулась Стелла. — А что ты такое читаешь?

Она заметила карту Лады и взяла ее в руки.

— А-а, — протянула она, полистав данные. — Та девочка, которую ты вчера оперировал.

— Да, — ответил я, снова отпивая кофе.

— Она даже не знает, что на волоске была…

— Не знает.

— Если бы не ты… Ее могло бы вообще не быть.

— Да, трудно вычистить было, — ответил я. — И не дай бог что осталось внутри.

— После тебя — точно не осталось. У тебя руки золотые, и глаз-алмаз. Повезло ей.

— Наверное, — равнодушно отозвался я.

— Слушай, а зачем она несколько суток ходила с мертвым ребенком внутри? Это же она, да?

— Слухи всегда распространяются со скоростью света… — сказал я больше сам себе, чем ей.

— Так это она?

— Она.

— Вот дурочка… — покачала головой Стелла.

— Она вряд ли поняла сразу, что ребенок погиб.

— Но ведь он там начал… Разлагаться, все дела… Больно же было.

Наверняка. Но я понимаю Ладу — она терпела, чтобы ребенка не забрали. Да, глупо — ведь он был мертв уже, и она могла бы умереть вслед за ним, если бы мы ее не прооперировали, но мотивы мне ее, как ни странно, ясны.

— Да, наверное, больно.

— Как она терпела?

— Стелла, — посмотрел я на нее. — Спасибо, что заглянула, но мне надо работать.

— А, — протянула она и встала со стола. — Ну, ладно. Тогда позвоню тебе, про обед напомню.

— Ага.

— До встречи.

— Карту верни.

— Ой, господи, — спохватилась Стелла, которая случайно чуть не унесла карту Лады. — Извини.

Она положила ее обратно на стол. Потом пошла к двери ординаторской, но вернулась.

— А можно мне ее взять с собой? — спросила она.

— Зачем? — не понял я.

— Изучить этот случай хочу, — ответила девушка. — Он довольно нестандартный.

У девчонки вся жизнь рухнула, она себя едва не сгубила, вцепившись в явно мертвого ребенка, а Стелла цинично зовет это нестандартным случаем… Впрочем, наверное, мы, врачи, все такие циничные порой. Куда деваться? Страдать по каждому пациенту мы не можем — от нас просто ничего не останется в ином случае.

— Нельзя, — отрезал я. — Карта пациента хирургии, и она должна находиться тут.

Стелла недовольно поджала губы. Но правила одни для всех, и даже для нее в этом случае поблажек не будет. Спорить она не решилась — это бесполезно, и она это знает.

— Ладно, тогда я позвоню.

Стелла вышла и закрыла за собой дверь.

6