Мой плохой мальчик

Он остановил автомобиль на противоположной стороне улицы, но в салоне горит свет.

— Не надо поцелуев, окна свекрови выходят на эту сторону. Они почти наверняка уставились в телевизор, но все же не стоит так рисковать.

Андрей злится. Ему нужно все и сразу. Мальчишка, он совсем еще молодой мальчик.

— Как с тобой сложно, — со свистом выпускает воздух из груди и трет кожу руля.

Некстати вспоминаю его блондинку. И от мысли, что он будет творить с ней то, что делал со мной у себя на столе час назад, внутри все вспыхивает жгучим протестом. Хочется убивать. Смотрю на Андрея, вспоминая, ревновала ли я когда-нибудь Юру. Точно нет. Он не давал повода, да и женщины на нем никогда не висли.

— Значит, надо найти ту, с которой легче. До свидания, Андрюша.

Открываю дверь, пытаясь выйти.

— Жанна, стой. — Опять берет меня за руку.

Замираю. Я не хочу уходить. Я хочу опять забраться на его колени и уткнуться носом в его грудь. Злюсь за то, что он такой резвый и импульсивный, требовательный и прямой, но одновременно мне все это нравится. Заводит и возбуждает. Горячие пальцы касаются кожи, приятно массируя. Я поворачиваюсь к нему. И снова тону в его глазах. Я как будто ненормальная. Откуда это так быстро возникло между нами? Столько страсти и огня.

— Никогда нельзя расставаться на ссоре, малыш, — осматривает мое лицо и улыбается.

Смеюсь, это так мило и дико. Я же старше его, ну какой опять «малыш»?

— Вот что ты смеешься? Я серьезно! — В его глазах плещется пламя. — Всегда надо ложиться спать и расставаться на положительной ноте. Вот допустим, ушла бы тридцать секунд назад и переживала бы, что со мной делать, а так… — Он отпускает руку и начинает гладить мое лицо. — А так ты улыбаешься. И спать ложиться надо, только помирившись. Ты пришлешь мне свое фото перед сном?

Сама не знаю, как так выходит, что я, вместо того чтобы возмутиться, закрываю глаза, прижимаясь к его ладони.

— Нет конечно, с ума сошел? Зачем тебе?

— Дрочить, разумеется, Жанна Кирилловна, ну что за глупые вопросы? А вроде взрослая женщина. Зачем же еще? Хочу, чтобы ты фоточку сделала только для меня, горячую и сексуальную. А я буду на нее любоваться.

Не могу не рассмеяться.

— Дурак ты, Волков.

— Знаю.

Открываю глаза. А Андрей выключает свет в салоне. И мы оба одновременно тянемся друг к другу, перегибаемся через центральную консоль и целуемся в губы. Страстно.

Вот теперь хорошо, правильно и как должно быть. Опять внутри горит пожаром. И все остальные чувства притупляются. Мой плохой мальчик — награда и наказание одновременно.

— Вот теперь можешь идти. Завтра украду тебя после пар на час, и не спорь.

— Но…

— Слушайся мужчину, иначе получишь по жопе, — нежно улыбается, поправляет мою прическу, убирая волосы за уши.

— Что-то мне подсказывает, что я все равно получу по жопе.

— Это да! — угорает.

— Студент Волков, ты не забыл, кто здесь преподаватель?

— Даже не знаю, чему ты можешь меня научить.

И, вместо того чтобы отпустить домой, Андрей пожирает меня глазами и кладет руки на бедра. Медленно продвигается. Я хватаю его за запястье. Нельзя лезть под юбку.

— Андрюша, мы, кажется, договорились. Ты что делаешь? Я так никогда не уйду домой.

— Я и не хочу, чтобы ты уходила. — Резко толкает руку до самого верха и, учитывая, что на мне, как и прежде, нет колготок, сразу же касается самых горячих мест.

И перед моими глазами, словно в цветном калейдоскопе, начинают кружиться картинки того, как я, оседлав его бедра, жадно целую в губы.

— Андрей!

— Едем назад? Ко мне домой?

— Андрей, нет, — хрипло выдыхаю, — я пошла домой.

А сама впиваюсь в его рот и, хоть пытаюсь вытащить ладонь из-под подола, на деле только постанываю, целуясь с ним.

— Вы, Жанна Кирилловна, такая сладкая, что я решил все же не отпускать вас. — Тянет к себе, начинает целовать в шею, водит по ней языком, рассыпая по телу горячие искры.

— Андрей! — Пытаюсь быть строгой. — Хватит!

— Да, моя госпожа! Уже почти закончил. — Страстно облизывает и кусает подбородок.

— Прекрати сейчас же!

А сама опять возбуждена до предела. Низ живота так сильно горит, что я ощущаю физическую боль.

— Все. — Толкаю его и нащупываю ручку за своей спиной.

Вываливаюсь наружу. Дверь не закрываю. Сам закроет.

Поправляю одежду. Оборачиваюсь. Андрей, наклоняется, так чтобы я могла его видеть.

— Жду горячие фото, красавица моя, — подмигивает.

Развернувшись, быстрым шагом иду к дому. Ругаю его и себя. Ну какой же он ненасытный и совершенно ненормальный! Вообще не понимает, что это безрассудство! Это же просто невозможно! Добежав до подъезда, просовываю руки под блузку и аккуратно поправляю лямки лифчика.

Отдышавшись, жму на кнопки домофона. «Кто там?» — голос свекрови.

Веду себя как малолетка. Вот правду говорят: с кем поведешься…

В то же время, несмотря на нелепость всего этого, внутри так хорошо, как будто исполнились тайные мечты и самые сокровенные желания. Не спеша поднимаюсь по ступеням и, приложив к горящим щекам ладони, посмеиваюсь.

Вот жеж зараза малолетняя. Взял и сделал Жанну Кирилловну счастливой.

Глава 21

— А вот и моя жена. Моя красавица.

Муж пьяный в дрезину, ждет меня, привалившись к стене в коридоре. Из штанов торчат рубашка и майка, ширинка расстегнута, лохматые пряди волос переброшены на одну сторону. На губах белая полоска.

Таким он мне противен. От него воняет. Наверное, опять промазал мимо унитаза.

— Жанночка, прости, мы с батей что-то перестарались.

— Миша где? — Бросив сумку на комод, прохожу мимо.

Не хочу с ним разговаривать. Не желаю его знать и видеть.

Свекор храпит на диване.

Из спальни выползает Юрина мама.

Она тут же обращает внимание на мои голые ноги.

— Не холодно без колготок? На улице градусов пятнадцать.

— А я закаляюсь, Марья Ивановна, и вам советую.

Мишенька спит на половинке сложенного дивана. Присаживаюсь на корточки, глажу сына по волосам.

— Где тебя столько носило? Приехала бы раньше, они не побежали бы за второй.

— Выходит, это я виновата? — усмехнувшись, поправляю плед, которым укрыт мой малыш.

— Жанна, всегда виновата жена. Значит, недолюбила, недоглядела, ласки недодала. До свадьбы с тобой он не пил.

— О как!

Встаю и начинаю собирать вещи сына: толстовку, книжки, тетрадки, планшет, наушники.

— Что ты делаешь?

— Домой поедем.

— Пусть ребенок спит, зачем его беспокоить?

Повесив сумку на плечо, бужу Мишу. Не хочу здесь оставаться.

— Вот вечно с тобой так, вместо того чтобы с мужем поговорить, уговорить, попробовать отвадить от пагубной привычки, ты убегаешь. Поэтому и пьет.

Вздохнув, стараюсь держаться и ничего не отвечать. Она всегда это говорит. По ее мнению, в том, что ее сын алкоголик, виновата плохая жена. Свекровь бывает очень жестокой, поэтому лучше не спорить. Все равно это ничего не изменит.

— Миша, — аккуратно трясу за плечо, — поехали домой.

— Папа опять пьяный, — первое, что говорит мой малыш, открыв глаза.

К горлу подкатывает горечь. Я никогда не хотела подобного для своего ребенка.

— Он собирается кодироваться, Жанна. Надо его поддержать, остались бы у нас, утром поговорили бы, — злится свекровь.

А я веду сына через зал. Он обнимает бабушку. Она целует его в лоб. В этот момент дорогу нам преграждает его пьяный вусмерть папаша.

— Здесь будем спать! Куда сына прешь?

От жены-красавицы не осталось и следа. Наступила следующая фаза опьянения, сопровождаемая агрессией.

— Юра, пожалуйста, просто ложись спать.

Он начинает хватать нас за руки, дергать на мне одежду. Я закрываю сына, сажусь на корточки, пытаясь обуть на него кроссовки.

А Юра материт нас обоих. Меня особенно. Несколько раз называет последней дрянью и тупой курицей. Он всегда это орет, когда пьян и когда я делаю все не так, как он хочет.