Мой плохой мальчик

Саша продолжает со мной разговаривать. Но я не могу с собой справиться и отвести глаз от Волкова в плавках.

— Я буду болеть за крепыша в красных трулях.

Она не об Андрее. У Волкова черные плавки, и я не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, болел за него. Мы сидим далеко, он не может меня видеть. Я же продолжаю жадно пожирать его глазами.

Волков приседает и машет руками, его влажное тело блестит после душа. За его спиной полная трибуна людей, кто-то зовет его, и он оборачивается.

Почти перелезая через ограждения, к нему тянется его невинная блондинка.

Она яркая, волосы почти до задницы, на нее смотрят другие парни. И, махнув рукой, она просит моего Андрея подойти и обняться с ней. Судя по всему, на удачу.

Волков так и делает. Они же друзья. Почему бы и нет? Молодые часто целуются и обнимаются не по делу. Иногда смотришь и не понимаешь, зачем эти ненужные лобызания. Но я не могу успокоиться, она сильно-сильно трется о его голый торс, хлопает клешней по спине и жмурится от удовольствия.

И в этот момент я хочу взять Юрину машинку для стрижки волос и оболванить ее налысо. Чтобы она ему не нравилась. Он с ней все равно, на мой взгляд, слишком сильно любезничает. Я пришла за него поболеть. Хочу, чтобы он выиграл. А он улыбается кому попало.

— Как Юра?

— Юра? — отстраненно переспрашиваю, чувствуя, как внутри все покрывается ледяной коркой.

Не хочу, чтобы они общались. Как преподаватель Андрея, я вижу, что эта девушка не для него. Может, она невинна, но вечно в коротких срамных юбках и глубоких декольте. Знаю я таких невинных, в итоге окажется, что она развлекает мужчин разными другими способами.

— Да, — хохочет подруга, — у тебя есть муж Юра.

— Юра решил закодироваться.

Глава 16

— Правильно, что Юра решился. Это очень хорошо, потому что самое главное — его желание.

— Он выбрал такой укол, который делают под лопатку. Лекарство провоцирует отвращение к алкоголю. Якобы потом капля спиртного вызывает такую интоксикацию, что жить не хочется.

Подруга заглядывает мне в глаза. И прижимается к плечу, гладит руку.

— Я за тебя рада, пусть все получится. Хороший же мужик.

— Ну да. — Опускаю голову, становится стыдно, что я здесь ради мальчишки.

— Он где сейчас?

— Кто? — отвечаю не в тему, думая не о Юре, а об Андрее.

— Муж твой.

Растерявшись, шмыгаю носом.

— Юра у его мамы вместе с Мишей, они едят пирог с яблоками, слушают речи свекра о мировой политике и собирают огромную модель корабля. Присылали фотографии.

— Ну вот и славно.

Разглаживаю юбку, отчего-то снова нервничая.

— А мы смотрим соревнования, зарабатывая на колготки.

Рассмеявшись, слышу стартовый выстрел. Дергаюсь, глядя на чашу бассейна. В следующую секунду спортсмены нашего университета в прыжке погружаются в воду. Выхватываю фигуру Волкова и, замирая от переизбытка эмоций, вообще не дышу. Волнуюсь за него и болею. Очень хочу, чтобы он победил. Он, словно торпеда, плывет по дну, затем отталкивается, выныривает. Активно работая руками и ногами, гребет с силой и упорством огромной, мощной акулы. Еще один толчок, поворот. Потрясающе. Я забываю обо всем на свете, любуюсь его отточенными движениями. И будто в вакууме чувствую, как от переживаний закладывает уши. А дальше длинная рука касается бортика, Волков выныривает, и зал взрывается улюлюканьем.

Мой мальчик побеждает.

Я испытываю такую гордость, смешанную со странным чувством дичайшего, возникшего из ниоткуда сексуального возбуждения, что кусаю в кровь нижнюю губу и сжимаю бедра. Низ живота горит.

Подскакиваю и кричу от радости вместе со всеми.

Адреналин бьет в кровь и по мозгам, я понимаю, что должна его увидеть.

— Это же наш пацан, Сань. С нашего курса! — кричу и хлопаю. — Представляешь! Он победил!

— Вау, супер, — спокойно отвечает Саша, приподнимая правую бровь, продолжая сидеть, глядя на меня снизу вверх и не понимая, что со мной происходит. — Теперь мы можем пойти домой?

— Да, ты иди. — Громко дышу, облизываю пересохшие губы, нервничаю так, что пульс гремит в ушах. — Я кое-что в аудитории забыла. Вернусь в кабинет, уберу там, закрою все — и на остановку. Спасибо, что пришла со мной, дорогая. — Сажусь к ней, прижимаю подругу к себе, целую в обе щеки, хлопаю по спине.

Суечусь.

— Ну ладно, до завтра тогда.

Погружаясь в состояние странной эйфории, перестаю здраво мыслить.

Саша, пожав плечами, пробивается к выходу. Уходит. А я спускаюсь по лестнице вниз.

Он победил. Он самый сильный и быстрый, у него потрясающая техника, он лучше всех. Я дохожу до самой нижней лавки и замираю в проходе. Все прыгают, и вряд ли кто-то обращает на меня внимание. К бортику подходит следующая группа спортсменов. Волков смеется с приятелем, что-то показывает руками и вдруг замечает меня.

Я смотрю на него и хочу обнять, прижаться, расцеловать.

Внутри меня плещется цистерна нерастраченных эмоций.

Не знаю, как это сделать, но я очень хочу его поздравить. Однако даже в состоянии аффекта понимаю, что нельзя. Он улыбается мне. А у меня сердце в груди ходуном ходит.

Выпустив сумку из рук, не обращаю внимания на то, что она падает на пол, машинально колупаю ногтями кожу длинного ремешка, оставшегося в пальцах.

Дернувшись, подхватываю сумку и ухожу. Оглядываюсь.

Каждый раз глядя ему в глаза.

Он тоже смотрит. Больше улыбки нет. Между нами происходит немой диалог. И он настолько чувственный, что мне хочется начать трогать себя руками.

Я выхожу из бассейна, спускаюсь в холл, быстро иду на улицу, перехожу дорогу и возвращаюсь в здание университета, находящееся напротив.

Не могу уйти домой. Все тело горит от эмоций и жара. Волков меня впечатляет, он меня заводит, заставляет ревновать. Я сама не своя, и это похоже на праздник.

У себя в аудитории я включаю лишь настольную лампу, игнорируя верхний свет. Начинаю перекладывать папки с бумагами, сортировать рисунками.

Проходит чуть больше получаса. И, кажется, ждать дольше уже не стоит. Он, наверное, с друзьями, скорее всего, уехал на своей красивой машине. Но я не хочу ехать к свекрови. Хочу снова увидеть его.

В кабинете полумрак. Уже сорок минут, как закончились соревнования… Дверь наконец приоткрывается.

Подскакиваю…

Дышу как сумасшедшая и ненормальная. Секунда и, обогнув стол, я сама делаю шаг, оказавшись в его объятиях. У него еще мокрые волосы. Они приятные на ощупь.

— Ты пришла болеть за меня?

— Нет, конечно. За Иванишкина с экономического.

Волков наклоняется, слегка касается моего рта, затем страстно захватывает губы, и я повторяю за ним. Вся раскрасневшаяся, горячая от возбуждения. Припоминаю, что мы вроде бы ссорились. Я ревновала, мы ничего не решили, но это все не имеет значения.

Я схожу с ума. Я так хочу его целовать, что подкашиваются колени.

Облизываю и кусаю, перебирая волосы на его затылке. Еще с первого поцелуя я полюбила это делать. Я балдею от его вкуса, от ощущения его губ на своих губах. От приятного ежика на затылке.

Волков хватает мой язык, всасывая его в рот, играет им, облизывая своим. От возбуждения кружится голова. Мой студент резко прижимает меня к себе и, продолжая целовать в губы, кладет тяжелые руки на мою попу и без лишних церемоний задирает юбку, тут же бьет по заду в колготках, заставляя меня вскрикнуть и зажмуриться. Тянет колготки вниз, дерзко рвет их и снова целует в губы, шлепает по заднице.

По телу прокатывает дикое желание. Размякнув, хочу только одного: пусть продолжает, пусть только делает все, что пожелает.

Андрей внезапно поворачивает меня и, прижав мой голый зад к своему паху, трется возбужденным членом, чувствую даже через его штаны. Откидывает волосы, тут же кладет руки на грудь. Быстро справляется с блузкой, тянет лифчик вниз и начинает крутить соски.

Мама мия, он великолепен! Я никогда не занималась подобным безумием.