Страница 3 из 6
Важное обстоятельство: перечисленные (явно со слов пастора Веттермана) Ниенштедтом персоны – это реально существовавшие люди. Андрей Яковлевич Щелкалов был думным дьяком при правлении Ивана Грозного, а позднее возглавил Посольский приказ и возглавлял его более двух десятилетий. Вы запомните это имя. Мы его ещё в дальнейшем вспомним. Известны отечественным историкам и фамилии хранителя печати Висковатова и казначея Фуникова.
И ещё одна характерная деталь, о которой сообщил позднее пастор: все книги были сильно запылены. Возможно, их, действительно, десятилетиями не извлекали из хранилища.
Пастырю предложили заняться переводом книг. Для начала – перевести одну из тех, что были ему показаны. В помощники пообещали дать царских служилых людей, а ещё – щедрое содержание и вознаграждение не только самому пастору, но и прибывшим с ним соотечественникам. Веттерман попросил время на раздумье. Советовался со своими товарищами. И решено было отказаться. Потому что заподозрили гости, что работать над переводами они будут в Москве до самой смерти. Переведут одну книгу – им дадут в работу другую, а там – и третью, и так до бесконечности. Библиотека у царя была огромная. Да и Веттерману пришлось бы позабыть о своей пастве, а он этому противился. Надобно сказать, что и русские люди, которых намечали в помощники пастору, не хотели в это дело ввязываться. Потому что, как и Веттерман, сообразили, что такая работа – на всю оставшуюся жизнь. И именно царские дьяки и придумали версию, которую можно было озвучить Ивану Грозному, не боясь того, что царь разгневается. Вот как об этом написал в своих «Ливонских хрониках» Ниенштедт: «Донесли великому князю, будто немцы сами сказали, что поп их слишком несведущ, не настолько знает языки, чтобы выполнить такое предприятие. Так они все и избавились от подобной службы».
Кстати, ещё одна интересная подробность. Выше уже говорилось о том, что в 1822 году в одном архиве обнаружился список книг царской библиотеки. Называется он – «Список Дабелова». Потому что обнаружил его профессор университета Христофор Христиан фон Дабелов, когда разбирал архив города Пярну (это современная Эстония). А знаете, в каком городе находился тот университет, в котором трудился профессор? В Дерпте! В том самом, откуда родом пастор Веттерман, которому показывал свою библиотеку русский царь. Ещё один фрагмент мозаики, дополняющий общую картину.
Таким образом, книги легендарной библиотеки видели и при Василии III, и при Иване Грозном. А теперь вспомните ранее выстроенную в нашей статье цепочку исторических личностей: Софья Палеолог – Василий III – Иван Грозный. Софья, по одной из версий, и привезла драгоценные книги в Москву. Василий III приходился ей сыном. А Иван Грозный – внуком. Фрагменты мозаики складываются в цельную картину.
Библиотека была.
Её передавали по наследству.
Последние упоминания о ней относятся к эпохе Ивана Грозного.
После кончины царя никто более библиотеку ту не видел.
Так и вошла она в историю – как библиотека Ивана Грозного.
По имени последнего владельца.
Куда же подевалась царская библиотека?
Поскольку со времён Ивана Грозного никаких новых сведений о том, что кто-либо библиотеку видел, не появилось, нет ни одного свидетельства на этот счёт, простор для версий, куда же запропастились бесценные тома, открылся невероятный.
Любая из этих версий имеет право на существование. Но ни одна из них до сегодняшнего дня не нашла подтверждения.
Есть версия, что царское книгохранилище на самом деле существовало, но в последующем книги рассеялись по другим библиотекам, так что легендарная либерея распалась. Вообще книги, принадлежавшие когда-то Ивану Грозному, известны, есть и такие, на страницах которой имеются пометы, сделанные рукой царя. Несколько экземпляров хранятся, например, в Государственном историческом музее в Москве. Наш современник, известный учёный, доктор исторических наук, историк и археолог В.Л. Егоров высказывает предположение о том, что книги царской библиотеки москвичи разобрали из Кремля в годы Смуты. Но ни в одном из книжных собраний не обнаружено ни единой книги из библиотеки Ивана Грозного, о которой можно было бы сказать, что вот этот экземпляр точно могла бы привезти Софья Палеолог. Русский историк С.А. Белокуров, проделавший в конце XIX века грандиозную работу по исследованию судьбы царской библиотеки и написавший книгу «О библиотеке московских государей в XVI столетии» объёмом почти в 900 страниц, сообщал, что также интересовавшиеся в XIX веке (но в разное время и независимо друг от друга) историей библиотеки профессор Дерптского университета В.Ф. Клоссиус и немецкий филолог Э. Тремер после исследований московских книжных собраний пришли к выводу, что иноязычные рукописные книги из царской библиотеки XVI века не сохранились, они в библиотеках XIX столетия отсутствовали.
Некоторые историки выдвигают предположения о том, что библиотека Ивана Грозного сгорела в одном из московских пожаров. До Отечественной войны 1812 года почти вся Москва была деревянной, дома стояли вплотную друг к другу, и потому порой случались бедствия, поистине ужасающие своими масштабами. В 1571 году войско крымского хана Девлет Гирея дошло до Москвы. Иван Грозный, не рассчитывая на победу в бою, перебрался в Ростов. Хан не осмелился штурмовать защищённый каменными стенами Кремль, но велел поджечь окружавшие его посады, где жил ремесленный и торговый люд. Деревянные дома заполыхали и за три или четыре часа посад сгорел дотла. Огонь перекинулся и на территорию Кремля, но там урон был куда меньше. Знаменитый русский историк И.Е. Забелин в XIX веке предположил, что как раз в том пожаре библиотека (которая, по мнению историка, существовала!) и сгорела. Спустя полвека, в 1626 году, полыхнуло в Китай-городе, оттуда огонь перекинулся и в Кремль, сгорели царские архивы, о чём остались свидетельства. Ещё спустя столетие с небольшим, в 1737 году, в Москве случился такой большой пожар, что в то время его назвали Великим. Позднее его по названию церковного праздника, в который и вспыхнул огонь, стали называть Троицким. Говорят, что кто-то из прислуги в богатой усадьбе поставил свечку перед образами, да отлучился. Свеча упала. Сгорела примерно четверть Москвы, в том числе и многие постройки в Кремле. Но известно, что в русских городах, в ту пору застроенных деревянными домами, зажиточные люди всё самое ценное хранили не в домах, а под ними, в выложенных камнем подвалах. Так поступали и в Московском Кремле. Откроем вновь те страницы «Ливонской летописи», где рассказывается об отказе пастора Иоганна Веттермана переводить книги из царской библиотеки. Что пишет о книгах Франц Ниенштедт? Читаем: «Эти книги, как драгоценное сокровище, хранились замурованными в двух сводчатых подвалах». А что сделали служилые русские люди с книгами после разговора с пастором? Автор «Ливонской летописи» сообщает: «Их снова запрятали под тройные замки в подвалы». Так что книги могли и не сгореть. Когда в 1626 году сгорели царские архивы – это было задокументировано. А про сгоревшие книги – нигде ни слова. Могли ли о такой большой потере умолчать, если вспомнить, как книги ценились?
С подвалами да с подземельями связано целое направление в истории поисков легендарной библиотеки, которое можно свести к лозунгу: «Искать надо под землёй!» Там много версий, но отличаются они в основном только месторасположением не найденного пока тайника.
Перво-наперво, конечно, это Московский Кремль. Там жили великие князья и цари, и известно, что оборудованные подземелья под Кремлём точно были и наверняка сохраняются по сию пору. Некоторые исследователи обращают внимание на такое совпадение: Софья Палеолог прибыла в Москву и обвенчалась с Иваном III в 1472 году, а уже в 1475 году в Москву из Италии приехал архитектор Аристотель Фиораванти, и его появление напрямую связывают с супругой великого князя. Рассказывают, что когда Софья приехала в Москву и увидела её деревянной, часто полыхающей в огне, с обветшавшими кремлёвскими стенами, новоявленная княгиня, первым делом укрыв привезённое ею приданое в подклете каменной церкви Рождества Богородицы на Сенях, которая служила домовой церковью великим княгиням Московским, нашептала своему мужу, что надобно бы пригласить в Москву итальянских зодчих, больших мастеров в каменном деле. Как раз в 1474 году в Венецию отправлялось русское посольство во главе с С.И. Толбузиным, и в ходе того визита посол, среди прочих забот, ещё и договорился с Фиораванти о работе в Москве. Итальянец из камня построил в Московском Кремле Успенский собор, приняв за образец построенный ещё в домонгольскую эпоху Успенский собор во Владимире, а ещё, как полагают, именно при нём в Кремле для укрытия великокняжеских сокровищ были сооружены тайные каменные подземные хранилища. Те самые, возможно, о которых писал Ниенштедт, когда уточнял, что книги «хранились замурованными в двух сводчатых подвалах».