Правда или действие

– Чотенько! Ножки огнище, – мычит рядом Женька, который, как оказывается, успел рассмотреть фотку, пока нависал над Костей в поисках салфеток на столе.

Костя, блокируя экран, запрокидывает голову и смотрит на племянника с укором:

– Вы на пары не опаздываете?

– Нам к обеду сегодня, – отзывается Марк, потому что Женька говорить не может – запихал в рот гренку целиком. – Вы джем будете, Константин Артемыч?.. Тогда я доем.

Костя снисходительно наблюдает, как он размазывает по гренке с маслом слой ярко-фиолетового химозного варенья из банки, которое так любит Женька. Когда взгляд Кости натыкается на взгляд Марка, тот улыбается, как всегда, но сегодня как-то грустно. Словно Костя лично его чем-то разочаровал, но Марк заранее с этим смирился. Расспрашивать в лоб глупо и незачем, поэтому Косте только и остается, что вновь уткнуться в телефон. Эту свою особенность, внутреннее чутье на настроение некоторых людей, он не любит. В основном потому, что люди этим чутьем выбирались словно рандомно и делились в его внутренней картотеке на два разряда – свои и чужие. Своим можно было почти все, чужим – почти ничего. Марка эта внутренняя хтонь по истечению нескольких месяцев знакомства записала в «свои» и Костя смирился с этим. Наверное, он просто проецировал свои теплые чувства к племяннику и на его друга тоже, хотя до сих пор так и не попросил Марка называть себя Костей, без формальностей. Почему-то так было удобнее и привычнее.

– Девушку завели? – спрашивает Марк, когда он почти забыл о Кате, которая, между прочим, все еще ждет ответа, и Костя, свернув ленту новостей, поспешно открывает сообщения.

– Пока нет, но девушка не оставляет попыток завести меня, – произносит задумчиво, печатая стандартные фразы, выражающие радость здоровьем питомца под еще одним фото, где еще чуть-чуть, и в разрез юбки выпадет кое-что поинтереснее кружев. Подняв голову, он поясняет: – Клиентки иногда очень настырные.

– Это понятно, – отзывается Марк. – Вы же как… ну… типа как те парни из «Клуба романтики».

– А типа как лысый из Бразерс уже не популярно? – замечает Женька, пихая его ногой под столом, на что Марк издает мычащий звук и толкает в ответ.

– Я не знаю, что такое «Клуб романтики» и лысых из Бразерс помню только по мемам из сети, – признается Костя, поднимаясь со стула. – Я слишком суперстар для всего этого. Все, я уехал. Посуду помыть не забудьте.

– Я помою, – тут же кивает Марк, и Костя думает – почему не он его племянник, а лентяй и свин Женька?

Впрочем, Марк только в его присутствии ведет себя как пай-мальчик, словно побаивается, но Костя помнит, какой дебош они устроили в его квартире, когда Костя уехал отмечать Новый год к сестре Свете, Женькиной маме. Точнее, сам дебош не видел, последствия были ликвидированы до его возвращения, но Женька потом показывал видео с тусовки, куда была приглашена куча народу с универа, и Костя не сразу узнал в парне, пьющем текилу на скорость, Марка. Женька тогда сказал, что это не все его достижения за вечер, а Костя решил не углубляться в эту бездну. Некоторых вещей он все же предпочитал не знать.

Перед тем, как уйти, уже надев кожанку в прихожей, Костя вспоминает, что так и оставил телефон на столе и возвращается в кухню. Марк, стоя у раковины, держит под водой любимую Костину кружку – синюю в розовый цветочек – и смотрит на нее так странно, как умеют люди, когда думают, что их никто в этот момент не видит. С нечитаемой, но искренней эмоцией, от которой у Кости на душе, несмотря на солнце за окном, вдруг делается тоскливо и зябко. Однако спустя секунду, заметив его, Марк убирает кружку на расстеленное кухонное полотенце к вымытым блюдцам и берется за ложки.

– Все, теперь точно пока, – говорит Костя, забирая телефон, и Марк делает театральный жест рукой, прощаясь.

По дороге на работу, до которой всегда ходит пешком, – сорок минут через парк – Костя пытается понять, почему его так зацепило выражение на лице Марка, пока не понимает: Марк живет в общаге, вдали от родных, кроме Женьки в этом городе у него никого нет. Рос без отца, с матерью почти не общается, вот и тянется к их семье, ничего удивительного. Поэтому и Костя изначально принял его так легко, что почувствовал за него ответственность. Надо будет им с Женькой подарить билеты на какой-нибудь концерт, что ли. И самому сходить, только уже одному, развеяться, в клубах, например, лет пять не был точно, все эти собачьи письки да серные пробки в ушах изо дня в день.

– Константин Артемович, Екатерина Синичкина, – вчера со спаниелем приходила – звонит уже пятый раз, я говорила, что сегодня вы заняты на весь день, но она хочет кошечке комплексную вакцину сделать, что ей сказать? – щебечет ассистентка Аня, стоит Косте переступить порог приемной со стойкой, где она сидит за компьютером.

– У нее еще и кошечка, – вздыхает Костя, вешая куртку на крючок. – Пусть приходит к восьми. Задержусь ради нее. Она все равно не отстанет.

Тщательно отмывая руки и натягивая перчатки, – первый пациент уже ждет в холле – Костя задумывается: если Катя продолжит быть такой настойчивой, то в клуб можно будет сходить с ней вместе.

Глава 3.

Нет. Точно нет.

– …и представляете, мы думали, что это британская, а оказалось шотландская!

Историю про то, как Кате подарили кошечку, Костя слушает двадцать минут подряд и не испытывает ничего, кроме желания поскорее распрощаться и с флегматичным животным, и с его не флегматичной, к сожалению, хозяйкой. Когда прием подходит к концу, Катя пакует кошку в розовую переноску и без лишних телодвижений сообщает, что она на машине.

– Я бы вас могла подвезти, – кокетливо хлопая нарощенными ресничками, поясняет она, видимо, для совсем тупых, как Костя.

– Спасибо, мне еще работать, – говорит тот, и, пока Катя не перешла в более активные предварительные ласки, выпроваживает ее за дверь.

Сто процентов нет – никаких баров или чего иного с Катей. Даже разовый перепихон не стоит того, чтобы терпеть чей-то незатыкающийся бубнеж. Тем более, он вроде и привык жить без потрахушек, как говорит Женька, эндорфинами его обеспечивают редкие вылазки в караоке со старыми товарищами, которые пропали из его жизни одновременно с тем, как женились, кола с коньяком каждое последнее воскресенье месяца и дрочка по утрам в душе. Искать человека, в которого можно было бы подрочить, было слишком лень, но Костю это и не огорчало, как раньше, когда он еще думал, что обязан создать семью и произвести потомство. Если захочет – женится и в пятьдесят, не проблема, но захочет ли? Учитывая, что продолжает смотреть на парней как на вариант досуга. Отношения? Нет. Отношений с другим мужчиной, совместный быт, он не представляет вообще – как и человека, с которым бы хотел делить колу с коньяком, караоке, свои проблемы и свою кровать. Наверное, он слишком эгоист, чтобы делиться своим налаженным бытом, где отдыхает душой и телом, с кем-то еще – он действительно любит растыканные по всей квартире ароматические палочки, стопки дебильно-полосатых, как карамельки «Рачки», полотенец в ванной, застеленную пледом с барашками кровать, коврик «Давай до свидания» у двери, новогоднюю гирлянду вместо ночника в спальне и множество других мелочей, из чего состоит его домашнее существование, поэтому мысль, что в доме будет хозяйничать кто-то другой, его нервирует. Женщина бы точно повыкидывала половину из имеющегося, а мужик бы все похерил, потому что не все мужики ценят вещи, из которых складывается уют. Ну палки и палки, ну воняют прикольно, ну гирлянда, ну полотенца, какое из них для жопы?