Страница 47 из 51
Так как департамент полиции в числе средств улучшения подготовки филеров указал и составление сборника примеров их деятельности, то начальники охранных отделений сочли своим долгом высказаться о значении подобного сборника. Они почти все находили, что он принесет большую пользу для руководства наружным наблюдением, и с особенною обстоятельностью этот взгляд был развит в докладе начальника саратовского охранного отделения Мартынова, который писал: «Составление сборника „Исторических примеров" из практики филерского наблюдения нельзя, конечно, не признать отвечающим самой настоятельной в том необходимости; молодой филер, из правильно сгруппированных, по соответствующим группам фактов, конечно, легче всего усвоит те „известные" уже приемы наблюдения, которые иначе он будет вырабатывать самоучкой, доходя до необходимости применения их на собственном опыте, что поведет к различным частичным неудачам. С этой стороны сборник, конечно, принесет свою и большую пользу. В настоящее время роль этого сборника выполняется, так сказать, изустной передачей, в разговорах, общих обсуждениях, рассказах старших филеров, заведующего наружным наблюдением и других старших и начальствующих лиц».
Однако тут же Мартынов выставлял и некоторые соображения об отрицательных сторонах издания сборника исторических примеров. «Нельзя, — говорил он, — не отметить следующего нежелательного явления, которое, несомненно, будет иметь место при рассылке на места составленного сборника, а именно, он может стать достоянием публики. Сохранить же конспиративность сборника едва ли удастся; доказательством служат постоянные в последнее время провалы таких конспиративных вещей, как ключи к шифрам. Кроме того, я полагаю, что никакая указка, хотя бы хорошо затверженная, не поможет мало расторопному человеку найтись в соответствующей обстановке и, наоборот, человек разумный, сознательно и добросовестно исполняющий свое дело, в нужный момент найдет каждый раз новый выход из подчас трудного положения, в которое попадают филеры при осуществлении наружного наблюдения, условия которого постоянно меняются».
Признавая огромную пользу сборника, начальники охранных отделений сообщали для его составления обильный материал из своей практики. Отозвались и «старые, опытные работники», как Сачков, воспоминания которого приводим с сохранением его орфографии.
«В конце 1891 года, в город Кострому, были командированы филеры московского охранного отделения для поимки известного государственная преступника Сабу-наева, который в то время вел усиленную пропаганду по всему Приволжью. Поимка его была тем выдающа, что он более двух лет вел пропаганду на берегах Волги и был не уловим. В городе Костроме он жил в глухой местности, дом стоял в середине сада окружен забором и проживал не в доме, а на чердаке этого дома; чердак имел четыре слуховых окна, выходящих в сад из внутри чердак закрывался люком; идти к нему на обыск с полицией мало было шансов застать его дома, по этому была устроена из четырех филеров засада, так как Сабунаев получал обед и чай с другой квартиры. С темнотой вечера сели в засаду, около 7 часов вечера горничная другой квартиры пронисла два стакана чаю где жил Сабунаев т. е. на чердак, а через некоторое время пришла и забрала их порожними. Этим мы воспользовались и прошли на чердак, где было совершенно темно и невозможно было двигаться в перед, но Сабупаев полагал, что горничная несет чай, отворил свою освященную комнату и вместо чая явились четыре сыщика и Сабунаев до того растерялся, что никакого сопротивления не сделал; с Сабунаевым был другой мужчина, который в последствии оказался чиновником губернского правления тоже проживал вместе с Сабунаевым. Тут же мы обеих их обыскали, нашли в сундуке пять париков, два револьвера, после чего один из филеров дал знать в жандармское управление и через 30 м. приехал наряд полиции. В эту ночь было сделано шестнадцать обысков и все с хорошими результатами. Всем наблюдением руководил Медников».
«В октябре месяце 1893 года были командированы филеры московского охранного отделения в город Тверь для наблюдения за кружком присяжного поверенного Барыбина. Последствием чего была взята большая комитетская типография в собственном доме Барыбина и большой архив; характерно то, что в городе Твери барыбинской работы литература не распространялась, а отправлялась в другие города Российской Империи и все транспорты сопровождались филерским наблюдением. Сам обыск типографии очень интересный. К Барыбину и другим пошли в 11 часов вечера и до трех часов ночи ничего не нашли, тогда был сделан перерыв до 6 утра, с 6 до 12 часов дня нашли один валик, две банки красок и два камня, после чего обыск производился в саду, но до 3 часов ночи ничего не нашли, после этого стали ломать беседку стоящую в углу сада зарощаго травой и не всякого подозрения, по снятии пола земля оказалась рыхлой и повыротии в ½ аршина ямы оказалась достка в виде люка запертая на замок, по вскрытии достки оказался большой погреб посредине коей стоял большой стол на котором лежала большая рама со шрифтом, а по сторонам полки на которых лежала литература, всей литературы с типографией было два воза. В города Твери по этому делу было 16 обысков, и все с хорошими результатами и в других городах сделано по этой же группе около 150 обысков тоже с хорошими результатами. Все время наблюдением и обыском руководил Сачков».
Из сообщений других руководителей охранного сыска отметим прежде всего эпизоды, которые должны иллюстрировать «находчивость и сообразительность» филеров.
1. Саратовский охранник Машков рассказывает: «В 1894 году я находился в числе прочих филеров, командированных в гор. Смоленск, где нами была обнаружена и ликвидирована тайная типография и взята революционная группа, именовавшая себя „Партией Народного Права". Наблюдение нами велось при таких условиях: мы прежде всего установили главное лицо из упомянутой группы, которому дана была кличка „Бычок", выяснили его квартиру и изучили его обычные выходы и пути. На той улице, где он проживал, была пивная с бильярдом, в которую мы ежедневно стали ходить в числе трех человек, при чем двое играли на бильярде, а третий смотрел через окно за выходом наблюдаемого. Благодаря этому приему нам пришлось взять типографию без провала наружного наблюдения».
2. Саратовский охранник Егоров пишет: «С 1904 г. в гор. Саратове поселилась дворянка Тамбовской губ., Елизавета Адриановна Дьякова, занявшаяся революционной деятельностью, отдававшая свою квартиру для нелегальных сходок и печатания революционных воззваний. Поданным наружного наблюдения, у Дьяковой неоднократно производились обыски, остававшиеся однако безрезультатными; тогда мне было поручено завести связи через прислугу Дьяковой; оказалось, что прислуга, жившая у Дьяковой, выросла у ней с малых лет. Я познакомил ее с молодым человеком, и даже удалось повенчать их; они стали жить у ней в квартире и через них я узнал весь состав кружка Дьяковой, направление его, и была обнаружена нелегальная типография».
3. Письмоводитель саратовского охранного отделения Попов сообщает: «В 1903 г. начальник саратовского охранного отделения, ротмистр Бобров два раза разновременно поручал местной полиции произвести обыски в квартире зубного врача Бернекера, каждый раз подробно указывая, что в этой квартире имеется шкаф, с особо устроенным тайником, в котором хранится нелегальная литература и подложные паспортные книжки. Оба эти обыска результатов открытия тайника не дали. На третий обыск ротмистр Бобров назначил меня. В 11 ч. ночи я явился к Бернекеру, последний разразился страшным негодованием, что уже два раза беспокоили его обысками, и никогда ничего не найдено, что все эти обыски не больше, как придирка и издевательство власти. При этом Бернекер заявил, что двое детей его сильно больны, и просил бесшумно производить обыск. Спрошенная секретно от Бернекера прислуга ответила, что дети здоровы, что и породило особое подозрение по отношению детской комнаты, после чего я предварительно до начала обыска осмотрел всю квартиру и заметил в детской два шкафа, совершенно одинаковых по размеру, а также и по рисунку и окраске, такой же шкаф находился в передней комнате. При осмотре шкафов в детской комнате Бернекер снова стал просить бесшумно производить обыск, ссылаясь на болезнь детей, которые в это время спали. Заподозрив, что Бернекер этой проделкой мнимой болезни отвлек внимание первых двух обысков от положительного осмотра упомянутых шкафов, осмотр которых без особого стука немыслим, после этого я распорядился вынести их в зал, где свободно стал осматривать их. По измерении внутренней высоты шкафов оказалось, что один менее другого в вышину на 3 вершка, это дало возможность определить, в котором из них находится тайник. По снятии колонок с верхней части шкафа и по отнятии наличника с лицевой стороны, который держался на карнизе шкафа посредством особо устроенных шалнеров, был обнаружен тайник шириною в 1 арш. 3 четверти, и в вышину 2 ½ вершка, в котором обнаружена была нелегальная литература и паспортные незаполненные бланки».