Граф Суворов 2

— Ну да, это ведь так удобно, прятаться за статусом, когда понимаешь, что неминуемо проиграешь. Чести правда это совершенно не делает, но, когда кто-то говорил о чести, верно? Только о глупом самодовольстве не способом ни на что, кроме как дрожать от страха, когда другие защищают вашу жизнь. — усмехнулся я. — Вы готовите трусов, а потом они умирают. Кажется, вы правы, здесь мне учиться нечему. А главное — не у кого. Герб, естественно, узнает о моей слабости, возможно даже не от вас, а от наших одногруппников, но с вашей помощью. Низко, таракан. Низко.

— Как ты меня назвал?! — рассвирепел Дали, его лицо покраснело, и почти сразу пошло белыми пятнами. Особой комичности добавляло то, что он при этом продолжал дергать носом и шевелить своими усиками.

— Ох, прошу прощения. Вас, кажется, задело? Что же вы так, ведь таракан — даже комплимент для вас. Они ведь живучи, как вы. Который отправляет своих учеников и учениц умирать, а сам сидит в своей норе и не высовывается. — я наклонился, будто что-то рассматривая на полу. — Только свет включишь — а где он? Под плинтусом.

— Дуэль! Немедля! — взревел Дали, шагнув вперед, и я отчетливо увидел радужный отсвет в его руке. Ну да, создать стихийный клинок он похоже был неспособен, а вот объемную силовую структуру — вполне. Это ранг шестой, если я правильно понимаю, хотя все зависит от того долго ли он может ее продержать и в состоянии ли создать еще хоть что-то, кроме метровой палки.

— Прошу прощения, кажется, вы меня только что похвалили. — нагло усмехаясь проговорил я. — Или не вы еще минуту назад говорили, что в оскорблениях мне еще до вас расти и расти?

— А х ты щенок! — гневно выкрикнул Дали, шагнув ко мне, но осекся на полуслове. Задумался, а затем меч в его руке без следа растворился в воздухе, и вместо того чтобы ударить меня, он ударил сам себя по второй ладони и… захлопал. — Вот так щенок, сумел обоссать матерого волка. Честно говоря, такой прыти я не ожидал.

— Еще раз прошу прощения. — чуть склонившись проговорил я. — Не хотел задеть вас за живое.

— Нет. Хотел, очень хотел, и у тебя получилось. Умение признавать свои ошибки и учиться на них — одно из величайших в нашем деле. И я признаю — ошибся, такого едкого и мерзостного ученика еще поискать надо. — криво улыбаясь сказал Дали, но я не подал даже виду что мне обидно. — Потрясающе. А в сумме с пробоем. По крайней мере твоя карьера дуэлянта может стать очень яркой, хоть и чрезвычайно короткой.

— Вы будите меня учить обращению с колющим оружием? Рапирой? — уточнил я.

— Рапирой? Зачем это? Сабля куда более подходящий инструмент для обучения поединкам на резонансном оружии. — ответил Дали, поправляя костюм и быстро возвращая себе невозмутимый вид.

— Но сабля рубит, если она попадет на край щита, или на плоскость — грань соприкосновения будет одинаковой. — начал было искать я логическое объяснение, но меня грубо оборвали взмахом руки.

— Ничего подобного. Щит, даже если он невелик, все равно больше и объемнее тонкого меча. При одинаковой силе резонанса, меч всегда выигрывает при столкновении со щитом — выраженный в нем резонанс имеет… скажем так более густую и высокую ноту. — пощелкав пальцами, будто подбирая выражение, сказал Дали.

— А если энергия, вложенная в щит и меч — одного порядка? — на всякий случай уточнил я.

— Значит это скорее второй меч, или противник, к которому не стоило лезть. Например благородный, князь чистой крови или великий князь. Впрочем, даже мужчины в столь древних родах чаще всего обладают стихийными клинками, они со вчерашним простолюдином биться не станут. — отмахнулся Дали.

— А с графом? Тем более занявшим место их протеже? — прищурившись уточнил я, и похоже попал в болевую точку.

— Такое… возможно. — старательно расплывчато сказал Дали. — Но для этого вам все же придется занять место наследника графов, а вы этого…

— Именно так. Я здесь для этого. Чтобы вы, матерый, хоть и обосанный волк, обучили молодого щенка тому, чему посвятили всю свою жизнь. — проговорил я, глядя прямо в глаза преподавателю.

— Щенок… ох щенок. — многообещающе улыбнулся Дали, что-то прикинув. — Ты пройдешь через муки, боль и унижение. Но если выдержишь — у Геннадия не будет над тобой преимущества к концу учебного года. А теперь, локоть выше! От кисти, раз!

— Фигово выглядишь. — заметил уставший, но довольный Шебутнов, когда мы с ним встретились на вечернем построении. Но я лишь улыбнулся. Болело все — кисть, локоть, ноги, плечи и в первую очередь самолюбие. Учитель фехтования нещадно лупил меня своей розгой, но я добился своего — больше он надо мной не издевался.

Административный корпус, кабинет директора училища.

— Нет, стойте, к нему нельзя. — раздался из коридора испуганный голос секретарши и Меньшиков аккуратно отложил документы в большую папку, а ручку в специальную малахитовую держательницу, кода то подаренную ему лично князем Демидовым.

— Нам можно. — ответил спокойный, бархатистый мужской голос, и дверь в кабинет распахнулась словно от пинка.

— Что вы себе позволяете?! — возмущенно спросил Меньшиков, но договорить не успел. Прямо ему на стол, снося все бумаги, дорогущий гарнитур и расплескав чай по персидскому ковру рухнуло грузное, окровавленное тело, в котором князь с огромным трудом узнал своего управителя и распорядителя имуществом училища.

— Прошу вас ознакомится, протокол допроса. — улыбаясь сказал Мирослав Суворов, и на стол, рядом с хрипящим и булькающим кровью мужчиной легла бумага.

— Не понимаю, при чем тут я? — нахмурившись произнёс Константин, но бумагу принял и пробежал глазами по первым строчкам. «Я Никодим Сафронов, будучи в здравом уме… являюсь слугой князя Меньшикова и… все совершал по его прямому приказу». — Это же чистой воды бред.

— Бред? Очень рад это слышать. — улыбнулся Мирослав еще шире, и его улыбка стала похожа на оскал. — Значит он не является слугой вашего рода, ровно, как и доверенным лицом? В таком случае прошу прощения, мы зря вас побеспокоили и немедля направим его в жандармерию.

— Стойте. — вскочил Меньшиков, мгновенно соображая, что может наговорить находящийся в таком состоянии управитель. Нет, самому Константину это не грозит ничем, но слухи пойдут самые разные, некоторые предприятия могут оказаться под угрозой, а ведь есть еще и совершенно не входящие в род, но очень прибыльные отросли.

— В чем дело? — недовольно спросил Мирослав.