Граф Суворов 2

Глава 1

— Чтож я маленький не сдох. — простонал Леха, бегущий рядом со мной. Понять его было легко, семь утра, рюкзак на десять кило, марш-бросок на девять километров по пересеченной местности. А с другой стороны… у меня то пятнадцать! Да еще и снаряга!

— Ты до сих пор. Не очень большенький. Можно устроить. — на выдохах проговорил я, поправляя кирасу общевойсковую, 5к18. Мой суммарный добавочный вес болтался где-то в районе двадцати пяти кило. А все почему? А все потому, что кто-то слишком любит выпендриваться.

На прошлом броске я не удержался и пустил энергию через меридианы открытого лепестка чакры земли, поднимая свою выносливость и силу за счет гормонального выброса. В результате бежать стало куда легче, на столько, что это блин стало заметно со стороны! И меня немедля нагрузили сверху. А почему?

— Если у вас еще есть силы болтать — шевелите ногами! — проорал мастер-наставник, подпоручик Строганов.

Вот, именно поэтому. Солдат должен быть занят и упахан так, чтобы лишних мыслей не возникало, и если наедине денщик относился ко мне по-отечески, то вот ко всем нашим… нас ебли и в хвост и в гриву, и не факт, что нам пошло бы это на пользу при прошлом режиме жизни. К счастью военные идиотами не были.

— Занять точку! Окопаться! — гаркнул Василий, встав в условном центре лагеря. — Третий курс, какого рожна ползете как беременные мандавошки? Кто вам разрешил руками пахать? Серпами! Р=раз!

В нашу сводную группу вошли все желающие. И, о чудо, преподаватели прекрасно понимали, что требовать от пятнадцатилетних того же, что от инициированных восемнадцатилетних лбов одно и то же — не конструктивно. А потому задачи у нас были разные, как и средства их выполнения.

У нас это были малые саперные лопатки, заточенные по всем ребрам и годящиеся и для рубки мелких дров, и для копания, и даже для пиления и жаренья картошки, в чем мы вчера убедились за ужином. Или вместо, если кто-то оказался слишком криворук и остался без еды. Хотя совершенно голодными никто не оставался, и дело было не в целительных и супер питательных люлях. Кормили нас и в самом деле на убой.

— Воздух! Залечь в окопах! Да, сколько выкопали в том и залечь! — продолжал орать Строганов, и мы как могли впихивали свои тельца в мерзлую, покрытую льдом землю. А тех, кто не успевал, уже через несколько секунд начинало вжимать «прессом». И не просто так, а с выдумкой и вибромассажем.

— Чистое небо. Мешочки взяли, ямки закапали и бегом обратно! Бегом я сказал! — рявкнул Василий, так что даже самые уставшие и едва плетущиеся в конце девушки прибавили в темпе. Зарыть окопы успели не все, но тут наш мастер-наставник поступил по-людски, тем же самым прессом, словно экскаватором, заровнял поляну и припечатал сверху. Даже рытвинок не осталось. И это совсем не плюс, ведь завтра утром нам тут снова окапываться, а земля успеет промерзнуть и стать каменной.

Последний километр, несмотря на адскую усталость, мы пробежали весьма бодро, ведь впереди нас ждал душ, пятнадцать минут отдыха и настоящий горячий завтрак. Бараки тоже изменились до неузнаваемости, ведь жить нам пришлось в армейских полковых палатках, «со всеми удобствами» в отведенных для этого местах.

Протекающий потолок? Плохо работающие батареи? Да хоть бы какие-то! Не сумел третий курс сохранить энергию к вечеру, не запитали они от своих резонаторов систему обогрева — и утром в палатке будет минусовая температура, и никакие спальники тебя не спасут. Не успели прогреть бойлеры? Будешь мыться в том же, что льет на улице, разве что с мылом и мочалкой.

— Холодно бля. — емко заметил Леха, выскочив из душевой кабинки, и я зашел с твердым пониманием — замерзну. Значит надо прогреваться изнутри. Некоторые старшаки где-то с самого утра добывали спирт и обогревались приемом внутрь и растиранием, но я такой подход презирал, а потому грелся исключительно прокачкой праны. Как в старые добрые времена медитаций на вершине горы.

И все равно. ХОЛОДНО… от мата я сумел воздержаться, но из-под душа выскочил, едва смыв пот и мыло. В палатке было не слишком тепло, но все же лучше, чем на улице, так что растирался я на резиновом коврике, постеленном прямо на необструганные доски с щелями в палец толщиной.

Ну кто, кто мне сказал, что под управлением Суворовых учиться будет лучше? Что мы услышали? «Вы станете лучшими из лучших. Все прошедшие подготовку попадут в элиту армии, в гвардию и в гренадеры». Так? Так. А что мы должны были услышать? Трехлетка за год, адские нагрузки, всех кто не выдержат — в утиль.

И ладно бы третьему курсу, или даже второму, но нам, первогодкам, это сулит только боль, страдания и полную, до секунды, занятость. Это у Хоря и его соратников инициация должна была пройти через пару месяцев — в конце января, их постепенно готовили, вторичными способами расширяя меридианы. А у нас до этого знаменательного события должно было оставаться почти полтора года.

Теперь мы обязаны усвоить учебный материал за два месяца. И да, развитие тела для лучшего резонанса — тоже никуда не исчезло. Так что я отчаянно старался придумать как убедить наше командование в том, что кроме бега и изматывающих тренировок открывать потоки внутренней энергии и ускорять процессы можно иными способами.

Личным примером? Просто скажут, что я уникум, хоть так по факту и есть. Но обучиться базовой медитации можно за месяц, и это уже удвоит потенциал проведения праны. За полгода можно раскрыть первый лепесток чакры земли, а это уже не только прямой путь к возвышению, но и трехкратный прирост физического и духовного потенциала. В общем — одни плюсы, как ни смотри.

За одним ма-аленьким минусом — нехватка времени. Невозможно заниматься с нуля медитацией при полной перегрузке организма, уснешь. Мозг скорее посчитает что выгодней дать телу отдохнуть, чем сумеет воспринять новую и нелогичную с первого взгляда информацию.

Откинуть суету, чтобы бежать быстрее? Обрести внутреннюю гармонию, чтобы легче сворачивать врагам шею? Абсурд! Правда только на словах. Никто же не требует от бегуна на длинные дистанции не есть мясо, чтобы стать легче и бежать быстрей? Хотя, конечно, разные индивиды бывают.

— Завтрак, минута на сборы! — послышался голос нашего любимого наставника, и уже через сорок секунд на плацу выстроилось пять сотен студентов. По крайней мере должно было построиться именно столько, но точной цифры я не знал.