Закутки дальних дорог

Глава XII

«Бродяга» выскользнул из гиперпространства и тут же окутался защитными полями, так следовало поступать всегда, наставник вбил это правило в голову Намитое твердо. Как выяснилось, Моисей Соломонович оказался полностью прав, поскольку по этим полям тут же пришелся строенный залп мезонных орудий сильно потрепанного корабля цилиндрической формы с огромными шарами трюмов по бокам. Он вполне успешно отбивался от двух других, похожих на черные ромбы. Они были совсем небольшими, но верткими, кусали противника и отскакивали в стороны, как делают волки, когда загоняют оленя.

Гатха яростно выругалась и принялась выводить фрегат из-под огня.

— Искин! — бросила она в микрофон шлема. — Вызови этих идиотов, узнай кто это и какого ляда им надо!

— Малые не отвечают, согласно сканированию, там нет живых существ, думаю, это жестко запрограммированные роботы, — отозвался Александр. — Большой... Минуту, сканирую диапазоны гиперсвязи. Ага, нащупал! Даю канал.

На загоревшемся возле противоположной переборки голографическом экране появилось лицо небритого, явно похмельного мужика с красными от полопавшихся капилляров глазами. Он с недоумением уставился на Гатху, потом выдохнул на вполне понятном русском языке:

— Ты кто такая?

— Это ты кто такой?! — возмутилась орка. — Ты какого хрена по мне засадил из всех орудий? Я едва из гипера выйти успела — и на тебе, подарочек. Хорошо, у меня щитовичка нормальная, успела полями прикрыться. Мы тебе чего сделали, мужик?

— Так ты с этого странного корабля?.. — почесал в затылке незнакомец. — Тогда прости, думал ты с онгами заодно. Щас, погоди, добью их, поговорим.

— Помочь? — поинтересовалась Гатха.

— А давай! — оживился мужик.

— Дурга, грохни эти ромбики, — повернулась к подруге орка. — Наглядно так, красиво.

— Сейчас, — радостно улыбнулась гнома, потирая руки, вот и на ее улицу пришел праздник.

Она положила ладони на управляющие полусферы, через имплант включилась в искина, выцелила вьющиеся вокруг цилиндрического корабля ромбы и ударила по ним сдвоенным залпом гиперорудий, причем с нужным упреждением, чувствуя, где противник должен находиться в следующую секунду. Чужие корабли вспухли абстрактными конструкциями, и рассыпались в пыль. Похоже, сработала система самоликвидации, поскольку в пыль они распадаться не должны были.

— Ого! — изумился мужик на экране. — Крутой у тебя кораблик, девка. Только кто ты такая, блин?

— Фрегат «Бродяга», приписан к супердредноуту «Петроград», принадлежность Клан Странника, — ответила, как положено, орка. — Пилот Гатха Белый Нос из народа урук-хай. Мы поисковики, ищем необычное в космосе, руины Древних там и прочее в том же духе.

— Транспорт «Гумбольт», частное судно, приписано к пространственной станции «Дарвиново», Восточный Земной Союз. Капитан и владелец Иван Гумбольт. В общем, тоже ищем, где чего интересного есть. Еще возим всякое-разное между колониями.

Контрабандисты, поняла орка. Затем спросила:

— Так вы с Земли?

— Не, я родом с Альфы-2, это 61-я Лебедя. Но так-то да, Земля — столица Восточного Союза. Точнее, столица город Иркутск на Земле, там правительство заседает. И царь там живет.

— А год у вас какой? — поинтересовался незаметно вошедший в рубку Костя Дубенко, командующий десантной группой, сопровождающей экспедицию. Он также считался временным капитаном фрегата, поскольку умел пилотировать и имел право вето, перевешивающее даже решения Лунга Зеленого. Слишком уж увлекающейся натурой был старый бродяга, его требовалось периодически притормаживать, а то и осаживать, пока опять не залез куда-то не туда.

— Две тысячи пятьсот семнадцатый, — с явной растерянностью в голосе ответил Гумбольт. — У вас будто другой.

— У нас другой, — усмехнулся десантник. — Вы попали в так называемое Миросплетение, пену миров, здесь все вперемешку — астероиды, планеты и огрызки звездных систем, причем почти все они населены. А мы из другой реальности, я вот на своей Земле погиб в середине двадцатых годов двадцатого столетия, в Туркестане с басмачами воевал по заданию советского правительства. У вас в истории был Советский Союз?

— Нет, в двадцатом столетии только Российская империя была, — отрицательно покачал головой капитан. — После победы в русско-японской войне японская принцесса вышла замуж за молодого русского императора Михаила. Их сын объединил страны в одну. Он же присоединил Корею. А после большой войны с Германией забрал себе ее саму и все ранее захваченные немцами страны. Еще через сто лет к этому союзу присоединился Китай, а потом и весь юго-восток. В итоге двух следующих мировых войн Россия заняла всю Евразию, половину Африки, Тихоокеанский регион, Австралию и Новую Зеландию. Тогда и было решено переименовать страну в Восточный Земной Союз, тем более, что к тому времени уже вовсю осваивались несколько внеземных колоний. Гипердвигатель изобрели в середине двадцать первого века.

— Мы встречали много вариантов Земли, — покачал головой Костя. — С очень разной историей. В нашей реальности, например, русско-японскую войну Россия, как это ни смешно, проиграла. Результатом стала первая, а затем и вторая революции, после которых на месте империи возник Советский Союз. Так что, мужики, вынужден вас огорчить, вы не в своей вселенной, и выбраться отсюда не получится. Это сможет сделать разве что наш сюзерен, а ему для такого еще учиться и учиться. Так что вы здесь застряли надолго, если не навсегда. Понимаю, что это не утешение, но в Миросплетении тоже жить можно. Правда, местный язык выучить придется, по-русски говорят только в нашем Клане, и то потому, что его основатели родом из России разных времен и реальностей.

— То-то, я гляжу, тут звезды какие-то странные, слишком много их, да и глюки все время мерещатся... — помрачнел Иван.

— Какие еще глюки?

— А вон хрень слева видится, парусник в космосе. Причем, аппаратура его тоже видит! Чем тебе не глюк?

— Нет, это не глюк, — рассмеялся Костя. — Это местные так между мирами летают. На парусниках. А паруса — на самом деле гравитационные двигатели. Веришь не веришь, но так оно и есть.

— Да мать его так! — съехались к переносице глаза капитана Гумбольта. — Не гонишь? Точно?

— Точно, — подтвердил улыбающийся десантник, вспоминая собственную реакцию на впервые увиденный в космосе парусник.