Страница 9 из 15
Она оказалась права. Дамир только-только разобрался с привязью, когда, «со скрипом» вписываясь в ширину дорожки, к месту их дислокации подкатил немолодой (выпуска, наверное, конца девяностых годов прошлого века), но идеально сохранившийся (во всяком случае снаружи) «Форд-эскорт» приглушённого тёмно-голубого цвета. Вышедший из него Ерохин-старший, убедившись, что дерево ради освобождения «Чужого» рубить не придётся, удовлетворённо кивнул сам себе и пошёл открывать багажник.
Сенотова ещё не ушла. Дамир пропустил Ерохина-старшего с обездвиженным псом на руках в коридор, ведущий к операционной, и заглянул в кабинет. Она что-то писала за столом; напротив неё, держа на коленях большую спортивную сумку, сидела пожилая женщина – хозяйка кота Всех-Порвуна (на самом деле, конечно же, Лизуна, но за время почти трёхнедельного пребывания в стационаре кот уже начал откликаться на данную ему Дамиром кличку). Всех-Порвун наконец-то выписывался домой.
– Оксана Владимировна, вы нам нужны! – возвестил Дамир, опасаясь, что, разобравшись с котом, Сенотова может незаметно испариться.
Она подняла взгляд, и он показал ей пальцем в направлении операционной, состроив просящую гримасу, а потом бросился в том же направлении догонять Ерохина.
Рану пришлось оставить открытой. Слишком обширное и глубокое повреждение в слишком подвижной области. Они в четыре руки с освободившейся и пришедшей на его зов Сенотовой обрили псу шею и половину затылка, промыли, продезинфицировали тот вывороченный, разваливающийся на две части кусок кровавого мяса, в который превратила цепь пёсий загривок, засыпали стрептоцидом, залили поверху алюминиум-спреем…
– Систему поставишь сам, – сказала она, отойдя к раковине и стягивая с рук перчатки.
Он закусил губу, глядя на неё исподлобья и не зная с какой стороны подойти к волнующему его вопросу.
Сенотова, вероятно почувствовав его взгляд, оглянулась через плечо:
– Что?
Он сглотнул и решился:
– Оксана Владимировна, можно его здесь подержать, пока я не найду, куда…
– Нет, – она не повысила голоса, но тон её предупреждал любые попытки продолжения этого разговора. – У нас, если ты вдруг забыл, Видманов, через два дня начинается ремонт в стационаре. Я сегодня только и занимаюсь, что выпиской. О чём ты?! Где его здесь держать? И вообще… Кто его нашёл? Вот пусть они и забирают. И оплачивают нашу работу, кстати.
Он опустил глаза. Тупик. Ерохин-старший никого забирать не будет. Куда забирать-то? В квартиру к детям? Этого… Чужого?!
– Ладно, – вздохнул Дамир. – Всё, конечно, оплатят, – он прикинул в уме стоимость обработки такой раны по прайсу и понял, что придётся бежать к банкомату: столько налички у него ни с собой, ни даже дома не было. – Пса… к себе заберу тогда.
«Надо будет шлейку купить, чтобы хоть к батарее привязать. Не в ванной же его закрывать», – думал Дамир, с тоской глядя на спящего под наркозом пса. «Чужой» (Или уже Чужой? А что? Отличная получилась кличка!) лежал без движения, даже не догадываясь о том, сколько проблем разом создавал одним только фактом своего существования.
Сенотова, прищурившись, тоже несколько секунд рассматривала Дамира, потом поманила его пальцем и вышла из операционной. Он, понятия не имея, куда она его зовёт, послушно поплёлся следом.
– Вот, бери, – она открыла дверь в подсобку и указала на большую плоскую коробку с новой собачьей клеткой. – Вернёшь, когда этот ваш «Чужой», перестанет быть опасным для общества серийным убийцей… Если перестанет.
– Спасибо! – искренне поблагодарил удивлённый такой щедростью Дамир.
Клетка стоила тысяч десять и, конечно, разом решала сразу несколько проблем, всего минуту назад любезно нарисованных Дамиру его же живым воображением в самых ярких красках. Что ж… Теперь Чужой хотя бы не сожрёт Пирата. И, есть шанс, не перегрызёт как-нибудь ночью горло новоявленному хозяину.
– Я тогда сперва клетку отнесу, а потом за псом прибегу, ладно?
Она отмахнулась и отправилась обратно к своему кабинету.
– С наступающим, Дамир. И… пятнадцатого мая чтобы готовый диплом был у меня на столе. Отдыхай.
Он тяжело вздохнул, вытащил одолженную ему клетку и поволок её на выход. Надо было быстренько обернуться, пока Чужой не начал выходить из наркоза.
В приёмной его ждали Арина и Тимофей. Они дружно вскочили со скамейки, едва заметили его, идущего по коридору.
– Как он? – спросила Аринка.
– А эт что? – поинтересовался Тимка, нарезав вокруг Дамира и клетки пару кругов с разведывательной целью.
– Он в наркозе. Это клетка для него. Отец ваш уже свинтил?
– Папа на улице, у него разговор по телефону, – ответила Арина. – Позвать?
– Сам выйду.
Ерохин-старший по телефону уже не разговаривал, стоял у машины и жадно глотал воду из полуторалитровой бутылки. Дамир застыл на крыльце: зрелище было слишком сексуальным, чтобы лишиться его по собственной воле.
Увы, Арина и Тимка ценителями прекрасного в силу возраста и родственных связей не являлись, а потому, выскочив из двери следом за Дамиром, сразу бросились к отцу.
– Пап, они закончили!
– А Дамиром клетку нашёл!
Ерохин-старший, к величайшему Дамирову сожалению, оторвал бутылку от губ и шагнул навстречу.
– Всё нормально?
– Да… Мест в стационаре нет, но… нам, вот, клетку выделили. Я его к себе пока заберу.
– Отлично. Клади в багажник.
Он сунул Дамиру в руку ключи от машины и пошёл в клинику.
Ерохин-старший полностью оплатил счёт, довёз Дамира с Чужим и клеткой до дома и помог занести всё это на четвёртый этаж. Тимка с Аринкой, как бесплатное приложение к полезному во всех отношениях отцу, не отставали. А когда Дамир открыл дверь и навстречу им выбежал истосковавшийся в одиночестве Пират, детские радостные визги слышал, верно, весь подъезд.
– Сам соберёшь? – спросил Ерохин-старший, уложив Чужого на пол в единственной имеющейся комнате и указав взглядом на клетку.
Дамир улыбнулся ему.
– Не без рук вроде.
Ерохин хмыкнул, будто проглотив желание напомнить, как сегодня эти самые руки в прямом смысле слова спас. Почесал затылок, скользнул быстрым взглядом по небогатому убранству комнаты, понаблюдал пару секунд за детьми, оккупировавшими кресло и котёнка, а потом вновь взглянул на хозяина дома.
– Справишься?
Дамиру хотелось сказать, что выбора у него особого нет, но он просто ответил:
– Да.
Конечно, в его планы отнюдь не входили ни пёс, ни даже кот… В съёмной квартире и то, и другое, и уж тем более всё вместе чревато выселением. Конечно, и кот, и пёс появились у него в результате полевых изысканий малолетних отпрысков Ерохина, и, в принципе, он не должен был брать на себя эти проблемы. Но… Дамир посмотрел на ребят и котёнка, потом взглянул на начавшего проявлять признаки пробуждения пса. Выбора действительно не было. Он справится.
Ерохин-старший вытащил бумажник.
– Не надо! – запротестовал Дамир.
– Слушай, стажёр, – оборвал его Ерохин. – Мы с тобой вместе спасли двух зверей… и сохранили нервы моим детям. Спасли – значит, теперь в ответе. Ты взял на себя функцию врача и няньки. Я тебе в этом помочь не могу. Но я могу взять на себя финансовую сторону. Это не обсуждается!
Он вытащил пятитысячную бумажку и положил на тумбочку в коридоре.
– Этого много, – буркнул Дамир.
– Этого мало. Пса откармливать надо. И лекарства не дешёвые. Всё, возражения не принимаются. Дети, домой!
– Па-ап, – дружно заныли ребята. – Можно, мы останемся? Немножко!
– Пусть останутся. Заведу потом, – предложил Дамир.
Ерохин-старший помолчал немного, но в конце концов махнул рукой и, повернувшись, вышел прочь.
– Скажи честно, ты в него втрескался? – Ильдар стоял в дверях кухни и сверлил взглядом Чужого, беснующегося в клетке по поводу его – Ильдарова – прихода.
– Заходи, чего застрял? – Дамир махнул рукой на стул. – Он сейчас успокоится. В кого «в него»? В Чужа?