Страница 49 из 70
Глава 13
— Тодо, Руи. — После едва уловимой паузы отвечает японка.
— Какая ты хитрая. И не промолчала — и ничего не сказала в итоге.
— Да я из семьи второго списка, нечего особо рассказывать. Школа второго списка, университет тоже; вроде и титульная, а в реальности — всю жизнь на подхвате. Я честно сейчас вот думаю, как бы поинтереснее тебе ответить — но ничего оригинального в голову не приходит.
А ведь я ничего не слышал ни о каких вторых списках у японцев. Ух ты. Видимо, нужно будет наводить справки.
— Пошли в тот холл зайдём, посидим? — веду новую знакомую в нужном направлении, пользуясь тем, что её рука с моим локтем образует сцепку.
По дороге на этаж Мартинес под лестницей есть моё любимое помещение. С моей точки зрения — самое уютное в доме, потому что там и оранжерея, и огромный стеклянный прозрачный холодильник (после регулярных физических упражнений — то, что надо, потому что вода и напитки плюс интерьер располагает).
— Держи. — Усадив её в одно из кресел, щедро рассыпанных по комнате десять на десять, всовываю ей в руки стеклянную бутылку с газированной минералкой.
Я уже здесь освоился и в курсе, что эта вода реально вкусная и по местным раскладам считается премиумом.
— Я бы колы засадила, — задумчиво вздыхает Тодо, расфокусировано глядя на меня сквозь стекло.
Делаю, что просят. Поднимаюсь из кресла напротив, возвращаюсь с открытой колой, её минералку забираю к себе (видимо, до конца не избавился от инерции: по цене эта стекляшка как мой предыдущий рабочий день на мойке посуды, жалко открыть и не использовать):
— Рассказывай.
— В смысле? — она встряхивается и словно выныривает из каких-то своих облаков.
Её взгляд становится осмысленным, а лицо — озадаченным.
— Ну смотри сама. Никакого дела в помещении с Тикой и Дальхис у тебя не было: ты там откровенно тяготилась и атмосферой, и компанией. Что называется, изнывала от нечего делать.
— Что, так заметно?
— Мне — да. Сидела и скучала как будто из чувства долга или из вежливости. А как только появился я — у тебя сразу и настроение поднялось, и даже глаза местами заблестели.
— Хм. У тебя же плохое зрение? Врали?
— Не врали, но уже не настолько плохое, как было, — пожимаю плечами. — Не отвлекайся. Если бы меня попросили описать тебя одним словом, то до моего прихода это была бы апатичность.
— А сейчас?
— А сейчас одним словом не получится. Сейчас это сдержанный интерес, переходящий в какой-то нездоровый энтузиазм. Вот я и говорю: рассказывай. Если я хоть чуть-чуть разобрался в вашей психологии, у записной японки должны быть причины, чтобы так резко переключаться между эмоциональными тонами.
— Научи меня убивать через нейроконцентратор, как ты умеешь?
— Научи меня убивать через нейроконцентратор, как ты умеешь? — Японка, прибывшая в резиденцию к Тике в таком виде, что хоть святых выноси, ходить вокруг да около не стала.
Айя, не то чтобы внимательно слушавшая их разговор через трансляцию искина (скорее, приглядывавшая за беседой), поперхнулась собственным языком.
— Что? — Эрнандес с половины пинка просекла что-то не то.
Вместо ответа Мартинес расшарила доступ и добавила отдельный файл с записью последней фразы.
Подруга, и не думая изображать секретности, тут же добросовестно создала зонтик для Миру.
В следующий момент Рыжий не подвёл. Причём во всех своих возможных смыслах.
Он тоже подавился, правда, водой. Затем выпучил глаза, словно филин. Уже занятно.
Во-вторых, согнувшись в три погибели, он добросовестно закашлялся, пытаясь прочистить горло — и тут же обдал японку сложным содержимым своего рта с ног до головы.
— И ведь ни разу не играет, — отморожено заметила Хамасаки-младшая, наблюдая за голограммой в исполнении хозяйского искусственного интеллекта.
— Такое из-под палки и не изобразишь, — подтвердила баскетболистка. — Стопроцентный натурал. В смысле, натурализм исполнения. Чистейшей воды естественность и никакой наигранности.
Тодо Руи, в каких бы личных трагедиях до сего момента ни витала, очень живо со всеми предыдущими переживаниями рассталась, потому что сразу же возмутилась:
— Бл***! Ну и манеры!
— Терапия, — отстранённо уронила Мартинес, делая девчонкам знак, чтобы не шумели.
— Грхх-мрхх, я не специально! — отплевавшись, Рыжий, судя по его телеметрии, смахнул из угла глаза абсолютно натуральную и добросовестную слезинку. — Пардон!
— А ведь это талант нужен, такое уметь, — невозмутимо констатировала Эрнандес.
На неё тут же цыкнули с обеих сторон, чтобы не говорила громко.
— Ладно, проехали, — Руи поставила бутылку из-под колы на стол. — Я до сегодняшнего дня работала в секретариате Хадзимэ Хамасаки. Через меня, в том числе, шла информация и о тебе.
— Вау. Так ты перебежчик? — непосредственно заинтересовался Седьков. — Да с должности, на которой для моей опекунши много интересного?
— А ведь она больше не убивается, что бы с нею ни случилось в офисе твоего папаши, Миру, — продолжила анализировать Мартинес. — Сейчас искренне злится на Рыжего и желает вцепиться ему в рожу. Только не показывает.
— Почему не показывает? Очень даже заметно, — вздохнула японка. — Но Виктор молодец. Это действительно надо уметь, так вышибать клин клином.
— Самое интересное, если бы он бросился вытирать ей сопли — было бы как всегда. А так даже лучше, — констатировала Эрнандес.
Рядом находился исключительно слабый пол и разжёвывать в деталях было не нужно: женскую истерику прекратить не так просто, даже если она молчаливая. А когда кто-то переключается с жалости к себе на злость в адрес другого человека, да за мгновение — это уже, к-хм, прогресс.
Правда, не каждый на подобное способен. Рыжий сподобился.
И совсем уж не нуждался в комментариях сегодняшний приход этой девчонки на незнакомый адрес, в рваной местами одежде, в слезах и соплях. Все три старшеклассницы отлично умели читать между строк, хотя и каждая по-своему.
— Продолжай? — Виктор изобразил проглотившую деревянный кол сову. — Кого и когда я убил через нейроконцентратор?
— Перебарщиваешь с демонстрацией дебилизма, — серьёзно бросила Тодо. — Переигрываешь.
— Бля, если бы. — Тихо заметила себе под нос Мартинес, ни к кому не обращаясь. — Это, милая моя, никакая не игра. Хотя кому попало и не скажешь, гы.
— Я бы попросил тебя ответить на мой вопрос, — деликатно настоял на своём Рыжий. — Это может быть очень важно персонально для меня.