Ревик (ЛП)

Её взгляд проследил за проплывавшей мимо баржей, окружённой деревянными рыбацкими лодками, чьи цилиндрические формы напоминали миног, плывших за глубоководным тунцом. Зрелище было умиротворяющим и в то же время нет — жёсткий, зазубренный военный свет нависал над всем, пока рыбаки кричали друг другу, подшучивая и обмениваясь горячими напитками.

Наконец, позволив себе почувствовать свою безмолвную тень, Кали повернулась.

Её глаза бегло просканировали улицу. Встретившись с безмолвным силуэтом, наблюдавшим за ней, её взгляд резко остановился.

Дигойз Ревик стоял в каких-то шести метрах от неё под деревьями, не шевелясь.

Она гадала, как долго он там стоял.

Затем, окинув его взглядом, она задалась вопросом, как долго он следил за ней.

Судя по пыли на штанинах и обуви, а также по лёгким следам пота на воротнике рубашки, она предположила, что он следил за ней уже какое-то время. Подметив его неподвижность и тихий взгляд, она невольно почувствовала себя в поле зрения хищника.

Она заставила себя расслабиться, продолжая смотреть на него.

Дигойз, в свою очередь, не пытался скрыться из виду.

Он никак не скрывал от неё своё присутствие или свой свет.

Похоже, он не возражал, чтобы она знала об его слежке, и не закрывался от неё щитами, когда она осторожно просканировала его, чтобы узнать намерения.

Он также не подошёл ближе.

Заметив её взгляд, он отвёл глаза, но на этом всё.

Должно быть, он следовал за ней от самого её отеля.

Если так, то он уже знал, что она оставалась в Сайгоне — то есть, помимо подсознательного понимания в верхних частях его света, он имел ещё и конкретное физическое знание, что она здесь. И он явно продолжал так или иначе следить за ней, не только в Барьере. Значит, он наверняка имел конкретное представление о действиях Кали после их последней встречи.

В зависимости от того, когда он впервые разыскал её после взрыва бомбы, он мог всё это время шпионить за ней и ждать, когда она покинет «Каравеллу».

Или так, или ему просто нравилось прогуливаться рано по утрам, до дневной жары, и он по чистой случайности увидел её.

В последнее Кали совершенно не верилось.

Она несколько раз обернулась, глядя на место, где он стоял у скопления деревьев поближе к улице и почти нагло наблюдал за ней.

Она также чувствовала в нём застенчивость.

Большая часть парка у реки была отдана под засев и разрушение после начала войны, и теперь много деревьев и травы исчезло, сменившись пылью, как и в остальной части города. И всё же на участках возле крупных отелей, включая «Маджестик» и «Риверсайд», сохранились деревья, цветочные клумбы и небольшие газоны, скамейки и фонари. Кали даже видела на реке прогулочные паромы — видимо, чтобы наблюдать за войной с коктейлем в руке или просто краем глаза увидеть смерть, но не оказываться в зоне боевых действий, где тебя может подстрелить местный вьетконговец.

Кали вновь покосилась на Дигойза.

Теперь он закурил — вероятно, hiri, поскольку эти сигареты предпочитало большинство видящих.

И снова он не пытался скрыть от неё этот факт или как-то спрятаться.

Он также не пытался приблизиться к ней. Он просто смотрел, как она стоит у реки, и его лицо было таким же пустым, как и в тот день, до того, как Кали узнала, что он в курсе её слежки.

Отсутствие выражения на его лице уже не обманывало её, как и безразличие, которое он пытался изобразить.

Она также чувствовала в нём что-то ещё.

Он не хотел, чтобы она находилась здесь.

То, что она открыто стояла прямо на берегу реки, вызывало в нём тревогу. Ему казалось, что она слишком приметна на этом берегу, освещённая солнцем.

При других обстоятельствах эта мысль могла бы её позабавить. А так она задалась вопросом, может, он стремится по-своему защитить её.

Возможно, его беспокоила мысль о том, что её может найти Териан.

А может, дело в той другой видящей, которая явно хотела иметь больше прав на него и его тело, чем сам Дигойз был готов ей дать.

Нахмурившись, Кали наблюдала, как он стоит у тех деревьев и тревожится всё сильнее. Он не просто волновался. Он также колебался в нерешительности.

Что бы он ни твердил себе, он явно хотел вновь поговорить с ней.

Кали хотела подчиниться, но осознала, что не доверяет тяге, которую чувствовала в его свете — почти одержимому качеству, которое становилось всё заметнее, пока она украдкой сканировала его своим aleimi. Он притягивал её беглыми рывками, иногда весьма сильно, и она чувствовала, как он пытается убедить её, будто её присутствие его вовсе не волновало.

Она также чувствовала в нём ту нестабильность, которую замечала с расстояния.

Затем реальность ударила по ней, когда она вспомнила предостерегающие слова Уйе.

Дигойз начинал фиксироваться на ней. Может, он ещё не полностью достиг этого состояния, но начальные признаки уже проявлялись.

Уйе предупреждал её об этом.

Он понимал, как работает психология большинства мужчин-видящих.

Он понимал их потребности, и более возвышенные, и те, что жили в примитивной, бессознательной форме, в более древних участках их мозга. Уйе, похоже, считал, что некоторые примитивные склонности усиливались от тесной связи с Шулерами. Шулеры редко имели возможность нормально взаимодействовать с другими видящими, во всяком случае, по словам Уйе… во всяком случае, не так, как положено взаимодействовать видящим.

Они также редко встречали мужчин или женщин видящих с открытым светом, которые не защищали свой aleimi на постоянной основе. Уйе предупреждал её, что это наверняка повлияет на Дигойза Ревика и на любого другого видящего.

Похоже, Уйе считал, что это особенно повлияет на кого-то вроде него.

Он также предупредил Кали, что это может сделать его опасным.

Конечно, Уйе использовал вовсе не слово «опасный».

Кали осознала, что понимает это лучше, чем ей хотелось бы. Возможно, она понимала даже менее очевидные чувства, сплетавшиеся за пределами того примитивного желания, которое она теперь чувствовала в Дигойзе.

На определённом уровне она могла даже сопереживать.

Однако не могла быть уверенной в том, что он сделает из-за этих порывов.

Кали знала, что Уйе прямо сейчас орал бы и матерился, если бы знал, в какой она находится ситуации, и что Шулер начал открыто следить за ней.

Если она не будет осторожна, Уйе почувствует её беспокойство через связующие структуры и попытается понять, что она делает, где она и с кем.

Затем Кали придётся разбираться не только со своими опасениями, но и со страхами своего супруга.

Она также гадала, мог ли Дигойз позволить себе следить за ней в данный момент.

Разве он не занят работой? Где его друзья?

Где Териан?

Она знала, что Организация не давала ему сидеть без работы, как и всем своим верным слугам. Как он мог просто стоять тут часами и наблюдать, как она смотрит на лодки?

Кали точно не знала, как он в тот первый день отреагирует на её попытки заговорить с ним, но она ожидала, что он какое-то время будет слишком занят местной работой, чтобы беспокоить её, и что пройдёт как минимум несколько недель, пока он обдумает её слова и попытается решить, говорит ли она правду. Она ожидала, что он проведёт свои Барьерные экскурсы и попытается подтвердить её слова, возможно, даже заручится помощью друзей, имевших талант прозорливости — например, обратится к Териану или к своей девушке, если она обладала такими навыками.

Кали не знала, какие точно цели Шулеры преследуют в этом регионе — да и не хотела знать, поскольку никак не могла повлиять на них или изменить. Однако она знала, что у них имелись некие цели, а Дигойз играл ключевую роль в их реализации. Она также могла в общих чертах предположить, что это за цели.

Она невольно заметила перемену в свете, окутывавшем город, а также в конструкциях, организовывавших этот живой свет.

Надвигалось нечто.

В воздухе витала какая-то перемена, направлявшаяся в их сторону.